Тихоня вышла на охоту
Шрифт:
— Нет-нет, не надо. Не люблю.
— Все понял, — поцеловал в живот. И в бок. И в грудь. До губ добрался.
Оплел ее собой и стало жарко. Лина нащупала член, уже в резине и готовый — легонько сжала, глаза закрыла по привычке. Тут же открыла — она хотела его видеть.
— Больше не страшно? — шепнул он в ухо, обдав теплом.
— Нет, очень страшно.
— А так? — по очереди поцеловал обе груди. Соски напряглись и встали; Лина сжала бедро парня ногами и тихо застонала. — А так? — пальцем
— Так слишком сильно, — выгнулась Лина.
— Ты прелесть, — Кира навис над ней, привстав на локтях и на одном колене. Примерился, прицелился рукой, начал входить…
— Ой-ой, так слишком страшно! — вцепилась Лина в его плечи, смотря в глаза. Обычные. Не застланные туманом. Горящие от тихой страсти, но… нежные? Неясный взгляд. Безумно непривычный, настолько же уютный.
— Ш-ш-ш, тихо, тихо, — он лбом уперся в ее лоб, и медленно, осторожно вошел. Не до конца. Тяжело дыша, вымученно зашептал в ухо: — Вот так — нормально?..
— Да. Хорошо, — расслабилась она и не солгала.
Ей стало очень хорошо. Так, что дыхание сбилось от экстаза. И хотелось больше, и еще. Кира ускорился. Наверно, не сдержался. Один раз, два, три, пять, семь… Лина обхватила его спину и с силой давила на себя, пульсация в паху усиливалась, нарастала, достигла пика — и на девятый раз ответила мощнейшим взрывом. Девушка охнула, бедрами стиснула Киру:
— Замри!
Он замер. Она стиснула его сильнее, чувствуя, как мощные сокращения выжимают ее всю. Так быстро с Линой не бывало. Так сильно — тоже.
— Я тоже… больше… не могу! — простонал Кира, дернулся, рывком вошел в нее — и кончил. Всем телом Лина ощущала, как пульсирует он у нее внутри, недолго, сильно, дьявольски приятно. Парень дрогнул напоследок, лег на нее, вышел наружу, скатился на бок.
— Ты прелесть. Прелесть, прелесть, прелесть, — поднялся на локтях и всю зацеловал.
— Ты тоже прелесть, — улыбнулась. С мокрыми глазами.
А после задумалась: «Что я творю?!».
— Пить хочешь?
— Очень.
— Сейчас…
Поднялся, взял минералку в мотоцикле. Отпил немного, ей протянул.
— Спасибо, — отдала бутылку. Руки не дрожали. Они тряслись, как от похмелья. — И мне, наверное, пора.
— Так быстро? Я провожу, — обнаженное тело шагнуло ближе. Прекрасное в лиловом свете, да и в любом другом. С растрепанными волосами. Руками обняло. Не тело. Кирилл, весь, целиком…
Лина запуталась совсем.
— Спасибо, солнце. Я сама, — уткнулась носом в его плечо. Тонкий запах пота будоражил.
«Какое Солнце? Он не Солнце!!!» — спохватилась, но слишком поздно. Мороз по коже пробежал. Слезы опять к глазам подкрались.
— Ну хорошо. Тогда, до завтра? — ласково улыбнулся, с щеки убирая прядь волос и заправляя Лине за
— Конечно, да.
«Конечно, нет!!!»
— Ты моя маленькая прелесть. Ну что случилось?.. — с щеки слезинку пальцем подобрал.
— Нет, ничего…
— Ну я же вижу!
— Все, Кира. Мне пора. Не спрашивай, не надо, — затараторила она, отпрянув от него. Схватила вещи, поспешно оделась.
— Скинь смс-ку, как дойдешь, — со вздохом сдался он.
— Зачем? Минуты три всего ходьбы.
— Ну скинь. Я буду волноваться.
— Ну ладно, скину…
Медленно приближаясь к дому, Лина услышала рев мотора позади. Который постепенно удалялся, пока опять не стало тихо. Птицы только пели трель, да ветви на ветру шуршали. Во рту растаял его вкус. Словно и не было ничего, и все ей только показалось.
«Бах, бах, бах!» — заухало в груди. Горечь к горлу подкатилась. Девушка сделала еще один шаг, остановилась. Всхлипнула. Еще раз, громче. Села на корточки. Склонилась. Лицом в рюкзак уткнулась — и плечи мелко затряслись.
Глава 10
Отрезать
«Еще ничего не началось, а я уже реву.
От мужиков одни расстройства.
Все, никаких мне больше Кир!» — утерла Лина слезы, ненавидя саму себя, чертовы гормоны (серотонин и дофамин сильнее прочих), зажигалку, в которой именно сейчас вдруг закончился газ, безмятежный лес вокруг и гадостно-приятную погоду. Лучше бы град пошел и небо от вспышек молний разрывалось, под стать тому настрою, что бушевал в ее душе — так было б проще, но все вокруг как будто сговорилось.
«Он психически больной. Нормальный человек со мной бы не связался!» — злобно пнула кедровую шишку. С глухим стуком она отскочила от ствола и спряталась в траве. На дне рюкзака нашлись спички, с тихим матом девушка достала две сигареты, бездумно уставилась на них, сообразила, что вторую достала по привычке — Кириллу протянуть, разозлилась еще сильнее, раскрошила сигареты, обтерла пальцы в крошках табака о футболку, вытащила третью, наконец-то закурила и быстрым шагом пошла в дом по едва белеющей тропинке.
«Он придурок. Он совсем больной. Здоровый человек не дарит ананасы! А мне рюкзак теперь тащить. Тяжелый. И волосы на его груди все-таки есть. Несколько штук вокруг сосков. Это отвратно. И вообще, чего я в нем нашла? Смазливый мальчик, почти что гей, сыночек маменькин, такой весь симпатичный, милый, заботливый к тому же, красивый, как… как Гарри Ста… стоп, стоп, стоп!» — остановилась. Стиснула ладони в кулаки, зажмурилась, сделала вдох-выдох.
Кирилл уехал. А трезво мыслить не получалось до сих пор. Трясло, как с жуткого похмелья. И тело приятно ныло. И, самое ужасное, еще хотелось. Вот только смысл?