Тихоня
Шрифт:
– Зачетные, - похвалил Влад.
Он был все так же красив, но красота его мной уже не воспринималась. Я словно под наркозом была.
– Даже Гена одобрил, - сказал Елисей.
– Ничего себе…
Сидят, едят, пельмени нахваливают. Словно не случилось ничего. Я есть не хочу. Тоже присела, руки на коленки сложила, смотрю. Жду.
– Чего ждёшь? – догадался Елисей.
– Ну… не знаю. Вы, наверное, друг друга убивать начнёте. Хотела попросить, может вы сразу в лесок, и могилку отроете? Тяжело, знаете, трупы таскать… а я так устала. Я Лешку прошлый раз еле дотащила.
За столом воцарилось молчание. Взгляды с меня друга на друга
– Он меня бросил, - сказал Елисей почему-то мне. – Кровью истекать. А я полз и мечтал, как его убивать буду.
– Пусть убивает! – крикнул Влад. И тоже на меня смотрит. – Я заебался от него бегать! Я НЕ ВИНОВАТ!
– А какого хера тогда бегает?
И смотрят на меня. Ждут. Во мне проснулась воспитательница детского садика.
– Какого, - переспросила я у Влада. – хера, ты от него бегал?
– А ему объяснишь разве что? Он в голову себе вбил и отказывается слушать!
Я посмотрела на Елисея – вполне возможно. Объясни что этим ста килограммам мышц. Проще убежать… Кивнула Владу, продолжай.
– Они хотели, чтобы мы оба погибли тогда… И я уверен был, что ты мёртв. А доказать я никак не могу… Столько лет прошло. Прости меня, пожалуйста. Вот честно, мне хреново. Не без тебя, а что ты меня дерьмом считаешь. Я этого урода, который нас подставил хотел за шкирку тебе привести, но гад смылся… на тот свет.
– Он сказал пожалуйста, - донесла я до Елисея. – Это волшебное слово.
– Потом разберёмся, - сказал он. – Завтра.
– Умница, - похвалила я. – Утро вечера мудренее.
Влад допил чай, отставил кружку. Я снова вспомнила, про душицу у соседей на чердаке. Наворовать бы… И Франклина надо проверить, не помер ли… все же, быть придавленным мутантом это не шутки. Простые прищемленные хлопоты радовали. Отвлекали.
– От твоего завтра мне не легче, усмехнулся Влад. – Проблема ни хрена не решилась. Флешка где-то. Если бы ты знал, Есь, сколько дерьма на ней. Меня в этом же дерьме и похоронят. Слишком… сильные люди. Работать на них хорошо, а против – страшно. Подумываю записаться в экспедицию на Марс. Буду колонизировать красную планету и надеяться, что там меня не найдут.
Мужчины замолчали. Я допила свой чай. Нет, без душицы совсем не то… Сходить, может? Что мне теперь темнота? Лестницу приставлю, у нас лежит за домом, и влезу через чердачное окошко. Надо мужиков попросить принести лестницу, раз уж они не убивают друг друга аж до завтра. Кстати, о мужиках. Я встала, пересекла крошечную кухню. Одна стена у нас из декоративных бревнышек, круглые, поперечного среза. Степка баловался, когда они в школе осваивали всяческие лобзики. Стенка получилась пусть и декоративная, но красивая, мама её оставила. Тем более, что за ней дощатая, сто раз перекрашенная стена… Некрасивая. Вот к этой деревянной красоте я и подошла. Подцепила ногтями и вытащила одну из круглых деревяшек. Достала то, что там лежало.
– Знаете, - сказала я. – Я очень не любила, когда Лёшка пил. Кто ж любит? Он меня особо не слушался, никто меня не слушает… Так вот. У него, как у любого уважающего себя начинающего алкоголика всегда были заначки. Вот здесь он прятал чекушки, когда мы на дачу приезжали . Я знала, но молчала, он же другое место бы придумал… И тогда, утром
Подошла к столу и положила на него флешку. И тишина. Сидят и на меня смотрят. Молчат.
– Она сумасшедшая, - сказал наконец Влад. – Ты где её нашёл?
– В лесу, - ответил Елисей. – Она бывшего закапывала…
– Занятно, - и на меня смотрит. – Я возьму, да?
– Бери…
Влад взял флешку, сунул её в карман рубашки. Она кстати, чистая, видимо вещи он в раздолбанных жигулях возил. Встал. На мутанта теперь смотрит.
– Я пойду?
Елисей молчит. А мне кажется, как будто я его чувствую, что он сказать хочет. Он хочет его отпустить. Убивать не будет. Может, просто при мне не хочет… он же такой деликатный, мой мутант. А может он его искал просто, чтобы поговорить? Или нафантазировала я себе? Одно знаю точно – пусть уходит от греха, пока таки друг друга не переубивали.
– Иди, - великодушно говорю я. – И хватит… убивать людей. Женись лучше, у тебя детки красивые будут.
Он ушёл. Мы остались вдвоём на маленькой кухне. И сразу подумалось, зачем я так флешку отдать спешила, словно мне руки жгло? Сколько дней пролежала, до утра бы никуда не делась… Потому что вдвоём как-то сложнее… И сказать сразу нечего. Хотя мутант – нашёл. Порой мне кажется, что мужчины все же гораздо умнее нас, женщин.
– Иди сюда, - сказал он.
Наверное, это единственное, что сказать нужно было. Отчего бы не пойти? В этот раз все иначе было… и правда, не торопясь. Елисей снял с меня платье и усадил передо мной на стол. Провел пальчами по ключицам, по груди закованной в лифчик без бретелек, по животу, который с такого ракурса мне самой казался толстым… Потом на руках понёс в комнату. В мамину, она здесь единственная с приличной кроватью, но ладно, какая разница? Сам бог уже мне велел стать немного анархисткой.
– Если хочешь, я могу выключить свет, - предложил он.
Я помотала головой. Нет, пусть при свете будет… хочу его запомнить. Хочу поцеловать каждый шрам шрам на его теле, и делаю это. Мне жаль его, этого огромного сильного мужчину. Так жаль, что даже плакать хочется, но я не плачу, он не поймёт, я просто легонько касаюсь его кожи. На предплечье очередной шрам.
– Откуда?
– Нож… восемь лет назад.
– А этот? – он под лопаткой, слева, я понимаю, что сердце очень близко и мне страшно.
– Этот в ту ночь… за которую я убить Влада хотел.
Я спрашиваю о каждом. Целую каждый. Мутант лежит, послушно перевернувшись на живот, хотя ему наверняка не комфортно, с таким огромным, торчащим… Эмм… членом. Но я хочу узнать историю каждого рубца, словно, если он расскажет, ему легче станет. Касаюсь последнего. Он забавный, в форме звёздочки маленькой. И расположен… прямо по центру ягодицы.
– Мне было двенадцать, - не дожидаясь вопроса говорит Елисей. – Бегал на заброшенный завод кирпичный… Мама ещё жива была. Знаешь, где кирпичка? Прыгал с высоты в снег, а там арматурина… ржавая. Страху натерпелся. Это потом уже понял, что с попаданием мне конкретно повезло, ещё несколько сантиметров в сторону и знакомство с железкой было бы куда более интимным… А тогда домой шёл, кровь в сапоге хлюпает, а я только и стараюсь, что не разреветься…