Тили-тили тесто
Шрифт:
– Можно? – Вика робко зашла, и опешила от неожиданности. Вместо пожилой женщины-гинеколога, которая была здесь во время медкомиссии, за столом расположился черноволосый молодой мужчина в белом халате и очках.
– Конечно, милая, – улыбнулся он. – Проходите, садитесь.
Вика попятилась назад, решив сбежать.
Доктор её намерение понял, поднялся и, мягко подхватив за руку, усадил на стул:
– Ну что вы, в самом деле, девушка! Покраснели-то как! Неужели никогда не видели мужчину-гинеколога?
– Ви...
– О, так вы знавали Виталь Семёныча? Ну вот! – молодой доктор сначала обрадовался, а потом погрустнел. – Так жаль, что он покинул нас... Так жаль. Он читал на нашем курсе акушерство. Мы обожали его лекции, – он печально покачал головой, потом поправив очки, продолжил. – Профессор много рассказывал нам об этичном подходе к пациентам. Вам совершенно не стоит стесняться. Я врач, и все, что вы скажете, останется между нами. Поверьте!
– Верю, – Вика постаралась взять себя в руки и перестать трястись, а чтобы было проще, решила сразу приступить к делу, – вот моя карточка, доктор... простите...
– Сергей Геннадьевич Шутько, – представился тот, изучив её историю в два пролистывания. – Здоровая вы девушка, Виктория Николаевна! Это радует.
Подбодренная таким началом, Вика рассказала о своих подозрениях, объяснив, что у неё есть жених, и свадьба – только вопрос времени. Сергей Геннадьевич от пояснений отмахнулся:
– Ну, что я, слепой? Понятно, что у такой красавицы обязательно есть жених. В общем, к чему разговоры, готовьтесь, я вас посмотрю. Да-да, туда за ширмочку идите, снимайте всё ниже пояса и забирайтесь на кресло...
После осмотра Вика вернулась на стул, пылая как раскалённая головешка, а доктор Шутько, бормоча себе под нос, вклеил несколько листочков в её карточку и принялся что-то писать. А затем, словно вспомнив о ней, отложил ручку и с улыбкой сказал:
– Поздравляю. Вы беременны. Срок около восьми недель, чтобы быть точнее, мне надо знать дату первого дня ваших последних месячных.
– Но это невозможно! – потрясённо выдохнула Вика. – Последние месячные у меня были первого ноября, правда, это раньше, чем положено, на пять дней... Но... с того времени никак не прошло восемь недель!
– Раньше времени, говорите? – доктор Шутько задумчиво потер нос. – А предпоследние когда?..
На лекции Вика отправилась в полном смятении. Беременна... она беременна... Привыкнуть к этой мысли оказалось непросто. Оказывается, то, что она приняла за месячные, оказалось имплантационным кровотечением. Доктор Шутько подробно объяснил, что это, а так же поставил срок – девять недель. Предварительной датой родов он записал четырнадцатое июля будущего года.
Ну что ж... ГОСы она к тому времени сдаст, а "защиты" Вика не боялась. Она приступила писать диплом еще в прошлом году. Надо
Пока Вика дошла до аудитории, её смятение немного прошло, и она стала ощущать что-то вроде радости. У них со Стасом будет ребенок! Скорее всего, мальчик... так ей почему-то казалось. Маленький, глазастый и... Надо как-то рассказать об этом Стасу... Нет, конечно, не по телефону. Вот приедет, и тогда...
– Цветешь, Науменкова, – подруга Оля, рядом с которой Вика примостилась, оглядела её оценивающим взглядом. – Неужто, влюбилась наконец-то?
– Может и так, – Вика неопределенно пожала плечами.
– А ну, выкладывай, – Олька уставилась на неё горящими глазами. – С неприличными подробностями!
– И не мечтай, – отрезала Вика. – Я суеверная...
***
Стас нетерпеливо заколотил в дверь после того, как несколько раз нажал кнопку звонка:
– Вика, ну, открывай!
Дверь отрыла её мама:
– Стас, как неожиданно, – недовольно поморщилась она. – Дочка не говорила, что ты сегодня заедешь. Да, поздновато для визитов, ночь почти.
Стас изобразил на лице самую радостную улыбку, хотя понимал, что мама Вики, определенно, не рада его визиту, как и не была рада его звонкам до этого. Оставалось только надеяться, что она не сжигала его письма. Думать, почему так происходит, ведь раньше Евгения Дмитриевна обращалась к нему не иначе как "сыночек", Стас не хотел, мало ли какая вожжа ей под хвост попала, не его дело. Вика его любит, а это самое главное.
– Вика в ванной, зайди завтра, – меж тем продолжила его бывшая воспитательница, но Стас, аккуратно отодвинув её с дороги, прошел в коридор, а затем, раздевшись и разувшись, направился в Викину комнату.
– Я здесь подожду, – бросил он, не оборачиваясь. И сделал вид, что не услышал недовольное сопение.
Вика впорхнула в комнату спустя пять минут, и Стас просто потерялся от чувств, целуя её румяные свежие щёчки и перебирая влажные волосы. Господи, ну как же он жил без неё... как выжил?!
– Конфетка, я договорился, – наконец он заставил себя перестать её целовать. – Завтра в три часа дня нас распишут в Грибоедовском, так что утром отпросишься в институте, и поедем, а вечером – вернешься. Я завтра же улетаю на игру во Владик. Потом, как вернусь, буду нам квартиру пробивать. А свадьбу летом сыграем, всё как положено будет.
Вика кивнула и уткнулась носом ему в грудь:
– Надо же... я стану Косогоровой... Мне кажется, я мечтала об этом всегда.
– Правильно делала, – усмехнулся Стас, усаживаясь с ней на руках в кресло. – Мы же "тили-тили тесто", помнишь?