Till Lindemann Messer
Шрифт:
в судорогах
ему своё: "Навеки прощай!"
прощай же Дазайн,
когда он берёт
с жуками розовыми свой чемодан,
и прочь держит путь,
чтоб играть с другими мотыльками там,
где солнце луч
намного, намного жгуч
Big in Japan
Это
мужчине, перед судом
представшем, потому что под
своим пальто скрывал тот
на яйцах гирю для страшной цели:
пугать детишек. В самом деле,
он так вставал пред детским садом,
и детвора обшаривала взглядом,
что было под распахнутым пальто у чужака -
сноровку демонстрировал свою издалека.
А девочки смеялись над его отвисшим срамом,
тогда он прибавлял по три аж килограмма.
Не рассчитал... вес как никогда немалый:
мошонка оторвалась,
и закричал умелец наш удалый!
FЭr Conrad Ferdinand Meyer
Конраду Фердинанду Майеру
Я с дрожью читал стих
мёртвого поэта,
кричал его имя и,
из глаз моих бил гейзер
Слишком дорого для бумаги то,
что было запечатлено на её жёлтом фоне,
это выжало все соки из меня самого,
из самых костей, как манифест похоти
Я бы с радостью уложил его тень,
внимательно бы речи слушал
от бессмертия освободил бы скорей,
и спас бы свою душу
Поэт мёртв, но
я вчитывался в каждое слово,
вбил раскалённый фразами кол
в спасение души моей бедовой
Ах, если бы муза открыть мне могла,
как находить слова такие,
я бы промчал по всем небесам
и солнца развесил по всей шири
Aberglaube
Суеверие
Упадёт с глаза моего ресница
я загадаю, чтоб
была она мертва
и никогда здесь не посмела появиться
FЭtter mich
Покорми
Дай мне кличку, как блохастой скотине -
мочусь, задирая ножку картинно
собака
острыми клыками впивается
в свинью из розового марципана, питается
горячим расплавленным жиром
разрывает тяжелую цепь резким порывом
Вы бы пошли гулять с псом,
который лизал под хвостом?
начинаю снова, как шавка брехать
она должна, нет! обязана дать
косматую подушку-ляжку
с обломанными ногтями милашку
я полностью бы на неё взгромоздился
и в ненасытные игры со шкурой, с костями пустился
Freiheit
Свобода
Вновь тянусь за гроздью винограда
в горле сушь, хоть слизывай пот с решётки
птичьи голоса с насмешкой уверяя
по утру напоминают, я еще не мёртвый
белый цербер в башне чёрной
На казённой я сижу постели,
вглядываюсь в фотографии свои
молодость свою держу я на коленях
как же время быстро-то летит!
А вокруг меня лишь камень голый...
белый цербер в башне чёрной
И в своём плачевном положении
кулаком грожу в окно луне
боязливо прячется
она в скольжении
волн прибрежных на песчаном дне
словно бы в приливах и отливах
в вечернем платье строгая судья...
В луже на полу я жду вердикта
и гляжу - со мной лежит она...
Бросил друг меня последний...
Няня умерла...