Тим
Шрифт:
Я прихлебывал горячий чай, ел варенье и печеньки и никак не мог решить: кто такой этот Ян — просто укурыш-фантазер или действительно начитанный исследователь? Такой прокаченный, что я его понять не могу? Как бы то ни было, сидеть вот так, в комфорте, и вести беседу ни о чем и обо всем сразу было приятно. Уезжать я уже не спешил.
С этим типом было интересно. Он меня не напрягал, болтал и не особо контролировал, слушаю ли я его. Если ему все равно куда ехать, может, мы махнем на юг вместе? И я не буду больше одинок?
Ян, видимо, тоже соскучился по человеческому общению, болтал без умолку. Рассказал о словах из санскрита, которые звучат почти
В этот момент лекции я насторожился. Что-то интересное…
— Звук “м” на разных языках значит “я”, — вещал Ян. — Сравни: “ай эм” — по-английски, “аз есмь” по-старорусски. “Ом” в ведической культуре и вовсе является первым звуком во вселенной. И означает он: “Я есть, я существую”. Понимаешь? Это сказал творец, когда осознал себя.
— А что значит звуки “смра”? — спросил я.
– “Смра”? — озадачился Ян. — Может, просто “смр”? Гласные буквы не содержат смысловой нагрузки. “Смр” — это смерть, морок, морока, мрак, Мара, кошмары, смрад. В индоевропейских языках такое сочетание звуков раньше всегда означало что-то стремное.
По спине у меня пробежал холодок. Перед мысленным взором предстала Даша с искаженным лицом, бредущая по кругу из кусков гнилого мяса и выкрикивающая низким гортанным голосом это слово.
— Смерть, — повторил я. — Четвертый Всадник… Четвертая Волна… Так вот кого она призывала!
— Кто призывал? Одна из Этих?
— Этих? Да. Наверное.
Ян не задавал больше вопросов, удовлетворенно откинулся на спинку кресла.
— Я всегда подозревал, что в конспирологических теориях что-то есть. Не бывает дыма без огня! Основа основ конспирологии — идея о том, что от нас что-то скрывают или открыто обманывают. Власти всегда врали народу, так уж повелось. То, что внушают нам власти всю человеческую историю, — философия рабства. То, о чем говорили конспирологи, — призыв к свободе и очищению от лжи. Но клятая пропаганда заклеймила конспирологов, сделала из самого слова “конспирология” что-то нецензурное и неприличное. Властям всегда были неугодны слишком самостоятельные, непредсказуемые и свободомыслящие люди. Не удивлюсь, если сам Люцифер куда благороднее Бога. Не хотел он преклоняться перед Богом и не был узкопрофильным архангелом. Он — истинный Прометей! Его цель — сделать людей свободными, как он сам, но божественная пропаганда выставила его нечистью и врагом рода человечества. Кстати, в старых религиях, вроде зороастризма или авестизма, дьявол по силе равен богу. Они типа наравне. Ахура-Мазда и Ахриман. Причем зло — это хаос и полная свобода от правил, а добро — порядок и нудятина. Даже с каким-то нетерпением жду прихода Бледного Всадника, явно затевается что-то интересное…
— Порядок тоже нужен, — сказал я, думая о другом.
В словах этого конспиролога, по-моему, было много ерунды, но в то же время впервые за все время путешествия на юг у меня обрисовалась какая-никакая последовательная картина.
— И к чему он привел, этот порядок? — хмыкнул Ян. — Как ни крути, а все уже случилось, и надо думать, как жить дальше. Я вот вижу, как кооперируются эти первобытные общины с Матерями, как всех опять по порядку выстраивают, делают из людей детальки в механизме, и не по душе мне это, Тим! Ты заметил, что зомбаки, трансформеры и даже деревянные “буратинки” постепенно
Ян задумался на секунду. Похоже, прикидывал, насколько прикольно быть трутнем.
— Не, — потряс он головой. — Фигня. Это не тот мир, в котором хотел бы жить такой свободолюбивый человек, как я. Свобода от порядка, от навязанных ролей, даже от морали — вот это по мне!
— Эти… — начал я. — Люди с экстрасенсорным чутьем… Они могут быть полезны. Умеют лечить, например, или охотиться. Сейчас это актуально.
— Это пока что, — парировал Ян. — А во что они трансформируются завтра? Или послезавтра? В насекомых? Рептилий? Глядишь, захотят тобой перекусить или отложить в тебя яичко!
Я вспомнил слова Алексея Николаича — только он говорил не о выживших, а о Буйных, которые тоже во что-то развиваются. Во что-то абсолютно нечеловеческое и уродливое. Потом я припомнил Владу, Матерь, ее детишек. Неужели они тоже превратятся в нелюдей? Или они уже нелюди?
— А ты уверен, Ян, что мы с тобой не стали Этими? Тебе не снятся странные сны, не бывает необычных ощущений? Опасность иногда заранее не чувствуешь?
Ян перестал размахивать шнуром и вытаращился на меня.
— У меня от травы и кой-чего еще дохрена чего бывает… Но я тебя понял. Никакой экстрасенсорики. А у тебя бывает, что ли? Ты же говорил, что ты не из Этих! И меня не срисовал в лесу.
— Я так думал. А сейчас засомневался, — признался я. — У меня иногда что-то такое проскальзывает. Думаю, по-настоящему “чистых” выживших не осталось.
— Не-не-не! — вскричал Ян. — Вот ни хрена подобного! Я — чистый! Каким был до Первого Всадника, таким и остался после Третьего! Да и тебе, наверное, просто что-то примерещилось, а на самом деле ничего нет.
— Я виделся с Матерью. Она назвала меня Палачом.
Не знаю, зачем я это сказал. Ян показался мне таким человеком, с которым можно болтать о чем угодно. Безобидным болтуном с огромной фантазией и неглупыми мозгами, хоть и прокуренными.
Подумалось также, что если это мой новый товарищ, то надо быть с ним по возможности честным.
— Я тоже с Матерью общался, — признал он. — Только не знаю, с той же, что и ты, или другой. Темненькая такая, высокая, да?
— Нет, блондинка среднего роста…
— Значит, другая. Ну да и черт с ними. — Ян закурил новый косяк и начал подбрасывать зажигалку на ладони. — Как думаешь, Тим, может, мне с тобой поездить? Мне-то все равно куда. Будет с кем языки почесать? Упс…
Он уронил зажигалку, и та упала мне под ноги.
— Сорян, — сказал Ян.
Я наклонился за зажигалкой, не подозревая ничего дурного. И не насторожился особо, даже когда услышал, как Ян быстро встает. То ли он заболтал меня, то ли я надышался дымом марихуаны…
Он навалился на меня сверху, пока я шарил рукой по полу в поисках зажигалки, захлестнул шею USB шнуром. Сжал горло так, что у меня глаза на лоб полезли. Ян оказался неожиданно сильным и тяжелым, надавил на меня сверху, и я свалился с кресла, хватаясь за шнур на горле.
— Значит, ты все-таки из Этих! — пропыхтел он. Косяк выпал у него изо рта и тлел прямо на полу в десятке сантиметров от моего лица. — Тварь! Такая же, как эта семейка, которая автодомом владела! Они тоже о всяких ощущениях мне втирали, пока я их всех не завалил…