Тимбер
Шрифт:
Сейчас я умолял ее глазами, всем своим существом. Все это дерьмовое шоу шло вразрез со всем, что она обещала. Я хотел, чтобы она объяснила, и мне не хватало зрелости и веры в нее, которые Лукас только что продемонстрировал по-отношению ко мне. Можете считать меня сумасшедшим, но ложь моей матери обжигала меня и раньше. Каким-то образом я знал, что это было сделано не для того, чтобы помочь мне или Дар.
Моя прекрасная мама, бывшая Вероника Де Роса, просто глубоко вздохнула и, склонив голову набок, беззастенчиво посмотрела на меня. — Я солгала.
Эти
— Ты собираешься застрелить меня, Зайден? Свою собственную мать?
Я усмехнулся. — Назови мне хоть одну причину, почему я не должен этого делать.
Она облизнула губы, ее глаза расширились и не моргали, когда я приставил пистолет к ее лбу. — Потому что я люблю тебя, сынок. Я бы никогда не сделала ничего, что могло бы причинить тебе боль.
От напряжения мой палец на спусковом крючке напрягся, и я горько усмехнулся. — Ты даже не знаешь, что такое любовь, Вероника. — Сглотнув подступившую к горлу желчь, я убрал пистолет и отвел взгляд. — Ты не стоишь платы за уборку.
Ее поза слегка смягчилась от облегчения, и это снова привело меня в ярость. Я должен был убить ее в тот момент, когда она вернулась в мою жизнь пять лет назад.
— Зейден, — тихо сказала она, — я знаю, ты не понимаешь...
— Это мягко сказано. Ты собираешься мне это объяснить? — Я перевел взгляд обратно на нее, встретившись с холодными голубыми глазами, которые были зеркальным отражением моих собственных. Впрочем, я уже знал ответ. Он был написан у нее на лице. — Конечно, нет. Убирайтесь к черту из моего заведения, агент Лоуренс. — Она никогда не использовала свое настоящее имя, когда была замужем за моим отцом, и когда она всплыла, чтобы завербовать меня в тот день после резни «Лесных Волков», она вновь представилась мне как агент Ребекка Лоуренс.
Ее губы сжались; она сделала еще один глубокий вдох, затем коротко кивнула и встала. — Между нами еще ничего не закончено, Зейден, — тихо сказала она мне.
Я усмехнулся. — О, это действительно так. Считай, что я подал в отставку.
Она напряглась, и напряжение отразилось на ее лице. — Не говори глупостей, сынок. Это была не добровольная должность.
— Нет, это не так, — согласился я с горьким смешком. — Но ты только что уничтожила единственный рычаг давления, который у тебя был против меня. Так что, при всем должном уважении, мама? Иди к черту.
Она долго смотрела на меня, затем разочарованно вздохнула. — Мы обсудим это позже, когда ты будешь менее эмоционален. — Развернувшись на каблуках, она начала покидать бар по моей просьбе, но я издал низкое раздраженное рычание, когда в моей голове возникла мысль.
— Подожди, — рявкнул я. Она сделала паузу, повернулась и посмотрела на меня, приподняв бровь. — Как долго? — Я спросил. — Как давно он связан с ФБР? Тот жеманный дурак снаружи назвал его директором, но мы с тобой оба знаем, что это неправда. — Один из резервных агентов сказал это сразу после того, как я ударил Чейза. Он тоже ухмыльнулся.
Моя мать с отвращением сморщила нос. — Конечно, он не директор ФБР. Но он добился
Я недоверчиво покачал головой. — Я не понимаю. Чейз Локхарт. Он клинически ненормальный. Как, черт возьми, это произошло? Почему ты мне никогда не говорила?
Она коротко и сердито вздохнула. — Я узнала об этом всего несколько недель назад. Конечно, он пользуется другим именем. И на случай, если ты забыл, количество людей, оставшихся в Бюро, которые могли бы опознать его как Чейза Локхарта, чертовски мало. Она подняла два пальца. — Ты и я.
Я нахмурился. — Это все равно не объясняет, как, черт возьми, он вообще сюда попал. Я упускаю часть головоломки, мам. Введи меня в курс дела.
Ее взгляд метнулся к потолку, как будто она раздумывала, сказать мне правду или солгать. Затем она взволнованным жестом провела рукой по волосам. — У меня нет полной истории, — тихо призналась она. — Это выше моих полномочий. Но я знаю, что он был протеже бывшего директора. Брант вышел на пенсию пару лет назад по медицинским причинам, но у него все еще было много связей, политических и прочих в Вашингтоне.
Мне нечего было на это сказать, поэтому я молчал, пока она смотрела на меня.
— Это все? — спросила мама. — Потому что, если есть что-то еще, что ты хочешь знать...
— Кто передал им эту запись? — спросил я. — Это была ты?
Она облизнула губы, затем кивнула. — Я знаю, что она тебе небезразлична, Зейден. Но она одна из них. Она преступница.
Я взорвался, сбив бутылку бурбона со стойки и разбив ее об пол. — Я тоже! — прорычал я ей в ответ. Впрочем, это был старый спор, и я знал, что лучше не пытаться переубедить ее. — Убирайтесь, пока я вас не пристрелил, агент Лоуренс. Мы закончили.
На этот раз ей хватило ума не задерживаться, она быстро вышла из бара и аккуратно закрыла за собой дверь.
Я снова был один. Но на этот раз я чувствовал себя так, словно меня несколько раз пнули, пока я лежал. Опустив голову, я позволил себе рухнуть на пол. Брант Уилсон. Почему это имя не было зарегистрировано, когда мы впервые увидели его в файле, доставленном Далласом? Все правки должны были стать первой гребаной подсказкой, но, черт возьми, я знал его. Или, по крайней мере, я знал о нем. Когда меня впервые принудили работать в ФБР, я провел свое расследование. Брант Уилсон был заместителем директора ФБР и недостаточно связан с районом Шедоу-Гроув, чтобы я обратил на это внимание. Тем не менее, я должен был помнить.
Я, конечно, никогда его не встречал и не узнал, когда его поймали на том, что он что-то вынюхивал. Но когда я увидел его имя, оно должно было напомнить мне об этом. Не было никаких оправданий. Я облажался по-королевски.
Теперь я плачу за это самую высокую цену. Я потерял единственного человека, которого когда-либо по-настоящему любил. Она никогда не простит мне этого, и я даже не виню ее.
2
АИД
О