Тимьян и клевер

Ролдугина Софья Валерьевна

Айвор обнаружился прямо в саду, в ветвях старой яблони. Разумеется, недовольный и с книгой в руках.

– Она проснулась, – сообщил он с ходу. – Вилья. И я ей не понравился.

– Ты её обидел? – забеспокоился Киллиан.

– Ещё чего, – фыркнул Айвор и спрыгнул с дерева. – Нет, она просто позавидовала моей красоте. Ты разузнал что-нибудь полезное?

– Как сказать… – задумался Киллиан. – Во-первых, Морин просила передать, чтоб ты к ней зашёл.

Айвор насторожился.

– Она сильно злилась?

– Не очень, –

подумав, ответил Киллиан. – Скучала, скорее. Учти, я за тебя поручился, и только поэтому она мне кое-что рассказала. Так что не вздумай увиливать.

Фейри испустил тяжкий вздох и угрюмо пообещал:

– Не буду. Заглянуть, что ли, в пятницу вечером… Впрочем, это к делу не относится, – махнул он царственно рукой. – Так что рассказала Морин?

– К ней наведался один чужак. Ходил по Полынной улице, расспрашивал всех о девушке в одной рубахе… Думаю, искал нашу гостью. С Морин он характерами не сошёлся…

– Ха-ха, хотел бы я посмотреть на того, кто сумел бы! Наверно, только если какой-нибудь ангел с терпением безграничным, как северное небо!

Киллиан скромно опустил взгляд.

– Может быть. Так или иначе, они повздорили, чужак её обругал, а ночью разразилась гроза, и у Морин молнией расплавило флюгер.

– Молнией? – обрадовался Айвор неизвестно чему. – Это очень, очень хорошо. Продолжай.

– Ещё она сказала, что от чужака пахло тиной и дымом. И у него был серебряный топорик, э-э… «родня серпу золотому».

– Значит, она поняла. Какая умница! – восхитился Айвор. – Нет, определённо, стоит её навестить, люблю умных женщин, даже если они убить меня норовят… э-э-м… Это так, к слову. Значит, моя теория подтвердилась. Сейчас я поговорю с Нив и дам ей кое-какие указания, а потом мы запрём дом и отправимся на поиски нашего колдуна. Точнее сказать, он не совсем колдун, – нахмурился Айвор. – Впрочем, справлюсь. Главное, подкрасться незаметно и выкрасть крылышки вильи.

– Кстати, – спохватился Киллиан. – Давно хочу узнать, а как вообще-то можно стащить крылья? Отпилить во сне, что ли?

– Ну что ты глупости лопочешь, – отмахнулся Айвор. – Нет, разумеется. Вильи сами снимают крылья, когда хотят побродить среди людей, и прячут их где-нибудь под камнем или в горной расщелине. Или просто на берегу оставляют, если присоединяются к купальщикам в майскую колдовскую ночь… Гм, об этом тебе рано знать, мой очаровательный друг, – рассмеялся Айвор и потрепал Киллиана по волосам. – Вернёмся лучше в гостиную. Всё же за клиентами нужно приглядывать, чтоб не сбежали.

– От Нив? – развеселился Киллиан. Айвор понял, что глупость сказал, и тоже улыбнулся.

Нив была полукровкой.

Два года назад, ещё в бытность Киллиана констеблем, Айвор притащил её прямо в мансарду, которую они снимали. Девушка истекала кровью – глубокие, резаные раны, которые напугали бы даже опытного доктора.

Но не фейри-колдуна.

Айвор вылечил её, вытащил из почти-смерти,

научил заново ходить, не бояться громких звуков и не скалиться на людей. Киллиан в это время юлил перед квартирным хозяином, старательно убеждая его, что никакой странной девушки в мансарде нет – мол, сплетни соседей, досужие домыслы. Он надеялся, что Нив, как отправится, уйдёт своим путём… А она взяла и осталась.

Позже, намного позже, когда Нив начала не только испытывать к своим спасителям благодарность, но и доверять им, она рассказала, кто и за что её так отделал. Оказалось, что Нив была наполовину келпи и большую часть жизни провела в реке, с отцом, лишь изредка выходя на берег в обличии сребровласой девицы в зелёном платье наизнанку. И в одну из летних ночей она встретила юношу… К несчастью, истории любви не получилось. Узнав, что его невеста – келпи, юноша почувствовал себя изрядно оскорблённым.

Спасаясь от его друзей, вышедших с косами, вилами и топорами, Нив перекинулась и попыталась ускакать обратно, в реку. Да не рассчитала, что жених подстережёт её у самого берега и встретить не словами любви, а холодным железом. Раненная, она обратилась вновь в девицу и упала в воду; река унесла её далеко от деревни, к окраинам Дублина, прямо в руки почуявшему беду Айвору.

– Не то, чтоб я их винила, – ворчала Нив, хмуря серебристые брови. – У наших слава дурная – ой, не говори. Папаня мой, вон, сколько народу перетопил – страсть. Но коль встречу своего Дика – пускай пощады не ждёт, получит от меня в лоб копытом.

В этом была вся Нив – не злая, но серьёзная, справедливая и с долгой не по-человечьи памятью.

Вот и сейчас она хлопотала вокруг гостей, словно ничего важней сейчас и не было.

– А не холодно тебе? А пить не хочешь? А по-нашему не понимаешь ничего? Ух ты, бедняжечка… на, скушай кренделёк, сла-а-аденький. Вкусно? Вот и славно, вот и хорошо!

Зелёное платье, надетое швами наружу, всклокоченные серебряные волосы – к людским обычаям Нив привыкнуть так и не смогла.

– Мистер О’Доэрти, хочу вас обрадовать – я напал на след вора, – заявил сходу Киллиан, переступая порог. Понурившийся было Томас обрадованно вскинул подбородок. – Есть надежда, что мы найдём его до вечера… Добрый день, мэм, – поздоровался он с вильей. Та настороженно замерла, стягивая на груди великоватое зелёное платье, видимо, отданное Нив.

– Она не понимает ни ирландского, ни английского языка, – деликатно напомнил Айвор и выступил вперёд. Вилья зыркнула на него голубыми глазищами, точно на врага. – Позвольте мне?.. – и он заговорил на отрывистом, но довольно мелодичном наречии.

Вилья оживилась и начала отвечать, позабыв даже про надкусанный крендель. Через несколько минут Айвор улыбнулся, подмигнул ей и повернулся к Томасу.

– Счастлив обрадовать вас, юноша. Эта прелестница отнюдь не против выйти за вас… но при одном условии.