Тимьян и клевер
Шрифт:
– Думаешь, кот откликнется? – с сомнением поинтересовался Киллиан. Следы размыло ночным дождём, и сейчас ничего вокруг не напоминало о пушистом лакомке.
– Откликнется, но не тебе и не мне, – загадочно ответил Айвор. – Его порода лишь себе подобным и доверяет… Надень-ка это и спрячься вон в тех кустах, – добавил он, и, вытянув из-за ворота цепочку с медальоном, бросил Киллиану.
Тот едва успел подхватить украшение над самой землёй. На крышке медальона была выгравирована ветка тиса. На ощупь металл казался холоднее льда.
– Ты получил его в награду от Эмили Ли? Он был среди сокровищ клуракана? – уточнил
– Не имеет значения. Ступай и прячься, если не хочешь запоздать с помощью.
Лысоватые кусты вряд ли могли послужить хорошим убежищем, однако выбирать было не из чего. Да и земля там оказалась куда суше и не так проваливалась под ногами, так что устроился Киллиан с относительным комфортом. Айвор же в это время установил свечу немного поодаль, вытянулся струной, замер… а потом гибко согнулся, но земли коснулись уже не руки, а когтистые лапки.
На размытой границе светового круга топталась изящная чёрная кошка ростом по колено взрослому человеку. Она брезгливо тряхнула ухом, сощурилась и произнесла безупречным сопрано:
– Голову наклони хотя бы.
Киллиан послушно пригнулся, но не удержался и пробормотал под нос:
– Почему кошка, а не кот?
Айвор снисходительно фыркнул и отвернулся. Потом выждал с минуту – и начал мяукать так жалобно, что даже каменное сердце бы дрогнуло. Кошачьи глаза засветились колдовской зеленью. Ветер вдруг усилился и сменил направление, затем снова, снова… И не прошло и минуты, как послышалось ответное мяуканье, не столь тоненькое и нежное, но тоже безотрадное и потерянное, а потом в круг света влетела серая тень.
Чёрная кошка замолчала и отступила, а затем нагнула голову и боднула серого кота в бок.
Кот вопросительно мявкнул.
Кошка – виновато.
Кот дёрнул хвостом и развернулся, чтоб уйти, но кошка догнала его, снова потёрлась головой и замурлыкала. Тот нерешительно остановился, а потом они начали кружить друг вокруг друга, то мяукая, то шипя. Спустя несколько минут кот сел и принялся вылизывать лапы, а кошка выгнула спину – и обратилась Айвором.
– Талли согласен. Выходи, Флаэрти, – довольно заявил он и, обернувшись к коту, добавил: – Ты о Шимусе много знаешь?
Стоило прозвучать имени колдуна-работника – и Талли взвился на четыре лапы, выгнул спину, зашипел и распушился так, что размером стал в восемь раз больше обычного кота.
– А, ш-ш-штервец! Ш-ш-шарлатан! Ш-ш-шкудоумный! Тресни его поганая рош-ш-ша… – Талли яростно скрёб лапами по земле, и острые когти крошили не только веточки, но даже и камни. – Жениш-ш-шок наш-шёлся! Как она плакала, как плакала… Ш-шимус к Фэй мордой своей потянулся, да по счастью рядом человечий детёныш был, он его прогнал.
Киллиан поглядел на острые когти, на ошмётки земли, представил кузину в слезах – и не удержался:
– Что же ты этого Шимуса уже тогда не припугнул?
Кот замер, а потом грустно опустил уши:
– Мал был и глуп. Нынче я навроде отрока по-вашему, а тогда совсем крохой был. Ну, думал, вырасту, на сливках-то и рыбе, тогда и отомщу! А колдун этот взялся овец резать. Когда Фэй совсем бледная стала, я его в темноте подкараулил да ка-ак полоснул по роже! – оскалился Талли. – Жаль, промазал, а он с фермы вовсе сбежал. Я-то ходил – хвост трубой, думал, струсил он.
– Но Шимус оказался хитрее, – заключил Айвор
– Осталось найти мерзавца, – согласился Киллиан, и Талли уставился на него сердито:
– А чего его искать? Убежище я давно отыскал, дел-то. Беда, что внутрь войти не могу.
Айвор усмехнулся и опустил ресницы, скрывая красноватый блеск в глазах:
– Это предоставь мне. Поспеши же!
Проводником Талли оказался нервным и нетерпеливым. То и дело он убегал далеко вперёд, затем возвращался, вздыбив шерсть, и принимался шипеть, поторапливая. И в то же время умудрялся рассказывать историю знакомства с Фэй:
– Началось всё весной. – Голос у него был скрипучий, но не старческий, а скорее механический, как если бы вдруг заговорила кукла – прелестный фарфоровый мальчик в бархатном наряде. – Тут, рядышком, поезд пустили, от Дроэды. И стали поговаривать, что и до Арди скоро дотянут дорогу. Матушка поглядеть пошла, что это за чудо такое. И не вернулась… А я тогда несмышлёныш был, молоко на усах не обсохло. Оголодал, шёл через поле – и вдруг чем-то таким вкусным повеяло! А это из горшка у человечьей девчонки. Я-то от недомыслия на дорогу и выскочил прямо перед ней. Думал, погонит меня, а она в крышку сливок налила и мне дала. Я съел, а она ещё дала, а потом ещё. И так – покуда сливки вовсе не кончились. Я к ней и повадился ходить. Росту было во мне тогда, что в той мыши, – грустно признался кот. – Потом я узнал, что девчонку Фэй звать. Много она мне о себе рассказывала, сроднился я с ней – она сиротка и я сиротка. У неё дядька с тёткой глупые, и у меня такие же…
– Только у тебя дядька – король и быть тебе королём после него, – со смехом перебил Айвор. – Потому что рождаются у него одни дочки. А у Фэй дядька – жадный фермер, и быть ей после него бесприданницей или нелюбимой женой…
– Но не Шимуш-ш-шсу! – зашипел Талли и вдруг завертелся на месте. – Тш-ш. Дальше – тихо. За тем холмом его нора. Мягче, мягче ш-ш-штупайте.
Айвор погасил свечу и взял Киллиана за руку; единственными огоньками во мраке остались глаза Талли – не бледные красноватые отсветы, как у других котов, но пылающие уголья. Звуки теперь казались громче, а запахи чувствовались яснее. Некоторое время Киллиан шёл в темноте, с необычайной отчётливостью ощущая прохладу руки компаньона и сырое дыхание ветра над холмами. Талли вёл их всё медленней; наконец он остановился у небольшой поляны между холмов, окаймлённой вереском.
– Здесь.
Место это будто бы ничем не выделялось, но дышать сразу стало тяжелее. Айвор присел и потрогал сырую землю руками.
– Хорошо спрятался, мальчишка, – с опасным весельем прошептал он. – Флаэрти, на три шага назад. Талли, встань подле меня, а как проход откроется – прыгай вниз.
– А потом? – с любопытством мурлыкнул кот. Если бы не пылающие глаза, можно было бы на мгновение решить, что он вышел поиграть, а не отомстить за подругу.
Айвор усмехнулся зло:
– Там сообразишь.