Тиндер
Шрифт:
— Здравствуй, мой пропавший сын — улыбается ему в ответ мать, удивительно и улыбка Богдану досталась от мамы.
— Познакомьтесь, Мария Руслановна — моя мама, Юрий Борисович — мой отчим, а это моя любимая женщина и будущая жена — София. Мать твоих внуков мам, стало быть.
— Здравствуйте, мне очень приятно с Вами познакомиться — напряжение ушло, когда я подошла к их столу, от них такая энергия исходила, никакой надменности. В глазах Марии Руслановны читается только безграничная любовь к сыну.
— Стало быть и мои внуки то будут — улыбается отчим — вечно ты меня со счетов списываешь,
— Нам тоже очень приятно наконец-то познакомиться с тобой Соня, Богдан мне много говорил о тебе, но знакомство откладывалось.
За то, что знакомство откладывалось я чувствую укор вины, после нашего примирения Богдан несколько раз порывался познакомить меня со своей семьей, а я все трусила и находила причину по которой избегала этого знакомства до сегодняшнего дня.
— Но я настаиваю на нормальном знакомстве — мама Богдана подходит ко мне — ой, да отпусти ты Соню уже — говорит она сыну.
Она берет меня за руки, внимательно на меня смотрит.
— Красивая какая Соня — обнимает меня и шепчет на ухо — Богдан сын своего отца, если полюбил, то один раз и навсегда. Гоша мой тоже не отходил от меня. Береги сына моего, Соня.
— Нет, ты посмотри на него, даже не отойдет и не даст девочкам посекретничать, не съем я твою Соню, сын — Мария Руслановна это адресует Богдану.
— А Катька то где? Обычно около тебя крутится.
— Вон плывет, со своей подругой. Николаевы из штатов вернулись, помнишь их, Богдан. У Кати была подруга семь лет назад Виолетта. Дочь Дмитрия Николаева, Юра с Дмитрием друзья.
— Друга помню, подругу не помню.
— Кто это наконец-то доехал до родни, неужели его святейшество Богдан Георгиевич? — подходит сестренка Богдана с подругой.
Они совершенно не похожи, Катя не переняла яркую красоту матери, больше похожа на отчима.
— Познакомься, Катя — моя сестренка, София — моя невеста.
Я протягиваю ей руку первая:
— Приятно познакомиться, Катя
— Красивая какая, в жизни еще красивее — говорит она и проигнорировав мою руку, крепко меня обнимает — я так хотела посмотреть на тебя давно, думаю кто же там наконец — то приструнил этого бабника.
— Катя, помолчи, пожалуйста — шипит Богдан — до двадцати лет дожила, до сих пор не научилась вовремя захлопывать рот.
— Привет, Богдан — прерывает наше знакомство голос Виолетты — рада тебя видеть.
— Привет — даже не посмотрев на нее, отвечает Богдан. Берет меня за руку и ведет к нашему столику.
— Все прошло не так уж и плохо, я бы сказала, что даже хорошо — говорю Богдану.
— По — другому не могло быть, подожди минуту, кое-что Кате нужно сказать — Богдан возвращается к Кате буквально на несколько минут, а затем возвращается ко мне и не отходит от меня весь вечер, среди гостей много знакомых Богдана, он меня со всеми знакомит, но я никого не запоминаю, кроме семьи Богдана.
— Я в дамскую комнату, со мной не нужно — хихикаю я.
Богдан берет меня за руку и кладет на свой пах
— Ты такая красивая, Соня, что этот кирпич не позволит мне проводить тебя до туалета. Или, может, прикроешь и вместе сходим? — приподнимает бровь, спрашивая меня.
— Сумасшедший, мы не можем это делать на дне рождении
— Поехали тогда домой, пожалуйста, Сонь — совершенно серьезно говорит Богдан.
— Жди тогда, я быстро в дамскую комнату, без меня не вставай, потом я прикрою твой кирпич своими широким бедрами — два бокала дорогого вина добавили не только блеск глазам, но и улучшили настроение.
— Иди тогда скорее, Соня — улыбается Богдан.
Как только я закрыла дверь кабинки за собой, сразу услышала хлопок двери и чей-то голос.
— Ты не представляешь какой он красивый. Тестостерон в чистом виде. Как только один остался, сразу записал мой номер в телефон, представляешь. Предложила записать ему меня как Дмитрий Николаев, но он записал Ветик. Ой, прекрати, какая она мне конкуренция, ей лет тридцать, между нами десятилетие-ее рассказ кому — то прерывается противным неискренним смехом — я вообще не переживаю, тем более Катя мне много интересного рассказала. Богдан вообще свою Соню элитной эскортницей считал. Это он, конечно, перегнул, где она, а где элитный эскорт.
Это что рассказ обо мне и о Богдане? В ушах начинает шуметь и слова разобрать становится труднее, но я пытаюсь сосредоточиться и дослушать этот телефонный разговор.
Да, он долго думал, что просто трахает шлюху, видимо, опытная она ему досталась — снова противный смех — думаю, что и отдел его весь знает про Соню — шлюху, это ведь так у мужиков происходит. Ой, ладно, побегу, мамуль, мы тут с папой почетные гости. Юрий Борисович спит и видит как породниться с нами.
Дальше я слышу цокот каблуков и хлопок дери. Шум в ушах не стихает, от прекрасного настроения не осталось и следа, все же не зря я не хотела ехать на это мероприятие. Собрав волю в кулак, я выхожу из туалета и иду к Богдану. На моем месте сидит Виолетта и что-то рассказывает Богдану, он даже ее не слушает.
Правильно отметила эта дрянь, что между нами десятилетие разницы, и я не побегу сейчас собирать вещи в чемодан и съезжать от Богдана, потому что мне двадцать девять лет, я люблю этого мужчину каждой клеточкой своего тела я чувствую такую же любовь в ответ. Мне хватает мозгов делать выводы из своих ошибок, однажды я уже в клубе поступила импульсивно.
Девушка замечает меня первая и приторно улыбаясь говорит:
— Прости, я заняла твое место.
— Что ты, дорогая, тебе не хватит мозгов занять мое место — подхожу и демонстративно сажусь на колени Богдана — вот здесь мое место, а это всего лишь стул, он общественный, как раз для тебя. Кстати, как мудрая почти тридцатилетняя женщина хочу сказать, что Богдана не возбуждают сделанные сиськи и утиные губы.
— Любовь моя, если ты хотел записать номер Ветика, то хочу напомнить, что твой телефон в моей сумочке, которую я забирала с собой, когда уходила в дамскую комнату.
— Соня, какие нахер номера, поехали уже домой, ты что так долго была, договорились же, что быстро сходишь и домой поедем.
Подруга Кати встает и уходит от нашего столика, не проронив ни слова. Все-таки быть почти тридцатилетней мудрой женщиной это просто потрясающе.
— Я так понимаю, что я буду дома пиздюлей получать, не понятно за что — обреченно говорит Богдан.