Тирамису

Черногорская Ксения

– Окся, привет...

– Привет, - как-то заторможенно, отстранённо отвечаю я.
– А это кто?

– А вы кто?
– осторожно спрашивает блондинка, а потом переводит непонимающий взгляд на моего парня...

– Я?
– рассеянно переспрашиваю я.
– Я здесь живу...

– А-а, - тянет она, будто мой ответ всё ей объясняет.

Она хватает с тумбочки своё бельё и принимается быстро одеваться. Пупс тоже тянется рукой за трусами, лежащими на полу у кровати. Пока он натягивает их на себя, девушка успевает запрыгнуть в джинсы и взять с тумбочки свой смартфон в бледно-розовом чехле со

стразиками.

– Я пойду?
– сглотнув, спрашивает у меня девушка.

Она прижимает к груди скомканный свитер, вперемешку с лифчиком. Умоляюще смотрит на меня. Она, похоже, не виноватая. Он, наверное, сам пришёл...

– Ага, - говорю я.
– Иди.

Пупс смотрит ей в спину, дёргается было проводить, но под моим взглядом, осаживается и остаётся сидеть на кровати.

– Оксь, я тебе сейчас всё объясню, - шмыгнув носом, говорит он.

– Ага, - бесцветно отвечаю я.
– Объясни.

Девушка шуршит в коридоре. Суетно, нервно. Меня её сборы нервируют не меньше, и в то же время я по прежнему остаюсь практически невозмутимой. Будто бы не со мной всё это происходит. Будто бы мы с Мишкой просто смотрим кино про измену... Только почему-то мы при этом - в главных ролях.

Не удостоив Пупса прощанием, девушка тихонько стукает дверью, а затем слышатся затихающие быстрые шаги - она, похоже, решила не ждать лифт и побежала вниз по лестнице....

Моя левая рука полусогнута, прижата к животу. Правая локтем упирается в неё, пальцы прикрывают рот. Я пытаюсь осмыслить происходящее и понимаю, что не могу. Понимаю, что мне вроде бы надо взять флешку и бежать обратно на работу, но вот непонятно теперь - надо ли?

Мне зябко, я ёжусь, обнимаю руками себя за плечи и иду к приоткрытому окну. Закрываю его и поворачиваюсь к Мише. Он сидит на краю кровати, обхватив голову руками, и покачивается взад-вперёд.

Я подхожу недавнему месту преступления и понимаю, что кровать застелена свежим бельём, тем, что мы купили в "Икее" в прошлые выходные. Выбирали его вместе... Шутили, смеялись, целовались там, в этом огромном магазине...

– Миша, - говорю я.
– А ты понимаешь вообще, что ты сделал?

Пару секунд он молчит, а затем принимается тихо поскуливать и раскачиваться ещё сильнее.

– Оксенька, ну прости меня...
– жалобно произносит он, поворачиваясь ко мне.
– Ну блин, я впервые так лоханулся... Оксь, не знаю, что на меня нашло...

Он встаёт с кровати и идёт ко мне, явно желая обнять. Я осекаю его жестом, подлетаю к кровати и срываю с неё простынь с бежевым узором. Комкаю и швыряю в угол комнаты, к шкафу.

– Ты, блядь, понимаешь, ЧТО ты натворил, Миша?!
– ору я.

Одну за другой я хватаю статуэтки фарфоровых зверюшек с полки, которых мы покупали для нашей коллекции и которые двумя стройными рядами стоят на полке шкафа и швыряю их в стену. Медведей, оленей, барсуков, мышей.... Они разлетаются на мелкие осколки. При этом я что-то ору про преданность, про доверие, про то, что мне больно...

Пупс тупо, осоловело смотрит на меня, затем на его лице появляется что-то вроде сочувствия и он пытается обнять меня. Я отпихиваю его и ору. По щекам текут слёзы. Я бросаю в стену будильник, он жалобно звякнув, взрывается мелкими детальками, и падает на пол. Пупс хватает меня за левую

руку и я, резко развернувшись, влепляю ему звонкую пощёчину.

Мишкино лицо искажается злобой, он замахивается на меня и я, вздёрнув вверх подбородок, выплёвываю:

– Посмей только...

Играя желваками, Мишка медленно опускает руку, затем стремительно выходит из комнаты и хлопает зазвеневшей стеклом дверью. Спустя минуту хлопает входной.

Я опускаюсь у стены на пол, прижимаю к груди колени, обхватываю их руками и реву.

Глава 6. "Опустошённость и растерянность"

Я иду по городскому тротуару вдоль шоссе к дальней автобусной остановке. Просто, чтобы прогуляться подольше, привести и нервы и мысли в порядок.

Мимо снуют прохожие, шумно проезжают туда-сюда автомобили, летают над головой птицы. Дует свежий, прохладный ветер. Здесь, возле парка воздух вполне приятный, с запахом мокрой после дождя листвы.

Дав волю слезам, я умылась холодной водой, выпила валерьянки, взяла забытую флешку, и вышла из дома. И всю дорогу теперь меня одолевает одна-единственная мысль: Что же мне теперь делать? Но эта мысль только кажется простой - в ней чего только нет: и личная жизнь моя, и работа и проект "Тирамису". Что мне сказать Артуру? Что мне сказать ему теперь? Теперь же я вроде как свободная женщина, не связанная отношениями. По крайней мере у меня нет никакого желания продолжать отношения с Мишей и считать себя его девушкой. Но при этом я по прежнему не чувствую себя моделью для фотографий в стиле "ню".

Я иду по тротуару и стараюсь переключиться на исключительно рабочие процессы, сосредоточиться на проекте, из-за которого вернулась домой за флешкой, но в то же время хорошо понимаю, что выставка Артура - для меня куда важнее любого другого проекта на работе. И что мне нужно позвонить ему и дать ответ по поводу его предложения. И что я гоню от себя эти мысли и оттягиваю момент звонка этому заказчику. Горько усмехаюсь на ходу: я ведь отказала ему из-за соображений верности Пупсу. Какая же я дура... Кому я хранила верность?

Как вернусь домой, соберу его вещи в пакеты и выставлю в коридор. Пускай катится к своей мелированной блондинке. В конце концов, эту квартиру оплачиваю я - и раз нас больше нет, значит это теперь не наш дом, а только мой.

Мне так обидно из-за того, что меня так пошло и банально предали и так жалко себя, что я едва не плачу на ходу. Одновременно с тем я думаю о том, что может быть оно и к лучшему - ну какой из Пупса муж? Так и бы и тащила его дальше по жизни, а он бы только упирался и оправдывал свои безынициативность, лень и желание паразитировать. Да и не вышла бы я за него. Даже если бы он позвал. Он, впрочем, и не звал. А как было бы сложно сейчас, окажись я в такой же ситуации, но с ребёнком от него? Нет уж, радоваться надо, а не реветь. Соберись, тряпка. И думай о работе. Нечего себя жалеть. Ничего страшного не произошло. Наоборот - узнала наконец-то натуру человека, с которым жизнь совместную выстраивать пыталась. Было бы из-за кого реветь! И он мне ещё про верность заливал! Ревновал меня к предложению Артура! Офигеть... На двух стульях усидеть пытался! Ну-ну. В жопу тебя, Пупсёныш. Иди к своей блонде. Целуйся с ней. Всё, всё. Всё.