Тиран моей мечты

Эрос Эви

— А у меня рабочий день закончился! — заявила я мстительно, развернулась и вышла с кухни.

А этот гад еще и смеялся мне вслед! У-у-у. Ненавижу! В итоге на следующий день я вновь пришла с Юлькой. И в штанах.

— Здравствуйте, — поздоровалась и застыла, заметив выразительно приподнятые брови начальника. Да чтоб тебя! — Здравствуй… да.

— М-да, — хмыкнул Назар Миролюбович. — Ну здравствуй, Тина. Доброе утро, Юля.

— Доброе, дядя Назар! — звонко крикнула дочка и тут же улыбнулась до ушей.

Некоторое время назад я страшно беспокоилась,

как Юлька отнесется к «дяде Назару», и наоборот. Однако все прошло совершенно безболезненно. Утром, когда я впервые привела дочку, Назар Миролюбович сразу убежал, только кивнув моей девочке, а вечером Юлька уже так наигралась и наболталась с Яриком, что была абсолютно счастлива. И раз ей полюбился Ярик, то его папу она тоже вполне полюбила. Кроме того, Назар Миролюбович действительно умел обращаться с детьми, в отличие от своего брата. Хотя не сказать, что Вячеслав совсем уж ударяет в грязь лицом, но… никакого сравнения.

У Черного-старшего это получалось без напряга, а дети ведь всегда чувствуют напряжение и реагируют соответственно — напрягаются сами. А Назар Миролюбович, придя с работы домой в день знакомства Юльки с Яриком, вдруг подхватил мою дочь на руки, улыбнулся и спросил: — Ну, как прошел твой день, принцесса? Принцесса заболтала ногами от восторга и тут же начала рассказывать. А я стояла, смотрела на это все, и думала — как жаль, что у тебя, моя маленькая девочка, нет папы… Вот и теперь Назар Миролюбович сел на корточки, расстегнул Юльке сапожки, помог стянуть варежки и шапку с шарфом, а затем сказал: — За принцессами надо ухаживать, правда? — Конечно! — подтвердила Юльчонок, а я, засмеявшись, заметила: — Вы мне ее избалуете, Назар… И запнулась.

— Уже лучше, — кивнул этот тиран и деспот. — Глядишь, лет через десять и на «ты» перейдем.

— Думаете… думаешь, это так легко? — пробурчала я, скидывая сапоги, в отличие от дочки, самостоятельно.

Назар Миролюбович выпрямился, поглядел на меня с откровенной иронией и протянул: — Нелегко, Тина. Но терпение и труд все перетрут.

Ага, ну конечно. Вот уж чего у меня достаточно, так это и того, и другого! Однажды вечером я набралась смелости и спросила, почему он решил стать вегетарианцем.

Даже не знаю, как я умудрилась спросить. Наверное, я немного расслабилась к тому времени… Но тут же напряглась — Назар Миролюбович так на меня посмотрел, словно я заявила, что собираюсь накормить его говяжьими котлетами.

— Я терпеть не могу этот вопрос.

Ну, это я уже поняла.

— Но тебе простительно.

Хм. С чего бы это? — Только больше эту тему не поднимай.

Да ни за что.

— Когда я много лет назад решил отказаться от мяса, меня о причинах спрашивала каждая собака. И поначалу я отвечал правду. Потом понял — люди спрашивают не для того, чтобы узнать истину, а чтобы со мной поспорить. Доказать, что я не прав. Почему-то очень многие воспринимают отказ другого человека от мяса как личное оскорбление. Словно я свой образ жизни ставлю им в упрек. Меня это бесит.

Меня бы тоже бесило. Поэтому я осторожно заметила: — Я

не считаю, что… — Я знаю. Так вот, о причинах. У меня всю жизнь были проблемы с пищеварением, врачи разводили руками — мол, ничего не знаем, анализы прекрасные. И как-то раз мне повезло. Один из них посоветовал мне попробовать отказаться от мяса. Поначалу я воспринял эту идею, как дикость, но стоило мне прожить неделю без котлет — и я почувствовал себя гораздо лучше. А со временем совсем отвык. Итог — проблем с пищеварением нет уже лет десять с лишним, организм как часы работает. Вот и все. Твое любопытство удовлетворено? Я кивнула. И решила рискнуть — пошутила: — А я думала, вам животных жалко.

Назар Миролюбович чуть заметно усмехнулся.

— Жалко. А кому их не жалко? Только если живодерам или совсем уж бессердечным людям. Но отказываться от чего-то из-за жалости глупо. Знаешь, моему отцу тоже было частенько жалко своих пациентов, но он тем не менее их резал.

— Ну не ел же.

— Само собой. Но не всегда операции были успешными, сама понимаешь.

— Вы были бы хорошим врачом, — вырвалось у меня вдруг.

Назар Миролюбович улыбнулся — и я почему-то подумала, что он вспомнил своего отца.

— Может быть.

Наверное, моя жизнь продолжала бы оставаться такой же, как все эти дни — наполненной общением с детьми и вполне себе безобидными перепалками с Назаром Миролюбовичем.

Но кое-что случилось.

Вечером в четверг я осознала — чтобы мне было проще, нужно избегать имени начальника в разговоре. Хотя «ты» тоже было нелегко пережить, но назвать Черного просто «Назар» было пока не в моих силах.

Он это, конечно, заметил, но ничего не сказал. Улыбался только, как он умеет улыбаться — ехидно и язвительно.

В пятницу я пришла без Юльки. Во-первых, Ярику было нужно на занятия в центр, а во-вторых, моей дочери все же необходимо ходить в детский сад.

Мы с Яриком как раз возвращались из центра домой, когда я обнаружила, что возле входной двери стоит какая-то женщина и упорно жмет в звонок, уже разрывающийся от пронзительных трелей.

— Здравствуйте! — сказала я громко, подходя ближе и на всякий случай сжимая ладошку Ярика в своей руке. — Вам кого? Женщина обернулась. Она была очень красивой эффектной блондинкой лет тридцати, с большой грудью и не менее большими губами. Но блондинка она наверняка не натуральная — глаза карие, да и корни чуть темноваты.

Большие губы растянулись в любезной, но фальшивой улыбке.

— Здравствуйте. Мне бы Назара… — Она опустила голову и посмотрела на Ярика. — О! Ты, наверное, его сынишка? Похож на папу.

«Сынишка». Напрашивалась дурацкая рифма про «писаюсь в штанишки», но я промолчала. Сам же Ярик надулся, как объевшийся хомяк, сжимая мою руку. Видимо, новая знакомая ему не нравилась.

— Назара Миролюбовича пока нет, — ответила я спокойно. — Он где-то через… час придет.

— Я могу подождать? — блондинка в очередной раз сверкнула улыбкой. С Вячеславом ее надо скрестить — красивые дети получатся. Зубастые.