Тирант Белый
Шрифт:
Что делают среди стольких мужчин эти женщины? Давно следует позабыть старый обычай и обращаться с ними как с врагами, сурово и безо всякой жалости.
А однажды ночью порешили мавры уйти, не дождавшись конца перемирия, и в предрассветный час, дабы никто не заметил, свернули лагерь и направились в сторону Фесских гор, чтобы отсидеться там и набраться сил для нового похода.
На рассвете дозорные со всех ног примчались к городским воротам и принялись колотить в них что есть силы, дабы известить Маршала о том, как в большой спешке покинули мавры лагерь. Тогда велел он людям своим вооружиться, и, едва солнце рассеяло ночной мрак, выступили христиане вдогонку, отправив впереди себя лазутчиков. И лазутчики догнали
Узнав, о чем было мавританское посольство, призадумался Тирант о данном обещании, и порешил, не подвергая свою честь испытаниям, дожидаться конца перемирия, хотя, по здравому рассуждению, первыми нарушили его мавры, тайно покинув лагерь в неурочный час. Тогда велел Тирант расплатиться с маврами за одежду, а потом расплатился он и за воинов: за каждого убитого в тот день по десять пленных мавров выпустили на свободу. Очень обрадовались мавры и называли Тиранта лучшим из христиан, самым справедливым и благородным, ибо милосердны деяния его, а коли не совершает человек добрых дел, не кончатся добром его дни.
И немедля отправились мавры дальше и перевалили через суровые Фесские горы. Как увидел Тирант, что преодолели они перевал, принялся он завоевывать земли и королевства, что лежали по эту сторону гор. И как-то раз, когда немало дней уже миновало с той поры, сказал сеньор д’Аграмун Тиранту:
Сеньор, сдается мне, что сумеем мы быстро завершить наш поход. Велите мне с моими людьми отправиться за перевал и завоевать города, замки и селения, что лежат по ту сторону гор. Вы же, покончив с маврами здесь, двинетесь мне навстречу, и без особых трудов завладеем мы всей Берберией.
По душе пришлись Тиранту слова сеньора д’Аграмуиа, стал он держать о том совет с королем Скарианом, и порешили они немедля отправить войско в путь. И выступил сеньор д’Аграмун с десятью тысячами конников в полном боевом вооружении и восемнадцатью тысячами пеших воинов. Когда же перевалили они через горы, сообщили ему, что мавританские короли разъехались в разные стороны — каждый вернулся в свои земли. И, увидев, сколь мало воинов встречается на пути, стал он завоевывать один за другим города и замки — одни брал он силою, другие же сдавались ему добровольно. Был сеньор д’Аграмун могучий и отважный рыцарь, христиане же бились под его началом храбро и отчаянно во имя славы их правоверного Маршала, ибо знали, что дойдет молва об их воинской доблести до Тиранта.
Так с победами достигли они города, что назывался Монтагата[650], коим правила дочь короля Беламерина, погибшего в самом начале похода, со своим женихом. Прознавши, что приближается войско христиан, держали совет все жители и порешили передать сеньору д’Аграмуну ключи от города. И благодарно принял он ключи и пообещал маврам все, о чем те просили. Однако как подступили христиане под самые стены, одумалась королевская дочь и жених ее и передали они сеньору д’Аграмуну, что скорее готовы умереть, чем сдаться.
Узнав, что сыграли с ним злую шутку, велел сеньор д’Аграмуи осадить город со всех сторон. И однажды решил он дать бой, и был тот бой жаркий и неизмеримо жестокий. Тяжелую рану получил в бою сам сеньор д’Аграмун: как подъехал он к городской
Тирант же, прознав, что его двоюродный брат серьезно ранен, велел отправить к нему на подмогу все орудия, и сам выехал во главе войска, и через некоторое время прибыл к осажденному городу. И, даже не сойдя с коня, велел он дать жестокий бой, и в том бою овладели они высокой башней, что служила минаретом и прилегала к городской стене. Но тут настала ночь, и приказал Тирант остановить бой до рассвета. А утром прислали мавры гонцов, дабы передать Тиранту от имени королевы и всех жителей, что готовы они сдаться, коли сохранят им жизни и позволят остаться в своей вере. И обещали они платить Тиранту дани тридцать тысяч золотых каждый год и отдавать ему всех пленников. Отвечал Тирант, что лишь его двоюродный брат решит их участь, ибо учинили ему великий обман, но, когда предстали гонцы перед сеньором д’Аграмуном, был тот непреклонен и ни в чем не пожелал уступить им. Тогда жители города отправили к нему королевскую дочь со множеством девиц, дабы уломать его, ведь известно, что любая просьба иначе звучит в устах женщины.
И здесь прервется наш рассказ, чтобы поведать о том, что произошло с Усладой- Моей-Жизни.
Глава 350
О том, как узнала Услада-Моей-Жизни о благоденствии Тиранта.
Как мы уже рассказывали, великою милостью Господней спасена была Услада- Моей-Жизни с затонувшей галеры и оказалась в городе Тунисе, где жила в доме дочери рыбака. Через два года та вышла замуж, поселилась невдалеке от Туниса и взяла с собой пленницу-христианку, которая вела жизнь благочестивую и тихую и проводила время за шитьем, поскольку, как и все греческие девушки, была обучена искусству вышивать шелком и золотом. И случилось так, что хозяйка поехала в город Монтагату за покупками, оставив дом на попечение Услады-Моей-Жизни. В городе она присмотрела какой-то товар, а потом явилась к дочери короля и так ей сказала:
Госпожа, привело меня к тебе известие о твоей скорой свадьбе, с которой я тебя поздравляю от всей души. Слыхала я, будто для приданого твоего вышивают мастерицы шелком да золотом рубашки и прочие вещи, что потребны девицам. У меня же есть молодая и смышленая рабыня, которую еще в детстве обучила я искусно вышивать. Взгляни, вот пример ее рукоделия. И коли заплатишь ты за нее двести дублонов, готова я расстаться с той, на кого потратила столько сил и времени.
Королевна, взглянув на вышивку, пожелала заполучить мастерицу и немедля обещала двести дублонов. Но сказала ей тогда рыбацкая дочь:
За эту цену охотно отдам я свою рабыню, но только умоляю твою милость об одном условии: скажи, что одолжила я ее всего на пару месяцев, ибо прониклась она ко мне большой любовью и, коли узнает, что продала я ее, иссохнет от тоски и отчаяния.
Так Услада-Моей-Жизни оказалась у королевской дочери и стала почитать новую госпожу. Вскоре после того осадили христиане город, и много появилось там пленников, взятых в сражениях, и в одном из них признала Услада-Моей-Жизни гребца, сидевшего на веслах на Тирантовой галере, когда разбилась она и потонула. И спросила его девица: