Тирант Белый
Шрифт:
Король пригласил к себе королеву и дочь и сказал им следующее:
Я позвал вас, чтобы сообщить о своем скором отбытии, ибо решил, с Божьей помощью, отправиться вместе с Тирантом ко Гробу Господню в Иерусалим и получить прощенье за грехи. А чтобы меня никто не узнал, я возьму с собой только одного из своих людей в услужение. Но поскольку жизнь моя — в руках Господа нашего, я бы хотел, чтобы еще до моего отбытия вы, любимая дочь моя, были помолвлены и так, чтобы остались довольны и утешились, а я бы успел этому порадоваться. И если бы вы желали через присутствующего у нас королевского сына породниться с величайшим королем всего христианского мира, то я уверен,
Ваше величество, — отвечала инфанта, — вам, судя по всему, прекрасно известно, что не далее как через две недели корабль окончательно загрузят и отдадут приказ к отплытию; за это время вы, вместе с моим дядей, а вашим — братом, герцогом де Мессина, которого мы ждем не сегодня завтра, сможете договориться об этом деле.
Вы правду говорите, дочь моя, — заметил король, — и в самом деле нужно спросить его.
Простите меня, ваше величество, — добавила инфанта, — но раз уж вы решили отправиться в это богоугодное путешествие, вам бы следовало устроить празднество, чтобы Тирант и все, кто поедет с ним, служили бы вам как можно охотнее, когда вы окажетесь на море, а также чтобы король Франции, если молва о празднестве дойдет и до него, знал, что вы приветили Филиппа. И пусть в ближайшее воскресенье прикажут начать в главной зале пир, который продлится три дня, и пусть столы будут накрыты день и ночь, чтобы любой, кто захочет прийти, мог в изобилии найти себе угощение.
Ей-богу, дочь моя, — воскликнул король, — вы продумали все лучше меня, и я очень порадуюсь, коли все так и будет сделано. А поскольку я перед отъездом чрезвычайно озабочен тем, как бы оставить мое королевство в порядке и как бы никто не догадался о моем отъезде — из-за неприятностей, которые могут от сего воспоследовать, пока будем мы в сарацинской земле — я, по всем этим причинам, хотел бы, чтобы вы, дочь моя, сами распорядились сим пиршеством.
Король просил сенешаля[187] срочно явиться вместе с распорядителями пира и сказал им, чтобы они выполняли все приказания его дочери Рикоманы, и те отвечали, что сделают это с радостью.
Инфанта превосходно всем распорядилась и приказала подать разнообразные кушанья. Все это говорило о ее изысканном вкусе. Празднество же сие было затеяно ею ради одного: испытать Филиппа и, увидев, как он ест, понять, знаком ли он с хорошими манерами.
В тот самый день, когда был назначен торжественный пир, инфанта распорядилась, чтобы король, королева, Филипп и она сама сели за отдельный стол, установленный на возвышении; а герцог де Мессина, Тирант, графы, бароны и все остальные ели бы за столом, стоявшим пониже королевского. А накануне празднества король послал двух рыцарей к Филиппу и Тиранту, прося их назавтра присоединиться к нему во время мессы и обеда. И те благодарно приняли приглашение.
Поутру они оделись в лучшее платье и вместе со свитой, столь же роскошно облаченной, отправились во дворец, чтобы засвидетельствовать почтение королю. Тот с превеликой любезностью принял их и взял под руку Филиппа, а герцог де Мессина — Тиранта, и так они отправились в королевскую часовню. Когда же король пришел туда, у него спросили разрешения привести к мессе королеву и инфанту, и он с радостью согласился. Сопровождая дам, Филипп взял под руку инфанту, ибо оказался поблизости от нее, а Тирант не отставал от него ни на шаг, боясь, как бы тот не допустил какой-нибудь глупости, которая придется не по вкусу инфанте.
Когда месса закончилась и король
Тирант, мой брат, герцог де Мессина, ждет вас и не хочет без вас садиться.
Сеньор, соблаговолите распорядиться, чтобы он сел, — попросил Тирант, — ибо на таком празднестве, как сегодняшнее, необходимо, чтобы я прислуживал королевскому сыну.
Тогда инфанта, потеряв терпение, сказала ему с некоторым раздражением:
Вы, Тирант, постоянно нянчитесь с Филиппом, но не беспокойтесь, в доме моего отца, господина короля, найдется достаточно рыцарей, чтобы ему услужить, и вам тут быть необязательно.
Когда Тирант услышал язвительную речь инфанты и понял, что ему придется уйти, он подошел к Филиппу и шепнул ему:
Как увидите, что король станет мыть руки, а инфанта опустится перед ним на колени, держа чашу для омовения, то делайте то же, что и она, и опасайтесь попасть впросак.
Филипп обещал, что все сделает так, как наказал Тирант, и тот отошел. Когда все расселись, то королю поднесли кувшин с водой, а инфанта встала на колени и поддержала чашу. Филипп хотел сделать то же самое, но король никак не соглашался. Так же омыла руки и королева. Когда очередь дошла до инфанты, то она взяла за руки Филиппа, чтобы он помыл их вместе с ней, но Филипп, выказывая любезность и куртуазность, сказал, что это не нужно, опустился на колени и хотел подержать ей чашу, но она ни за что не желала умываться одна, так что в конце концов они помыли руки вместе. Затем принесли хлеб и положили перед королем и перед каждым сидящим; никто к нему не прикоснулся, ожидая, когда принесут кушанья. Филипп же, увидев хлеб, торопливо схватил нож и один из караваев, разрезал его на двенадцать толстых ломтей и разложил их около себя. Увидев, какую оплошность допустил Филипп, инфанта не могла удержаться от смеха. Король, все гости и молодые рыцари, которые прислуживали за столом, хохотали над Филиппом, и инфанта от них не отставала. От Тиранта это не ускользнуло, ибо он не спускал глаз с Филиппа. Он выскочил из-за стола и сказал:
Боже мой! Не иначе как Филипп опозорился, совершив какую-нибудь ужасную глупость.
Тирант немедленно подошел к его месту, оглядел стол короля, увидел ломти каравая, нарезанные Филиппом, заметил также, что никто больше не прикасался к хлебу, и мгновенно догадался о причине насмешек. Тогда он быстро забрал у Филиппа ломти хлеба, достал из кошелька двенадцать золотых дукатов, положил их на каждый ломоть и приказал раздать бедным.
Когда король и инфанта увидели это, то перестали смеяться. И король спросил Тиранта, что означает все, что тот проделал.
Сеньор, — произнес Тирант, — когда я исполню все, что нужно, я объясню это вашему величеству.
И, раздавая ломти хлеба с дукатами, он поднес последний к губам, произнес над ним молитву и отправил вслед за остальными. Тогда королева сказала:
Мне бы очень хотелось узнать, что означает сие действо.
И Тирант ответил следующее.
Глава 102
О том, как король Сицилии перед отъездом пригласил Филиппа и Тиранта на пиршество и как Тирант исправил ужасную оплошность, допущенную Филиппом.