Тише воды, ниже травы
Шрифт:
Я попрощалась с колобком Собакиным, который долго-долго жал мне руку в прихожей, и завезла психолога Пименова домой. А по дороге к себе я попробовала подвести итог разговора: выходило, во-первых, что Костя Макарский действительно был психически больным человеком, взрослым ребенком, и следовательно никак не мог стать организатором преступной группы. Оставалось узнать, откуда у него взялись вещи, которые принадлежали клофелинщице, которую разыскивала милиция? Во-вторых, Костя однозначно не мог быть любовником Дины и следовательно отцом ее ребенка. И нужно было выяснить, кто же на самом деле
ГЛАВА 7
После разговора с психологом и психиатром я почувствовала, что мне необходимо отдохнуть. Встреча с представителями этих профессий, беседа о различных отклонениях в человеческой психике сильно утомили меня, вызвали тягостные ощущения на душе. Полученную информацию требовалось «разложить по полочкам», а сил у меня просто-напросто не осталось. Да и поздно уже было — рассталась я с лекарями человеческих душ после десяти часов вечера, а домой добралась ближе к полуночи.
На автоответчике я обнаружила одно сообщение от Леры Павловой — она просила перезвонить. Но я решила отложить разговор с ней на завтра. В конце концов дело только-только еще начало разворачиваться, многие детали следовало обдумать, прикинуть… Сейчас еще мало что было ясно, и в такие моменты разговоры с заказчиком обычно только отвлекают от нужного направления мыслей.
Вообще-то я люблю, вернувшись после тяжелого дня в свою тихую квартирку, приняв душ и устроившись в постели, спокойно поразмышлять на сон грядущий о деле, которым занимаюсь. Но в этот раз никаких обдумываний, прикидок и размышлений, а также анализа новых данных не получилось. Я уснула через минуту после того, как моя голова соприкоснулась с подушкой.
Проснулась я от телефонного звонка. Телефон звонил-заливался на разные лады, прямо-таки захлебывался. И голос в трубке тоже захлебывался, я даже не сообразила поначалу, кто звонит. Наконец я поняла, что это Наталья Борисовна Черемисина, очень чем-то взволнованая.
— Татьяна, Татьяна! — кричала она в трубку. — У нас непредвиденные события! Вы не могли бы к нам приехать?
— Что случилось? — попыталась вставить я, но безуспешно — Наталья Борисовна, задавая свой вопрос, моего ответа не слушала и продолжала кричать дальше:
— Мне срочно нужно с вами поговорить! Это просто кошмар какой-то, я совершенно выбита из колеи! Приезжайте поскорее, пока я одна дома, а то скоро вернется Игорь, и тогда…
Я бросила взгляд на часы и коротко сказала в трубку:
— Выезжаю, буду минут через сорок.
Запрошенного мною времени должно было хватить на сборы и легкий завтрак с кофе, дорога же до Черемисиных от моего дома займет минут пятнадцать, не больше. А управилась я даже чуть быстрее.
Дверь после моего звонка открылась сразу, и на пороге квартиры я увидела встрепанную Наталью Борисовну.
— Слава богу, это вы, — облегченно проговорила Черемисина, втаскивая меня в квартиру. — Я
Я разулась, слушая ее трескотню, и прошла в комнату.
— Садитесь, — произнесла она, тоже усаживаясь в кресло, предварительно стряхнув с него на пол набор кистей.
— Так что случилось, Наталья Борисовна? — поинтересовалась я. — Я поняла, что это как-то связано с Игорем?
— Да, — односложно произнесла Наталья Борисовна, но после секундной заминки добавила: — Хотя скорее с Ларисой.
После этого она замолчала с торжественным выражением на лице, словно выдала мне ценнейшую информацию и я теперь должна ее переварить и оценить. Сама Черемисина выдержала многозначительную паузу, взяла из пачки сигарету и закурила.
«Боже мой, как сложно общаться с такими людьми, — вздохнула про себя я. — О всяких бестолковых вещах они галдят без умолку, а как доходит до дела, бросают полунамеки и трагически молчат».
— Так что с Ларисой? — с трудом подавляя досаду, спросила я.
— Она устроила скандал и ушла из дома. А перед этим… — Наталья Борисовна снова позволила себе долгую паузу, — перед этим она четко дала понять, как она относилась к моей дочери!
— К Дине? — теперь уже заинтересовалась я. — И что же?
— Оказывается, она терпеть не могла Дину и — представьте себе! — не могла дождаться, когда с ней что-то случится! — округлив глаза, произнесла Черемисина.
— Лариса сама вам так сказала? — крайне удивилась я.
— Она ясно дала это понять, что же тут еще говорить! — всплескивая руками, воскликнула мать.
— Наталья Борисовна, я вас очень прошу собраться и рассказать мне все по порядку, — попросила я. — Что конкретно она говорила, в связи с чем, как зашел разговор о Дине, что Лариса делала потом и где она теперь. Если это относится к смерти вашей дочери, то, как вы понимаете, мне нужны все подробности.
— Хорошо, — выдохнула Наталья Борисовна, затушила сигарету, тут же закурила новую и, поджав губы, завела свой рассказ. — Вообще-то мы все привыкли считать Ларису тихой и мягкой. Она казалась этакой безобидной овечкой… Такой, знаете ли, прикидывалась лапонькой! Ох, недаром говорят, что можно прожить с человеком всю жизнь, а потом вдруг понять, что ты совершенно его не знаешь!
«Что ж, такое, конечно, возможно, — подумала я. — Но только это все же редкий случай. Обычно достаточно гораздо меньшего времени, чтобы понять, кто перед тобой».
Погордившись в душе своими задатками психолога, я продолжила тормошить Наталью Борисовну:
— Что же такого сделала Лариса, что заставила вас разочароваться в ней?
— Она устроила скандал. Причем якобы из-за меня! — патетически всплеснула руками Черемисина. — И это за то, что я сидела с ее детьми! А потом у них пошел скандал с Игорем. Я слышала, как она заявила, будто не хочет жить здесь, что ей, видите ли, нужна отдельная квартира! Видите ли, она надеялась жить в квартире Дины! Она хотела туда! Оказывается, ее давно уже не устраивает жизнь здесь. Вы понимаете, что это означает?