Тише воды, ниже травы
Шрифт:
— Это ты? — растерянно спросила она. — Ну, как дела?
— Нормально, — коротко и сухо ответил Игорь Черемисин, проходя в квартиру.
Увидев меня, он удивленно замер, затем, поздоровавшись, спросил:
— Вы здесь по какому вопросу?
— Так уж получилось, что разбираюсь в ваших семейных делах, — пришлось признаться мне.
Игорь круто повернулся к матери.
— Так, хватит! — решительно заявил он ей. — Для чего ты баламутишь людей?
— Ах, да кого это я баламучу! — с досадой проговорила Наталья Борисовна. — Просто нужно
— Я сам во всем разберусь! — рубанул рукой воздух сын. — Ты и так уже все испортила!
— Да что я испортила? — вскинула брови Наталья Борисовна. — Я, наоборот, желаю вам добра, только этого и желаю. И я попросила Татьяну найти Ларису, вот и все. Она же ушла, ничего не объяснив, и я разволновалась! Она даже не сказала, куда ушла. Так же нельзя, ты понимаешь? Вот я и попросила Татьяну ее разыскать, поговорить с ней…
В голосе Натальи Борисовны теперь звучали лишь убеждающие нотки, никаких же обвинений в адрес Ларисы не наблюдалось. Игорь, нахмурившись, выслушал мать, потом произнес:
— Хорошо. Я сам теперь с Татьяной поговорю. Пойдемте.
И, выдернув у матери из рук поднос с дымящимися чашками, зашагал с ним в свою комнату. Там мы сели друг напротив друга, и Игорь, отпивая кофе маленькими глотками, проговорил:
— Вы сегодня хотите ехать к Ларисе?
— Я пока еще не знаю, нужно ли мне это, — честно ответила я. — И потом, куда ехать? К тому же Наталья Борисовна довольно смутно объяснила мне, что здесь произошло, так что я, можно сказать, пребываю в неведении. Может быть, вы меня просветите?
Игорь снова нахмурился. Он долго молчал, вертя в руках чашку с кофе, потом бухнул:
— Мы с ней… поругались!
— Это я поняла, — кивнула я. — А из-за чего?
— Из-за… условий, в которых мы живем.
— Лариса не хотела жить здесь? — уточнила я.
— Да… Она поругалась с матерью, хотя раньше вообще-то никогда не ссорилась с ней. Когда я вчера пришел домой, Лариса стала говорить, что хочет уйти отсюда жить в другое место. Я был против. Она заикнулась, что можно жить в квартире Дины, раз она все равно пустует. Я сказал, что там мало места. И она ушла. Вот.
— Так вот просто взяла и ушла? — не поверила я.
Черемисин смутился, и я подумала, что уходу его жены из дома наверняка предшествовало что-то, о чем ему неприятно говорить.
— Ну ладно, — вздохнула я. — Вы знаете, куда она ушла?
— Да. Вернее, догадываюсь. Она пошла к своей матери, куда же еще ей идти? Или, может быть, к кому-то из подруг, хотя вряд ли. Все-таки она с детьми, у подруг долго не проживешь. Значит, к матери. Хотя в том доме тоже народу полно: у Ларисы еще есть младшие брат и сестра.
— Да уж, весело им там, — заметила я. — Скажите, Лариса действительно говорила что-то такое, из-за чего ее можно обвинить в том, что она хотела смерти Дины?
— Она дала понять, что хочет там жить, — мрачно ответил Черемисин. — В той квартире. И ушла. Из семьи ушла, с детьми! На ночь глядя!
— Если бы она была такой уж меркантильной, то не ушла бы с бухты-барахты с двумя детьми к матери, где и так развернуться негде, — заметила я. — Может быть, вы сами чем-то ее обидели?
Игорь набычился.
— Ничем я ее не обидел, — пробормотал он, ерзая в кресле. — Это все мать…
Я видела, что в Черемисине борются противоречивые чувства. С одной стороны, проступают его твердолобые принципы и домостроевские замашки. А с другой, было видно, что он очень переживает из-за ухода Ларисы и хотел бы, чтобы она вернулась. Только признать это ему мешает гордыня. Мы помолчали некоторое время, потом Игорь сказал:
— Да, я, конечно, тоже виноват. Меня еще мать накрутила, вот я и взбеленился. Она стала намекать, что Дина умерла из-за Ларисы… Чушь собачья! В общем, мы и с матерью поругались. А Лариса… Ее, конечно, нужно найти и вернуть, тут мать права. Я просто хочу вас попросить заняться этим поскорее.
— Но как я стану ее возвращать? — улыбнулась я. — Это уж, наверное, ваша забота.
Черемисин придвинул кресло поближе ко мне и заговорил просительно. Мне странно было слышать вместо его обычного отрывистого и безапелляционного тона подобные интонации.
— Татьяна, ну вы же женщина! Вам будет проще поговорить с ней, убедить… Скажите, что это все ерунда, что ее никто здесь ни в чем не обвиняет… Пусть возвращается домой!
— А вы уверены? — в упор посмотрела я на Игоря.
— В чем? — не понял тот.
— В том, что ее действительно не в чем обвинить? Вы меня простите, но мне в первую очередь интересно то, что имеет отношение к смерти вашей сестры. Именно в этом я хочу разобраться. И с Ларисой говорить буду на эту тему.
— Да нет, нет! — занервничал Игорь, отставляя пустую чашку.
Он встал с кресла и принялся ходить по зеленому ковру взад-вперед.
— Обвинять Ларису в смерти Дины — это уж чересчур! Вы ее просто совсем не знаете. Она очень добрая, она вообще никого не способна обидеть!
Собственно, я в мыслях склонялась к такому же представлению о жене Черемисина. А от любящего мужа и не стоило ожидать иных характеристик. Но… неожиданно подкинутый фактик, хочешь-не хочешь, а проверять придется. Тем более что теперь задача моя упрощается — адрес Ларисы есть.
— Я вас прошу, очень прошу, поговорите с ней! Просто поговорите, и вы сами все поймете! — с нажимом произнес Игорь. — Можете вы сделать для нас такое?
Я вспомнила о совете «косточек» творить добро. Может быть, они имели в виду и этот конкретный случай — встретиться с Ларисой Черемисиной и воссоединить семью? Так или иначе, а ехать к ней нужно. Да и чего я ломаюсь в самом деле, ведь все равно уже решила для себя, что обязательно встречусь с этой женщиной, чтобы получше разобраться в возникшем конфликте.