Тишина старого кладбища
Шрифт:
Войтех посмотрел на часы и пожал плечами. Он не был голоден, но не имел ничего против того, чтобы куда-нибудь зайти. Они медленно добрели до какого-то бара, выдающего себя за ирландский паб, где неожиданно для самих себя провели почти два часа, в какой-то момент потеряв счет времени. Они болтали о Сашиных страхах прослыть чокнутой, слушали живую музыку, наполненную кельтскими мотивами, и обсуждали, почему маньяк перешел с бомжей на девушек. Значит ли это, что в какой-то момент он уверовал в свое умение поднимать мертвых, или что он возложил ответственность за свои
Первой опомнилась Саша и заторопилась уходить, поскольку вдруг оказалась почти полночь, в полуподвальном помещении телефоны не ловили сеть, и муж наверняка ее уже потерял. Да и ехать им было немало. Они быстро расплатились и вернулись к машине.
Пока Ауди плавно и уверенно скользила сначала по полупустой трассе, затем по ночному городу, спотыкаясь о светофоры и незначительные затруднения на дороге, Войтех и Саша в основном молчали, прислушиваясь к уютному мурлыканью радиоприемника. Войтех при этом разглядывал огни города и почему-то вновь чувствовал себя дома, хотя опять не мог понять, что такого в этот раз он нашел в Питере.
Когда машина замерла на очередном светофоре, Саша все же не выдержала.
– Расскажешь мне, что это за история с твоей женитьбой? – с улыбкой поинтересовалась она.
– Я все думал, когда ты спросишь, – хмыкнул Войтех. – Что именно тебя интересует? Обычная история, тысячи людей собираются жениться и не женятся.
– И у каждого своя причина. Мне интересна твоя.
– Банальная: за месяц до свадьбы обнаружил ее в постели другого мужчины.
Саша растерялась, не зная, что сказать. Порой она жалела, что у нее такой длинный язык и удивительная способность затрагивать не те темы, которые годятся для обычной дружеской беседы. Но она ничего не могла с собой поделать.
– Это было еще в Чехии или уже в России?
– В Чехии. Вполне вероятно, что в моей жизни не было бы ни космоса, ни России, если бы я женился. А когда я переехал сюда, для меня уже было невозможно жениться.
– Почему? – Саша удивленно посмотрела на него, но вскоре зажегся зеленый сигнал светофора, и она вынуждена была сосредоточить свое внимание на дороге. – У нас нет достойных девушек?
– Девушки, особенно достойные, требуют времени, – он улыбнулся. – Серьезные отношения требуют времени. И сил. У меня не было ни того, ни другого.
У Саши оказалось достаточно тактичности не спросить о последних двух годах, когда времени у него наверняка хватало. И так было ясно, почему он не женился.
– Твоя бывшая – дура, – резюмировала она. – Многое потеряла.
– Ты не можешь судить об этом.
Саша покосилась на него, собираясь ответить, но передумала. По всей видимости, он не был сейчас расположен обсуждать с ней эту тему. Она опять рисковала оказаться слоном в посудной лавке и пройтись по его чувствам, не понимая всей ситуации.
– Ладно, прости. Я опять влезла, куда не просили. Мне действительно было интересно, – она улыбнулась. – Но ты прав, я не могу судить.
– Ничего страшного, я уже привык, – Войтех честно попытался изобразить ответную улыбку, но вышло
Саша снова повернулась к дороге, глядя на замершую вереницу машин. Время приближалось к часу ночи, а они еще даже не доехали до Обводного канала. Она точно помнила, что навигацию еще не закрывали, а значит, мосты могут развести по обычному графику.
– Я могу развернуться и поискать объездные пути, – предложила она. – Но здесь двойная сплошная, если кто-то увидит, это может дорого стоить. Или постоим? В час ночи это не должно быть долго.
– Постоим, – вздохнул Войтех, которому совершенно не хотелось нигде стоять. После еды, размеренной поездки и разговора, который всколыхнул массу неприятных воспоминаний, он чувствовал себя уставшим и хотел побыстрее оказаться в одиночестве.
Машины в пробке двигались слишком медленно, и лишь выехав на набережную, они увидели, в чем дело: огромная фура не поделила дорогу с чем-то маленьким и перегородила все полосы в одном направлении. По всей видимости, в маленькой машинке не обошлось без жертв, но несколько «скорых» уже стояли на обочине, поэтому Саша с чистой совестью медленно объехала аварию по встречной полосе и рванула вперед. Войтех был молчалив, и Саша тоже не стала возвращаться к прежнему разговору, справедливо предположив, что он рассказал ей все, что хотел.
Им не повезло: еще только свернув на улицу Труда, Саша уже увидела, что мост разведен. Они опоздали. Сбросив скорость, она медленно подъехала к ограждению, со слабой надеждой посматривая на остальные мосты, но те тоже были разведены. В конце октября это случалось не так часто, но, по всей видимости, сегодня удача была не на их стороне.
– Черт, всю жизнь живу в Питере, а на мосты опаздываю всего второй раз, – вздохнула Саша, останавливая машину.
– А когда был первый? – Войтех попытался изобразить интерес, хотя в настоящий момент его гораздо больше волновало, что делать дальше.
– Лет десять назад. Я тогда школу заканчивала, и у меня вдруг случилась первая любовь. Надо было готовиться к экзаменам, а тут май, тепло, белые ночи. В общем, мы с моим ухажером так загулялись на заливе, что забыли про мосты. Пришлось соврать родителям, что я у подруги к экзаменам готовлюсь.
– Вполне в твоем стиле, – хмыкнул Войтех. – Странно, что это было всего один раз.
– Я умею учиться на ошибках, особенно своих, – пожала плечами Саша. – А родителям даже тогда старалась врать как можно меньше.
– Вообще-то я имел в виду, что ты очень эмоциональна. И что ты можешь забыть обо всем на свете, когда где-то происходит что-то очень для тебя важное. Мне кажется, относись ты иначе к жизни, ты бы не поехала со мной в Хакасию. – Войтех нахмурился. – Причем тут вообще ложь? Все мы время от времени врем близким, чтобы те не волновались.
– Это неправильно, – уверенно заявила Саша. – Не бывает лжи во благо. И близкие – последние люди, кому можно врать. Потому что когда ложь открывается, это всегда больно и обидно, неважно, в чем именно ты лгал. А обидеть близкого человека гораздо страшнее, чем едва знакомого.