Тишина
Шрифт:
— Мне всегда они нравились.
У него за спиной стояла Стине.
— Когда меня назначили главным инженером отдела, мы решили это отпраздновать. Я ведь была еще совсем молода. К тому же впервые на эту должность назначили женщину. В то утро я нашла двух крысят, утонувших в одном из погружных насосов канализации. И принесла их на вечеринку. Надела как серьги. Подвесила их за хвосты. Они так и болтались вокруг шеи.
Она не шутила.
— Зачем?
Она искала объяснение — внутри себя.
— Может быть, — сказала она, — мне всегда хотелось показать
— И как к этому отнеслись?
— Никто ничего не смог есть. Мне пришлось их снять. Спустить в унитаз.
Они шли минут десять. Медленное течение воды свидетельствовало о том, что туннель опускается постепенно. Он услышал, что впереди стены туннеля раздвигаются. Отраженный звук возвращался дольше — похоже, они подошли к какой-то рукотворной пещере.
Сверху проникал слабый свет. Словно через просветы церковного купола. Над ними открылась шахта.
— Вентиляционный канал и аварийный выход. Только на этом трубопроводе их четыреста штук.
В свете конуса от фонарика Стине стали видны тянущиеся на разных уровнях трубы.
— Электричество, телефон и широкополосный канал связи ближе всего к поверхности, их не надо защищать от мороза.
Конус света сдвинулся на метр ниже, там тоже тянулись трубы.
— Военные линии связи. Вот это магистральный кабель НАТО для передачи нецифровой информации. Он идет от улицы Роскилевай до штаба командования в норвежском Колсосе.
Конус сдвинулся еще ниже.
— Газ, вода. Центральное отопление. И канализация. Недра Копенгагена не представляют собой сплошной массы. Они пористые, словно пчелиные соты.
Луч света переместился. Он уперся в металлическую дверь с надписью «Высокое напряжение».
Африканка шагнула к двери, держа в руках маленький ломик. Она вскрыла дверь с той легкостью, с какой открывают пивную банку.
Это была бутафорская дверь. За нею находился настоящий заслон — четыре квадратных метра нержавеющей бронеплиты, которая вполне могла бы выдержать попадание ракеты.
Франц Фибер тихо присвистнул.
— Все управляется отсюда, — сказала Стине. — И нам надо попасть туда.
Франц открыл свой «дипломат», на черном бархате были разложены сверкающие инструменты — словно для челюстно-лицевой операции. Он показал на металлическую коробку, размером и формой напоминающую фен для сушки волос, выступающую справа в метре от двери.
— Сирена и сигнализация, — пояснил он. — Если мы их перережем, то раздастся сигнал у службы безопасности и в полиции. Нам надо отсоединить телефон.
Он провел пальцами по панели с кнопками слева от двери.
— Электрический одноканальный замок. Значит, электрическая отмычка здесь не годится. И значит, сигнализация установлена по всему периметру двери.
Он протянул Касперу черный резиновый молоток, из тех, что врачи используют для проверки рефлексов при delirium tremens. [90]
— Давай-ка проверим
Он показал на стену. Каспер осторожно постучал.
— Нам нужно найти контактную группу панели. Она связывает сигнализацию с электроцентралью. И с аккумуляторами — на случай отключения питания. Если ты сможешь найти ее, я смогу пройти через эту стену.
90
Белая горячка (лат.).
Каспер осторожно постучал.
— Она может позвякивать? — спросил он. Франц
Фибер покачал головой.
— Ты, должно быть, слышишь коробку замка.
Каспер продолжал постукивать по другой стороне
двери. Все следили за его движениями. Вдруг он что-то услышал.
— Электроника? — спросил он.
— Печатная плата.
— Что ещё?
— Аккумулятор. Динамик сигнализации.
— Небольшие пружины?
— Не исключено. Дверь, должно быть, подпружинена. Если ее открыть, сработает террористическая тревога.
Франц вставил длинное сверло в патрон дрели. Начал сверлить. Потом просунул в отверстие стоматологическое зеркальце и маленькие кусачки, закрепленные на стержне. Перерезал провод. Навинтил диск с алмазной кромкой на маленькой переносной шлифмашине. Поднес к дверным петлям. Диск прошел сквозь нержавейку, как сквозь масло. Африканка придержала тяжелую дверь.
Находящееся за дверью помещение было совсем небольшим. Каспер слышал опасный шепот высокого напряжения. Стине и Франц Фибер занялись щитком с рубильниками.
— Поезд должен ходить, — сказала она. — Насосная станция должна работать. Лифт на поверхность — тоже. Все остальное отключаем.
Она держала в руках кусачки, изоляция которых была толщиной с зимнюю варежку. Она сжала кусачки, и на них обрушился каскад искр.
— Остальное выключается рубильниками, — сказал Франц Фибер. — Главный кабель на четыреста киловольт ведет к Копенгагену. Ниже проходит стодвадцатикиловольтовая сеть. Под ней — сети на тридцать и десять киловольт. Система наблюдения питается прямо от стодвадцатикиловольтовой сети, чтобы уменьшить вероятность выхода из строя.
Говоря это, он опускал один рубильник за другим.
— Вот мы прощаемся с муниципальным отделом сточных вод.
Он опустил рубильник.
— С Управлением телекоммуникаций.
Еще один рубильник опустился.
— С хозяйственно-техническим отделом энергосети Е 2.
И еще один.
— Со штаб-квартирой НАТО. Со всей системой наблюдения в подземельях города.
Франц соединил провода с одним из рубильников и нажал на него. Туннель осветился.
Они стояли не в пещере, а в огромном зале. Размером не меньше чем пятьдесят на сто пятьдесят метров. Высоко над их головами сходились кирпичные своды. Канализационные трубы пересекали зал в нескольких метрах над полом. Под ними тут и там торчали остатки старой каменной кладки, похожие на фрагменты каких-то прямоугольников.