Тишина

Блэр Э. К.

— Скажи мне, что ты мог бы сдержаться и держаться подальше.

Мы встречаем сопротивление друг друга, и ни один из нас не отступает.

— Он мой отец, так что не смей кричать на меня и принижать меня за то, что я действовала в отчаянии, потому что ты бы сделал то же самое.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти от него, и когда я это делаю, он наконец заговаривает.

— Ты больше не будешь бросать мне вызов. Ты понимаешь?

Я оглядываюсь на него и отвечаю:

— Тогда мне нужно, чтобы ты прогнулся и доверился мне. Я улизнула, потому что знала, что ты откажешься

отпустить меня. Все, о чем я прошу, это чтобы ты хотя бы время от времени пытался смотреть на ситуацию по—моему.

— Иди сюда, — приказывает он, и я подчиняюсь, возвращаясь к нему. Он берет мое лицо в свои руки, говоря мне, — Я постараюсь для тебя.

— Спасибо, — отвечаю я с умиротворенной улыбкой.

— Ты будешь наказана, так что на твоем месте я бы не улыбался, — угрожает он, и я не возражаю.

Деклану это нужно, чтобы чувствовать контроль, и я хочу дать ему это, потому что это то, что его защищает. Он зависит от этого. Он не может функционировать без этого.

— Я хочу, чтобы ты встала на четвереньки и спустила штаны до колен.

Он в гневе срывает голос, и я поворачиваюсь к нему спиной, занимая позицию, как было указано. Это может быть унизительно для большинства, но я понимаю его потребность в этом. Таким его сформировала жизнь, и я идеально подхожу для того, чтобы дать ему эту отдушину, которой он был лишен в прошлом. Я уверена, что женщины, с которыми он был раньше, ценили свое тело так, как я этого не делаю. И поскольку я так сильно люблю его, у меня нет проблем с тем, чтобы отдать себя ему таким образом.

Я слышу, как он ходит по комнате, а затем опускается передо мной на колени, чтобы связать мои запястья одним из своих галстуков.

— Скажи мне, почему я наказываю тебя.

Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на него, и отвечаю:

— Потому что я улизнула и отобрала у тебя контроль.

— Ты знаешь, что это сделало со мной?

— Да.

Затем он встает и подходит ко мне сзади.

— Смотри в пол, — командует он, и я слышу, как что—то гремит, прежде чем его ставят на землю. — Раздвинь колени.

Я так и делаю, и меня тут же встречает пронзительная боль от того, что в мою киску засовывают кубик льда. А потом еще один, и еще, и еще, и еще.

Я вскрикиваю от невыносимой боли, а затем он начинает шлепать меня по заднице с такой силой, что мне приходится напрягаться всем телом, чтобы не упасть. Лед словно режут бритвой изнутри, и я знаю, что должна сосредоточиться на боли, исходящей из моей задницы, потому что она такая незначительная по сравнению с тем, что происходит внутри моей киски.

С каждым его рубящим ударом я вскрикиваю, когда лед начинает таять, и вода вытекает из меня и стекает по бедрам.

— Скажи мне, что ты моя собственность, — шипит он, и я мгновенно отвечаю:

— Я твоя собственность.

Удар!

— Скажи мне, кому ты принадлежишь.

— Я принадлежу тебе.

Удар!

— Скажи мне, что ты любишь меня.

— Я люблю тебя, Деклан.

Удар!

— На четвереньки, — рявкает он, и в тот момент, когда я опускаюсь, его рот оказывается на моей киске, высасывая из меня растаявший лед.

Его горячий язык

эротично контрастирует с ледяными осколками, и я испускаю пьянящий стон, когда он зарывается лицом между моих ног. Мой разум проносится волнами от причинения множества ощущений, которые я даже не заметила, что он сейчас трахает меня своим членом.

Я закрываю глаза, когда весь мир расплывается, и все, что имеет значение — это этот момент, когда наши два тела сливаются в одно целое, и только вместе мы становимся единым целым.

Глава 23

Элизабет

Ведерко со льдом и галстук все еще лежат на полу, как и раньше. Деклан не позволил мне привести себя в порядок, поэтому я сижу и жду, пока он примет душ. Я решаю посмотреть в ноутбуке есть ли у Хейли какие—либо аккаунты в социальных сетях. Когда никаких совпадений не находится, я перехожу к поиску ее брата Стива, что приводит меня к ссылке на Стива Корре в Гиг-Харбор, штат Вашингтон.

Перейдя по ссылке, я открываю его страницу. На фотографии в профиле он и несколько его приятелей. Я начинаю нажимать на разные вкладки на его странице, но там нет никакой реальной информации, кроме его дня рождения, который позволяет мне узнать, что ему тринадцать лет.

Только когда я открываю один из его фотоальбомов, мерзкая ненависть из прошлого всплывает на поверхность. Я прокручиваю картинку за картинкой семейных фотографий, на большинстве из которых изображен мой отец. Альбомы заполнены фотографиями семейных каникул, вечеринок по случаю дня рождения, праздников, всего того, что мне так и не довелось испытать.

Когда я была в Позене с Пиком, у меня никогда не было вечеринок по случаю дня рождения, и большую часть праздников я оказывалась запертой в шкафу, чтобы Карлу и Бобби не приходилось иметь со мной дело. Пику всегда удавалось украсть что—то или использовать свои деньги для наркотиков, чтобы купить мне что-нибудь маленькое, но, кроме тех обменов подарками в моей спальне, мы никогда ничего не праздновали.

Я презираю этих детей за ту жизнь, которую дал им мой отец, жизнь, которой у меня никогда не было. Я смотрю на их улыбки, и мне хочется перерезать им глотки. А еще есть мой отец. Увеличив фотографию с ним, я увеличиваю его лицо. Его глаза все те же, хотя морщинки в уголках, когда он улыбается, стали глубже. У него больше нет щетины, и он сменил ее на чисто выбритое лицо. Когда я закрываю глаза, я вижу его моложе в ярких красках. Я слышу его смех. Я чувствую запах его одеколона.

Боже, я так по нему скучаю.

Открываю глаза, и меня встречает незнакомец с тем же лицом. Я не знаю этого человека — Ашера Корре. Мое сердце бьется дважды, от любви и гнева. Я люблю своего отца, человека, который танцевал со мной, пел мне и смеялся вместе со мной. Но я ненавижу этого человека на экране компьютера. Я ненавижу его за то, что он носит маску моего отца, потому что он совсем не похож на моего отца. Мой отец любил меня безмерно, а этот человек, я даже не существую в его мире. Я всего лишь испарившееся воспоминание.