Титан. Фея. Демон
Шрифт:
— Ну и авиакомпания! Даже времени не узнать.
ГЛАВА VIII
Для уединенных размышлений Сирокко выбрала передний конец гондолы (хотя от слова «желудок» было никак не отвязаться). Габи все еще цепенела от ужаса, а с Кельвином — после того, как он выложил все, что знал о Свистолете, — разговора не получалось. Он упорно не желал говорить о том, что Сирокко особенно хотелось узнать.
Поручня тут явно не хватало. Стенка гондолы была прозрачна до самого пола, который также был бы прозрачен,
Свистолет пролетал над густыми джунглями, очень похожими на те, что Сирокко и Габи уже проходили. Тут и там виднелись кляксы озер. И буквально всю местность оплетала река Клио — широкая, желтая, неторопливая, — похожая на блестящую веревку, невзначай брошенную на землю.
Чистота и прозрачность воздуха потрясала. Над Реей клубились облака, у северного берега моря сгущавшиеся в грозовые тучи, но Сирокко видно было поверх них. Видно было до самых пределов Фемиды — в обе стороны.
У ближайшего к Свистолету подвесного троса на разных высотах парил косяк крупных пузырей. Сирокко не могла понять, что они там делают, но решила, что едят. Трос был столь массивен, что на нем запросто росли деревья.
Внизу прямо перед собой Сирокко видела громадную тень, что отбрасывал Свистолет. Чем ниже они опускались, тем больше становилась тень. Четыре часа спустя она уже казалась необъятной, хотя пузырь по-прежнему парил над верхушками деревьев. Сирокко недоумевала, как же Свистолет собирается их высадить, если во всей округе — ни единой мало-мальски подходящей для него поляны.
Потом Сирокко вдруг потрясенно поняла, что у поворота реки, на западном берегу, ей машут руками две крошечные фигурки. Сильно сомневаясь, что им ее видно, она помахала в ответ.
— Так как же мы спустимся? — полюбопытствовала она у Кельвина.
Тот помрачнел.
— Я не был уверен, что это вам придется по вкусу. Потому и не торопился рассказывать. Но беспокоиться совершенно не о чем. Мы парашютируемся.
Сирокко поначалу никак не отреагировала, и Кельвину заметно полегчало.
— Дело верное, — добавил он. — Раз плюнуть. Безопасность гарантируется.
— Угу. Знаешь, Кельвин, я вообще-то обожаю прыгать с парашютом. По-моему, классная забава. Только я привыкла сама проверять и паковать свой парашют. Еще мне, как правило, желательно знать, кто его сделал и достаточно ли он хорош. — Она огляделась. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, здесь на борту нет ни парашютов, ни мастерской по их пошиву.
— У Свистолета есть парашюты, — сказал Кельвин. — И безотказные.
Сирокко опять промолчала.
— Я прыгну первым, — убедительно продолжил доктор. — Сама все и увидишь.
— Угу. А что, Кельвин, никакого другого способа нет?
— Почему нет? Свистолет может доставить вас на равнины — это километрах в ста к востоку. Но обратно придется добираться через болота.
Сирокко взглянула на землю, на самом деле ее не видя. Потом медленно, глубоко вдохнула и так же медленно выдохнула.
—
— Собственно, показать я их не могу, — сказал Кельвин. — Пока не прыгну. Они получаются, только когда выбрасываешься. Вот смотрите.
Протянув руку, он ухватил добрую пригоршню болтающихся белых усиков. Усики натянулись. Кельвин принялся разделять их, пока не получилась редкая сетка. Ткань усиков была вроде патоки, но держала форму, пока ее не тянули.
Кельвин просунул одну ногу в отверстие сетки, затем другую. Когда он натянул сетку на бедра, получилось что-то вроде плотной корзины. Затем он просунул обе руки в другие отверстия и стал тянуть, пока все его тело не оказалось завернуто в кокон.
— Прыгать тебе уже приходилось — значит, техника знакома. А плаваешь ты хорошо?
— Лучше всех. Особенно когда тону. Габи? А ты хорошо плаваешь?
Та не сразу сообразила, о чем ее спрашивают, затем в измученных глазах блеснуло понимание.
— Я? Плаваю? Конечно. Как рыба.
— Вот и хорошо, — обрадовался Кельвин. — Следите внимательно и потом делайте как я. — Стоило ему свистнуть, как в полу прямо у его ног растянулась дыра. Кельвин сделал всем ручкой, ступил на край дыры — и камнем туда ухнул. Правда, при четверти жэ все выглядело не так стремительно, но, подведи прыгуна неопробованный парашют, прикинула Сирокко, отбивная из него вышла бы не хуже, чем на Земле.
За Кельвином, будто паучьи нити, потянулись стропы. Затем мимо мелькнул какой-то плотный бледно-голубой комок. Зрительницы едва успели перевести взгляды вниз, как вдруг что-то затрещало, захлопало — это парашют раскрылся и хватанул воздух. Радостно махая им рукой, Кельвин плыл вниз.
По сигналу Сирокко Габи натянула снаряжение. Ей так хотелось поскорее смыться из пузыря, что она прыгнула раньше, чем Сирокко успела все как следует проверить.
"Что ж, два из трех есть", — подумала Сирокко и сунула ногу в третий комплект сеток. Теплые, эластичные, волокна удобно облегали тело.
Прыжок вышел самый обычный — если на Фемиде вообще что-то бывало обычным. На фоне желтого неба раскрылся голубой кружок парашюта. Он казался меньше, чем следовало, но этого, очевидно, вполне хватало при низкой гравитации и высоком давлении. Подтягивая нужные стропы, Сирокко держала путь к берегу реки.
Приземлилась она на ноги и быстро высвободилась из снаряжения. Сирокко стояла по колено в воде и разглядывала идущего к ней Билла. Трудно было не расхохотаться. Билл удивительно напоминал синеватого ощипанного цыпленка с короткой щетиной едва ли не по всему телу.
Чтобы не разразиться диким смехом, Сирокко приложила обе руки ко лбу и усиленно растирала пушистые виски. Но чем ближе Билл подходил, тем шире она ухмылялась.
— Ну как, ты меня такой помнишь? — спросила она.