«Титаник» плывет
Шрифт:
— Прекратите истерику! Минута на размышление. Или идете сами, или вас ведут силой. Ну! Время пошло.
— Но почему, черт возьми?!
— Тревога, леди! Мы напоролись на айсберг или — уж не знаю — на самого черта!
— Господи! Это третья женщина!
— Не знаю, о чем вы толкуете, но время почти истекло. Артур, бери ее за правую руку!
— Будет лучше, если вы пойдете сами, мисс Даррел.
— Да, конечно.
Гнев погас так же внезапно, как вспыхнул. Пришло отчаяние. О смерти Джудит не думала.
Только о том,
Последние слова Стивена Мура потонули в глухом ропоте. Он разрастался, становясь громче с каждой секундой. Первый шок прошел — наступила пора первой реакции. Люди начинали постигать смысл происходящего.
«Если поднимется гвалт — все пропало», — подумал Стив.
Но этого не произошло.
Женский крик пронзил нарастающий ропот, как удар ослепительной молнии — черное, грозовое небо.
Пронзительный женский крик.
Исполненный такого отчаяния, что все замолкли.
— Не может быть! Не сейчас! Нет! — истерически кричала женщина. — Она не может уйти! Не хочу! Я не дам ей уйти!
Стив наконец увидел Полину.
Она стремительно перемещалась между столиками.
— Твой выход, девочка. Не подведи!
Он пытался проследить, к какому столику направляется Полина, чтобы броситься на помощь, но еще один пронзительный вопль отвлек его внимание. Теперь он быстро обнаружил ту, что кричала. Столик был возле эстрады, на которую взобрался Стив. И узнал немедленно — это было совсем не сложно.
— Я вспомнила, Боб, я все вспомнила! — До-До отчаянно трясла за плечо Роберта Эллиота. — Это толстуха Розмари! Однажды она выбросилась с колокольни!
Джеймс Уэст, оставшийся дежурить на пульте связи, был близок к панике.
Флотский стаж радиста исчислялся пятью годами. Побывать в серьезных переделках не довелось ни разу. И вообще, если говорить честно — даже самые безобидные ситуации, из числа тех, что называют «нештатными», до того обходили Уэста стороной. Возможно, поэтому, а возможно — потому, что Джеймсу едва исполнилось двадцать, о смерти он не задумывался. И был потрясен, ощутив приступ жестокого, животного ужаса, скрутивший его при одной только мысли о крушении.
Черная, беспросветная масса воды немедленно встала перед глазами. Направляясь в рубку пару часов назад, он мельком заглянул за борт.
И не увидел ничего. Или — почти ничего.
Теперь память воскресила картину, услужливо дополнив ее мрачными, устрашающими подробностями.
По идее, ему давно следовало бы передать в эфир сигнал бедствия, но мостик молчал.
Джеймсу вдруг показалось, что о нем забыли.
С беспощадной, завораживающей ясностью
Вот и последняя, с капитаном и остатками команды, уходит во мрак.
Безмолвная, темная махина «Титаника» медленно погружается в ледяную пучину.
Совсем не так, как десятки раз уходил под воду его роковой предшественник — в художественных и документальных фильмах, компьютерных играх, на рисунках и живописных полотнах. Намного страшнее.
На лбу радиста выступили капли холодного пота.
В наушниках в этот момент захрипело, раздался оглушительный треск, сквозь который с трудом пробился слабый сигнал:
CQD…MGY…
Страх отступил.
Джеймс обратился в слух.
Неужели?
Бойкой дамочке из Вашингтона он не поверил. И в душе посмеялся над Артуром, клюнувшим на ее завиральную историю. Выходило — напрасно.
Уэста охватило волнение. Ничего общего с недавним приступом страха — но руки парня задрожали. Он засуетился, занервничал. Потянулся к записывающему устройству. Щелкнул выключателем.
Совершенно забыв о том, что оно уже было включено.
Дублирующую систему, покидая рубку, отключил Артур.
Сигнал между тем окреп:
CQD…MGY…CQD…MGY…CQD…MGY…
«Сейчас все сорвутся с мест. И сметут меня как пушинку. Сколько уйдет времени? Никак не меньше двадцати минут. Если не больше. Это конец».
Самое обидное было то, что Полина отчетливо видела эту женщину.
До нее было рукой подать.
«Господи, помоги!»
Возможно, он услышал.
Истерический вопль в другом конце зала привлек общее внимание.
Люди — как ни странно! — все еще оставались на местах.
Она успела.
Худощавая рыжеволосая женщина билась в руках крепкого мужчины. На тонких губах пузырилась пена.
— Она серьезно больна. Я врач! — крикнул мужчина.
Полина надвигалась стремительно. Намерения ее были неясны. Но времени для объяснений не оставалось.
Врач удерживал женщину за талию, Полина вцепилась в ее плечи, тряхнула так, что запрокинулась голова.
Что и требовалось — нужно было видеть глаза женщины.
Во что бы то ни стало!
Разумеется, в них не было ни проблеска сознания. Помутившийся взор, закатившиеся белки.
Полина тряхнула еще раз.
Попыталась зацепить взглядом, вызвать ответную реакцию.
Тщетно.
— Она никуда не денется. Я обещаю. Слышите?! Я на вашей стороне. Она не уйдет. Нужно взять себя в руки. Одна я не справлюсь. Нужна ваша помощь. Иначе все пропало!
Движение зрачков было едва уловимым. Но Полина заметила.
— Вы слышите меня, Роза? Вы должны слушать! Она рисковала. Рыжеволосую могли звать по-другому.