Титаник

Губачек Милош

Клемент Эдвардc, представлявший союз докеров, прежде всего указал на серьезную оплошность, допущенную в ходе плавания «Титаника». Он напомнил, как Брюс Исмей еще в Куинстауне в отсутствие капитана обсуждал со старшим механиком вопрос об увеличении скорости, и это планировалось на понедельник 15-го и вторник 16 апреля. Он вновь спросил, почему капитан Смит передал радиограмму с судна «Балтик» Исмею и не объясняется ли это тем, что капитан судна таким образом убедительно давал понять, что уважает особое положение, которое генеральный директор компании занимает на «Титанике». В заключение Эдвардс заявил, что, проигнорировав радиограмму, в которой сообщалось о ледовой опасности, и сохранив высокую скорость, капитан или первый помощник Мэрдок допустили преступную безответственность.

И Томас Скэнлен, представлявший Национальный союз моряков и кочегаров, видел причины катастрофы в пренебрежении правилами судовождения и низкой дисциплине на судне, что особенно сказалось в условиях чрезвычайных обстоятельств той ночи. Он уделил внимание и нехватке спасательных средств на «Титанике», и неудовлетворительной подготовке команды

при проведении спасательных работ, сказал, что за это министерство торговли несет еще большую долю вины, чем владельцы судна.

У.Д. Харбинсон, представлявший интересы пассажиров III класса «Титаника», выступил на заседании с самой резкой и решительной критикой. Причем вновь к большому неудовольствию лорда Мерси, который с самого начала не скрывал, что участие в заседаниях следственной комиссии профессионального юриста, представлявшего интересы пассажиров III класса, излишне и даже нежелательно.

В этой связи уместно напомнить, что в ходе лондонского расследования не был заслушан даже ни один из спасшихся пассажиров II класса! Показания дали лишь трое пассажиров I класса. Но они в основном старались оправдать свои действия и поступки в момент спуска на воду спасательных шлюпок и позже, поэтому в объективности их показаний при выяснении обстоятельств катастрофы можно вполне обоснованно сомневаться. Лорд Мерси, уделивший массу времени знакомству с конструкцией «Титаника» и другим техническим вопросам, за три месяца следствия так и не нашел ни одного часа, чтобы допросить хотя бы одного человека, который смог бы объяснить ему, почему 75 процентов мужчин, женщин и детей из числа пассажиров III класса «непотопляемого» плавучего дворца погибли. И тут нельзя не вспомнить американского сенатора, в адрес которого британские газеты вылили столько грязи, но который, не колеблясь, поехал из Вашингтона в Нью-Йорк, чтобы поговорить с тремя эмигрантами, и даже спускался в котельную «Олимпика» для беседы с кочегаром. У лорда Мерси для установления истины, видимо, была собственная методика.

Итак, хотя присутствие У.Д. Харбинсона напоминало почтенному лорду о существовании нескольких сотен пассажиров в трюмах, тем не менее ему пришлось выслушать и его точку зрения на причины катастрофы.

— Первое, о чем я хотел бы заявить, милорд, — сказал Харбинсон, — что эта трагедия, это несчастье не являются результатом неизбежной аварии. Под «неизбежной аварией» я понимаю такой несчастный случай, который, по всей видимости, нельзя предотвратить обычными мерами предосторожности. Я хочу сказать, что, если бы была проявлена необходимая осторожность, этого несчастья не случилось бы.

Затем Харбинсон перешел к резкой критике министерства торговли, которое своим безответственным отношением к обеспечению безопасности на море было в значительной степени повинно в смерти прежде всего пассажиров III класса. Далее Харбинсон отметил: «У министерства торговли много глаз и ушей, но совсем нет ума… И хотя оно получает информацию отовсюду, похоже, оно не способно ее использовать…»

Совсем к иным выводам пришел сэр Роберт Финлей, представлявший интересы судоходной компании «Уайт стар лайн». Финлей долгие годы считался одним из наиболее видных британских адвокатов и пользовался особым уважением среди лондонских юристов. Но с годами блеска в его выступлениях поубавилось. Заключительную речь перед следственной комиссией Финлей произносил с 25 по 28 июня. Он очень пространно объяснял, почему, по его мнению, так опасно плыть на высокой скорости среди льдов даже ясной ночью, что к действиям Брюса Исмея нельзя предъявлять претензий, поскольку их нельзя считать компетентными, что слабая подготовка команды в обращении со спасательными средствами никак не связана с достойными сожаления потерями человеческих жизней, что дисциплина команды была на должном уровне, а количество спасательных шлюпок полностью удовлетворяло требованиям министерства торговли (единственное из утверждений Финлея, которое можно признать бесспорным). Вспыльчивый лорд Мерси проявил в отношении сэра Роберта Финлея исключительное снисхождение.

Робертсона Данлопа, который 28 июня приготовился произнести речь в защиту судна «Калифорниан» и его капитана, лорд Мерси приветствовал язвительным вопросом:

— Господин Данлоп, как вы думаете, сколько времени вам понадобится, чтобы убедить нас, что с «Калифорниан» не видели огней «Титаника»?

— Думаю, милорд, — спокойно ответил Данлоп, — это займет около двух часов.

В течение этих двух часов Данлоп указывал на противоречия в показаниях свидетелей, обвинявших капитана Лорда в халатности, и пытался доказать, что существуют и другие, часто более правдоподобные объяснения роковых событий. Показания второго помощника механика Эрнеста Гилла он квалифицировал как ненадежные. Лорд Мерси спросил, не хочет ли он этим сказать, будто Гилл обманывал следственную комиссию. Данлоп ответил утвердительно и привел свои доводы: Гилл узнал о гибели «Титаника» утром 15 апреля; через несколько дней, оказавшись в Нью-Йорке, он дал интервью тамошним репортерам и предстал перед следственным подкомитетом; его фантазию подхлестнуло пережитое, и он вообразил, что «Титаник» и был тем судном, которое он на мгновение увидел. Возможно ли, продолжал Данлоп, чтобы судно, которое Гилл видел совершенно отчетливо, не заметили ни вахтенный офицер на мостике «Калифорниан», ни вахтенные матросы? Что касается двух сигнальных ракет, которые видел Гилл, то даже, если они в действительности имели место, они не могли быть теми же, что видели Стоун и Гибсон.

Данлоп подчеркнул, что тщательное изучение показаний членов команды «Калифорниан», тип судна, которое наблюдала команда, его огни и маневры — все это приводит к одному выводу: это судно не могло быть «Титаником». Данлоп не забыл и еще об одном важном обстоятельстве. Лорд, Стоун и Гибсон видели на этом судне

только один топовый огонь и приняли его за небольшое судно, и лишь третий помощник Гроувз утверждал, что видел два огня. Столь же спорным является и вопрос о цвете бортового отличительного огня неизвестного судна. Стоун, Гибсон и Гроувз видели красный огонь, и только капитан Лорд — зеленый. Если бы это был «Титаник», шедший на запад и обращенный к «Калифорниан» правым бортом, все должны были бы видеть зеленый огонь. Данлоп обратил внимание присутствующих на то, что только четвертый помощник «Титаника», один матрос и один стюард считали судно, огни которого они видели, пароходом, большая же часть опытных моряков считала его рыбацким судном. Такого же мнения придерживался и Брюс Ис-мей. Данлоп напомнил еще об одном очевидном противоречии: с «Калифорниан» увидели огни судна, остановившегося неподалеку около одиннадцати часов вечера. Был ли это «Титаник»? Почему оба впередсмотрящих в «вороньем гнезде» до конца своей вахты, то есть до полуночи, не заметили огней «Калифорниан»? О сигнальных ракетах Данлоп сказал, что капитан Лорд и его второй помощник с полным основанием считали их сигналами компании. Он обратил внимание комиссии и на то обстоятельство, что сигнальные ракеты, пускаемые судном, терпящим бедствие, имеют особое устройство. В сущности, это гранаты замедленного действия, их разрыв сопровождается не только ярким светом, но и звуком, похожим на выстрел из орудия. И хотя «Титаник» пускал именно такие ракеты, на «Калифорниан» никто не отметил взрывов, которые в спокойную ночь слышны на расстоянии до десяти миль. А ведь «Калифорниан», по некоторым сведениям, был удален от «Титаника» не более чем на пять миль! По мнению Данлопа, если бы второй помощник Стоун предположил, что видит «ракеты бедствия», он обязательно разбудил бы капитана. Точно так же и капитан Лорд, если бы он по каким-то признакам понял, какая трагедия разыгрывается в 20-30 милях от его судна, тут же бросился бы на помощь. В этой связи Данлоп отметил, что, если бы капитан правильно понял сообщение, которое передал ему кадет Гибсон в 2 часа 5 минут ночи, и сразу же приказал дать ход, «Калифорниан» прибыл бы к месту гибели «Титаника» самое раннее в 4 часа 30 минут, то есть спустя полчаса после того, как туда прибыла «Карпатия». И это при том, что он шел бы ночью через лед с такой же скоростью, с какой шел утром при ярком свете.

В заключение Данлоп обратил внимание на то, что вообще не доказано, был ли «Калифорниан» единственным судном, находившимся в те критические минуты неподалеку от «Титаника». Наоборот, собранные доказательства свидетельствуют о том, что там было еще несколько, к сожалению, в основном неизвестных судов. Он напомнил, что в показаниях капитана Лорда говорилось о двух судах, которые, кроме «Маунт Темпля», увидела команда «Калифорниан» утром 15 апреля вблизи места гибели «Титаника», в показаниях капитана «Маунт Темпля» — о неизвестной шхуне и судне, а в показаниях капитана «Карпатии» — о других неизвестных судах, увиденных на месте катастрофы. Данлоп представил комиссии доказательства того, что в этом районе в тот роковой день застрял во льдах и немецкий пароход «Траутенфельс» вместимостью 2932 брт, шедший из Гамбурга в Нью-Йорк. Это судно, придерживавшееся западного курса, наткнувшись на обширное ледяное поле, повернуло на юго-запад. Маневры «Траутенфельса» совпадали с маневрами неизвестного судна, за которым наблюдали с мостика «Калифорниан». Данлоп доказывал, что на рассвете 14 апреля к ледовому полю, перед которым остановился «Калифорниан», подошло наливное судно «Паула» вместимостью 2784 брт компании «Дойче — Американа петролеум» из Гамбурга. Куда делось это судно потом, неизвестно. Данлопу удалось установить присутствие еще трех судов в том же районе и в то же критическое время. Их капитаны и офицеры не были допрошены, и, как подчеркнул Данлоп, он не знает, не пускало ли ракеты по тем или иным соображениям какое-нибудь из них. И это, заключил Данлоп, еще отнюдь не полный перечень судов, которые могли увидеть с «Титаника» или «Калифорниан» в ночь с 14 на 15 апреля 1912 года.

Несмотря на ряд серьезных аргументов, приведенных представителем компании «Лейленд лайн» и явно ставивших под сомнение обоснованность обвинений, выдвинутых против капитана Лорда, из замечаний лорда Мерси во время речи защитника стало ясно, что он не позволит поколебать свою точку зрения на роль «Калифорниан» и капитана Лорда, которую он отвел им в трагедии «Титаника».

Заключительную речь произнес и главный защитник министерства торговли сэр Руфус Айзекс. Она была очень пространной и включала все аспекты дела, которым занималось следствие. Разумеется, главным стремлением сэра Руфуса было избавить министерство от какой-либо ответственности за катастрофу. В своей речи он в основном сосредоточился на действиях капитана Лорда и пришел к таким выводам, что английский писатель Питер Пэдфилд после анализа его выступления заметил: «Мороз подирает по коже и кровь стынет в жилах, когда подумаешь о присяжных, которые в ходе «бриллиантовой» карьеры этого человека находились под воздействием такой ловкой и коварной софистики». Конечно, не случайно, что сэр Руфус, перед тем как стать государственным, а потом и генеральным прокурором, был самым высокооплачиваемым адвокатом Великобритании. Нельзя считать случайным и то, что юристу такого уровня министерство торговли доверило защиту своих интересов в расследовании катастрофы «Титаника».

После почти месячного перерыва следственная комиссия лорда Мерси в последний раз собралась на заседание 30 июля 1912 года. На нем лорд Мерси зачитал Отчет о результатах расследования обстоятельств гибели парохода «Титаник». Тех, кто внимательно следил за ходом многомесячного расследования, позиция лорда Мерси удивить не могла. Исключение составил лишь один человек — капитан «Калифорниан». По мнению Мерси, не было ни конкретного человека, ни учреждения, которые можно было бы обвинить в том, что они своими действиями способствовали самой грандиозной морской катастрофе.