Титаник

Губачек Милош

Глава 5.

АЙСБЕРГ

Приближался одиннадцатый час вечера. В «вороньем гнезде» Реджинальд Робинсон Ли внимательно вглядывался в горизонт. Вдруг ему показалось, что далеко впереди он видит легкую дымку. Вскоре он убедился, что не ошибается. Туман заметил и Фредерик Флит. Ли послышалось, будто Флит сказал:

— Да, если мы что-нибудь разглядим, нам повезет.

В ходе лондонского расследования Флит подтвердил, что туманную дымку перед судном он видел, но отрицал, что как-либо прокомментировал этот факт.

Дымка или легкий туман в районах дрейфующих льдов — явления обычные, однако ночью их очень

трудно заметить. Низкий туман, стелющийся над поверхностью воды, в ночное время опасен прежде всего тем, что часто его можно увидеть только с большой высоты, например из «вороньего гнезда», но никак не с носовой надстройки или мостика, откуда нельзя различить, где кончается линия горизонта и начинается небосвод, поскольку оба одинаково черные. Вахтенный офицер Мэрдок, следивший с мостика за морем перед судном, находился на высоте двадцати трех метров над поверхностью воды, вахтенные же в «вороньем гнезде» — на шесть метров выше. Поэтому вполне понятно, что Мэрдок не увидел того, что увидели Ли и Флит, иначе такой опытный офицер, как он, при ухудшающейся видимости, вероятно, вызвал бы капитана и предложил бы снизить скорость. Но Мэрдок ничего не видел, а из «вороньего гнезда» предостережения не поступило.

Даже днем слабый туман существенно уменьшал вероятность своевременного обнаружения дрейфующего айсберга. Ночью это становилось еще сложнее. В целях выяснения этого обстоятельства, решающего для судьбы «Титаника», в ходе лондонского расследования катастрофы был допрошен известный английский полярный исследователь Эрнест Шеклтон, человек, обладавший большим опытом плавания в полярных водах.

Шеклтон.Расстояние, на котором можно увидеть айсберг, зависит в основном от того, насколько он выступает над водой. Если высота айсберга около двадцати семи метров и он обычный, то есть не перевернутый, в ясную погоду его можно увидеть на расстоянии десяти—двенадцати миль.

Мерси.А ночью?

Шеклтон.Ночью нет. Я бы сказал, что в ясную ночь и при условии, что речь идет об обычном айсберге, расстояние составит примерно пять миль.

Мерси.Вы сказали, при условии, если речь идет об обычном айсберге?

Шеклтон.Да… я видел много айсбергов, казавшихся черными. Такое впечатление создает их структура, а также грунт и камни, вмерзшие в лед. Многие из так называемых островов в южном полушарии в действительности являются большими айсбергами, покрытыми грунтом. Кроме того, если айсберг перевернут и имеет разнородную структуру, он пористый и поглощает воду, в этом случае он вообще не отражает свет.

Мерси.Видели ли вы такой темный лед, о котором говорите, в Северной Атлантике?

Шеклтон.Да, дважды… Один раз, когда мы шли на север, второй — при возвращении… думаю, где-то в апреле 1897 года, затем в мае 1903 года. И еще в июне 1910-го, но это было севернее.

Мерси.На каком расстоянии вы смогли бы увидеть один из таких темных айсбергов при условии, что его высота двадцать—двадцать семь метров?

Шеклтон.Это

могут быть всего три мили в зависимости от того, насколько светла ночь и каково состояние моря. При совершенно спокойной водной поверхности вы не заметите ни одного признака, который подсказал бы вам, что на воде что-то есть. Но если вам все же удастся заметить пену прибоя и вы продолжите наблюдение, то, как правило, айсберг вы обнаружите.

По поводу плавания при плохой видимости Шеклтон сказал следующее:

Шеклтон . Когда мы шли в штормовую погоду или в тумане, один человек всегда находился в «вороньем гнезде», а другой — на палубе.

Мерси.Значит, только в штормовую погоду или в тумане?

Шеклтон.Да… но иногда и в ясную погоду.

Мерси.Вы считаете необходимым, чтобы и в ясную погоду один человек находился в носовой части судна, а другой — в «вороньем гнезде»?

Шеклтон.Конечно, если вы оказались в опасном районе — в районе льдов.

Мерси.А допустим, что вы идете со скоростью 21 и три четверти узла или даже 22 узла?

Шеклтон.Вы не имеете права идти на такой скорости в районе скопления льдов.

Однако «Титаник», самое большое и самое роскошное судно в мире, имея 2201 пассажира на борту, примерно в 23 часа ночи 14 апреля 1912 года шел через Северную Атлантику в районе дрейфующих льдов со скоростью 21, а может быть, и 21,5 узла.

Стрелки на часах на мостике показывали 23 часа 39 минут. Двое впередсмотрящих, Флит и Ли, продолжали вглядываться с фок-мачты в окутанный туманом горизонт; казалось, туман густеет, он становился все более явственным. Вдруг Флит прямо перед носом судна увидел что-то еще более темное, чем поверхность океана. Одну-две секунды он всматривался в эту темную тень, ему казалось, что она приближается и растет.

— Перед нами лед! — закричал он и тут же ударил в колокол, висевший в «вороньем гнезде». Три удара были сигналом, означавшим, что прямо по курсу находится какой-то предмет. Одновременно он бросился к телефону, соединявшему «воронье гнездо» с мостиком. Шестой помощник Дж.П. Муди отозвался почти мгновенно.

— Лед прямо по носу! — выкрикнул Флит.

— Спасибо, — ответил Муди (его вежливый ответ потом стал частью легенды), повесил трубку и обратился к вахтенному офицеру Мэрдоку, прибежавшему с правого крыла мостика и встревоженному ударами колокола.

— Лед прямо по носу, сэр, — повторил Муди зловещее известие, которое он только что услышал.

Мэрдок бросился к телеграфу, поставил его ручку на «Стоп!» и тут же крикнул рулевому:

— Право руля!

Одновременно он передал в машинное отделение:

— Полный назад!

По терминологии, существовавшей в 1912 году, приказ «Право руля!» означал поворот кормы судна вправо, а носовой части — влево. Рулевой Роберт Хитченс налег всем своим весом на рукоятку штурвального колеса и стал быстро вращать его против часовой стрелки, пока не почувствовал, что штурвал остановился в крайнем положении. Шестой помощник капитана Муди доложил Мэрдоку: