Титаник
Шрифт:
Супруга Джорджа Д. Уайднера заявила:
— Я пришла на палубу, и меня посадили в спасательную шлюпку. Когда она отплыла от «Титаника», я увидела, как один из офицеров выстрелил себе в голову.
Пассажир Карл Янсен рассказывал о старшем помощнике Уайлде:
— Я посмотрел на мостик и увидел старшего помощника, который вложил пистолет в рот и выстрелил. Его тело перевалилось через борт.
Позднее, когда были собраны все показания, провели их серьезное изучение, чтобы установить, как же в действительности погибли капитан Смит, старший помощник Уайлд и первый помощник Мэрдок. Капитана либо на самом деле смыла большая волна, залившая мостик, либо он, как рассказывал радист Гарольд Брайд (показания которого и в отношении других эпизодов оказались достоверными), перед тем как
Предположения о самоубийстве Мэрдока и Уайлда тоже не подтвердились. Полковник Грейси, который находился поблизости практически до момента гибели судна, писал: «За пятнадцать минут до того, как судно затонуло, я находился в носовой части шлюпочной палубы, где распоряжался Мэрдок и где команда тщетно пыталась спустить на воду складную шлюпку. Выстрел из пистолета в нескольких метрах от меня, конечно, не остался бы мною не замеченным. И даже позднее, когда я стал отходить к корме, расстояние между нами было не настолько большим, чтобы я его не услышал».
Второй помощник капитана Лайтоллер также заявил, что видел Мэрдока непосредственно перед тем, как набежала огромная волна, и, если бы раздался выстрел, он должен был бы его услышать, поскольку расстояние, отделявшее его от Мэрдока, было незначительным. Трезвая оценка, лишенная каких бы то ни было стремлений к сенсациям, позволяет признать наиболее правдоподобным вывод о том, что капитан Смит, как и Уайлд и Мэрдок, был смыт большой волной.
В показаниях некоторых спасенных пассажиров явно прослеживалось стремление так преподнести ход событий, чтобы это способствовало их личным интересам. Писатель Уолтер Лорд в своей книге о последней ночи «Титаника» цитирует одного из пассажиров, который спасся в шлюпке № 7: «В одном все женщины были непоколебимы. Они не хотели войти в спасательные шлюпки, пока первыми в них не войдут мужчины. Они боялись довериться морю. Сделать шаг в хрупкое плавучее средство, качавшееся на скрипящих шлюпбалках, требовало смелости. Только несколько мужчин согласились с ними. Офицер кричал, что я вполне пригоден для гребли и настаивал, чтобы я прыгал в шлюпку. Я был вынужден это сделать, хотя, признаюсь, судно мне представлялось намного безопаснее, чем какая-нибудь маленькая шлюпка».Такое заявление «смелого» человека, бесспорно, не нуждается в комментариях.
Шли дни, и появлялись все новые сообщения от лиц, в осведомленности которых не было сомнений. А после того, как было начато официальное расследование, которое многое прояснило, наиболее невероятные измышления были опровергнуты или по крайней мере подвергнуты сомнению. Из нагромождения фантазий начала вырисовываться правда. Но, несмотря на это, некоторые из легенд дошли и до наших дней. К примеру, желание судоходной компании получить за первое плавание «Титаника» «Голубую ленту Атлантики», стрельба из пистолета в охваченных паникой пассажиров для поддержания порядка, исполнение оркестром мелодии песни «Ближе к тебе, Господи», когда судно уходило под воду, и т.д.
Еще до прихода «Карпатии» в Нью-Йорк американская печать не скупилась на резкие выпады против генерального директора «Уайт стар лайн» и президента треста «Интернэшнл меркантайл марин К» Джозефа Брюса Исмея. Едва спасенные пассажиры появились в нью-йоркском порту и газеты начали публиковать их рассказы о подробностях катастрофы, как Брюс Исмей стал для американских газет и общественности злым гением, главным виновником происшедшего. Британский посол в Вашингтоне лорд Джеймс Брайс сообщил в Лондон: «Американская печать в связи с катастрофой впала в настоящую истерию, она публикует дикие и полностью лживые заявления, проверкой которых я даже не стал бы себя утруждать. Первоочередной мишенью сделался господин Брюс Исмей, действия которого подверглись беспощадной критике».
Несколько женщин
— Я знаю многих женщин, которые спали на полу в курительном салоне, — горестно жаловалась жена Люсьена П.Смита, — тогда как господин Исмей занял на «Карпатии» самую лучшую каюту, был окружен всяческим вниманием и на его дверях была табличка: «Просьба не стучать!»
Миссис Уайднер заявила:
— Лучше тысячу раз быть мертвым Джоном Б.Тэйером, чем живым Дж. Брюсом Исмеем.
«Господин Исмей, — метала громы и молнии в пятницу 19 апреля газета Херста «Нью-Йорк америкэн», — не заботится ни о ком, кроме себя. Его интересуют только собственное тело, желудок и личная прибыль. Самая страшная трагедия не тронула его. Он позволил своему судну с беспомощным человеческим грузом затонуть и даже пальцем не пошевелил. Он, не стыдясь, пробирается в безопасное место и завладевает лучшей каютой на «Карпатии».
Известный американский морской историк контрадмирал А.Т. Мэйхан писал в «Ивнинг пост»: «Я непреклонен в том, что, пока в этих обстоятельствах оставался хоть один человек, которого можно было бы спасти, господин Исмей обязан был сделать все, чтобы в спасательной шлюпке оказался именно этот единственный человек, а не он».
Старый филадельфийский трамвайный магнат и один из главных пайщиков треста ИММ Питер Уайднер в адрес Брюса Исмея высказался так:
— Если Джордж не вернется живым, Исмею придется нести ответственность. (Джордж Уайднер был одним из миллионеров, оставшихся на палубе тонущего «Титаника».)
В пятницу на Исмея безжалостно нападали и в американском сенате. Сенатор от штата Мэриленд Исидор Рейнер процитировал заявление дочери члена палаты представителей Хьюджиса, которая на «Титанике» потеряла мужа. Она очень критически отзывалась об особом внимании, оказанном Исмею как при посадке в спасательную шлюпку (что было явной неправдой), так и позднее, на «Карпатии». После этого сенатор Рейнер возмущенно загудел:
— Мы наказываем за пренебрежительное отношение к своим обязанностям младших офицеров и матросов, но людям, отдававшим приказания и получавшим прибыли, мы позволяем скрыться. Все цивилизованные народы мира одобрят применение уголовного права к руководству данной судоходной компании, и, если оно будет отвечать за содеянное, а это должно произойти, оно ни у кого не вызовет сочувствия. Но если подобное и случится, то такое сочувствие потонет в море негодования, которое высказывается сегодня во всем цивилизованном мире. Нерадивость, отправившая сотни людей в вечность, опустошившая дома и очаги и погрузившая эту страну в траур, заслуживает наказания. В этот час нашего несчастья мы призываем всемогущего Бога укрепить нашу веру и обращаемся к его высочайшему праву справедливо покарать провинившихся.
Кампания, развязанная в Соединенных Штатах против генерального директора «Уайт стар лайн», была поддержана, хотя и более умеренно, и в Великобритании. Причем в судостроительных кругах к делу отнеслись спокойно, а вот британская общественность и часть органов печати оказались не столь терпимыми.
Журнал «Джон Булл» еще за четыре месяца до катастрофы обращал внимание на недостаточность спасательного оснащения «Олимпика» и предостерегал, что в случае аварии его спасательные шлюпки смогут взять только около тысячи пассажиров, а другие две тысячи завершат свое путешествие на дне океана. Теперь «Джон Булл» писал, что кое-кому следовало бы повеситься. Издатель «Джона Булла» Горацио Боттомли, который одновременно являлся и членом палаты общин британского парламента, по этому поводу высказывался как в парламенте, так и на страницах своего журнала, и его точка зрения совпадала с позицией американского контр-адмирала А.Т. Мэйхана. Боттомли, обращаясь к Брюсу Исмею, писал: «Вы были единственным человеком на борту, для которого это плавание представляло большой финансовый интерес, и, пока все мужчины, женщины и дети не покинули судно, Ваше место было рядом с капитаном. У самого обычного эмигранта из III класса было больше морального права на место в спасательной шлюпке, чем у Вас».