Титановый бардак
Шрифт:
Но все же и среди командиров РККА были люди вполне подготовленные, например Андрей Терентьевич так наладил службу связи, что штаб округа имел устойчивую связь даже с каждой отдельной заставой погранвойск — что очень помогало в организации обороны: если давление фашистов на каком-то участке границы оказывалось слишком сильным, то в течение максимум получаса это давление «сбрасывалось» силами авиации, а подкрепления к такому месту приходили не позднее чем через час. Вот только маловато было этих подкреплений…
Огромную, можно сказать, неоценимую помощь армии оказывал и Пантелеймон Кондратьевич, он и лично,
Поздним вечером пятого июня эвакуация гражданских закончилась и все подчиненные Свечину войска организованно отступили на подготовленную «первую линию тактической обороны». На которой теперь следовало продержаться еще примерно две недели, пока не будет проведена эвакуация населения между этой и следующей, второй линией (и уже «стратегической обороны»). И там уже все будет проще: все же учебные центры работали и солдат в оборону будет поставлено заметно больше. Конечно, лишь «предварительно обученных» большей частью, но они уже в боях недостающий опыт приобретут. Не все, конечно, а только выжившие, но война — дело очень циничное…
Ира, на вопрос товарищей о результате бомбардировки, ответила «исчерпывающе»:
— Бомба почти две минуты падала, когда она взорвалась, мы уже в двадцати километрах от верфи были. Откуда я знаю, что там с верфью случилось? Но бабах вышел на загляденье, взрыв с самолета хорошо видно было. Так что, даже если считать по минимуму взрывчик в сорок тонн тротила, то, думаю, там мало чего осталось. Но мне кажется, что получилось помощнее — это если смотреть результаты работы полутонных бомб, которые бомбардировщики Архангельского в Берлине сбросили. На Алкетт ребята пять бомб положили и там вместо завода просто груды щебня. Вы же их фотографии видели?
— Видели, — ответила Света, — и другие тоже видели, которые они в Данциге снимали и на железных дорогах. Жалко, что у нас таких бомб почти не осталось.
— Но полутонные-то серийно производятся?
— Аня говорила, что пока по четыре штуки в сутки сделать получается. Так что ребята в основном гексагеном балуются… хотя и гексоген неплохо работает. А вот что делать с меткостью…
— Я уже по ушам кому надо надавала, теперь ни один самолет ниже двенадцати тысяч опускаться не будет. Лучше три раза на цель слетать чем самолет
— У Слащева в штабе ребята работают, думают, куда оставшиеся две бомбы сбросить.
— Одну? Я же одну уже сбросила.
— Послезавтра еще одну закончат, вся электроника уже проверена по три раза, сейчас заправка идет.
— Хм… интересно. А когда следующие будут?
— Никуда ты больше не полетишь! Валя сказал, что нехрен нам свои тушки подставлять, мы в тылу больше пользы принесем! Вася, кстати, по его приказу в Ульяновск уехал новый завод срочно запускать.
— Автомобильный? Так его уже четвертый месяц запускают.
— Буханки там уже делают, правда пока по две-три штуки в сутки, но делают. А новая линия, для броневиков — там какие-то проблемы возникли.
— Знаю я эти проблемы, Вася мне говорил: там что-то со сварочными автоматами. Вернется — я ему пинков надаю: ну не получается с автоматами, так пусть ручками мужики сталь варят, у нас что, рукастых сварщиков острая нехватка?
— Ручками такое варить нельзя. Вася говорил, что в Чите, пока сварку танковых корпусов не наладили, местные кадры пытались ручную сварку применить, так пять корпусов просто в металлолом ушло: швы лопались сами когда корпус просто краном поднимали. Я же не специалист, но как поняла, там что-то с остаточными напряжениями. Надеюсь, ты знаешь, что это слово означает, у тебя же в самолетах тоже дофига на сварке сделано.
— И вот нафига мы напридумывали всякого такого, что здесь и сейчас без нас вообще сделать нельзя?
— Я не придумывала, а вот ты… кстати, а что за новый самолет Мясищев в Ташкенте к производству готовит?
— Л-610. Это мы взяли Турболет, сделали фюзеляж на полметра потолще и на полтора подлиннее, центроплан на метр увеличили. Ну и моторы, конечно, помощнее поставили, Архип новые моторы как не в себя штампует. В нашем будущем чехи так же поступили, но у меня по чешскому аналогу вообще ничего не было, пришлось нам с Владимиром Михайловичем своей головой думать. Оказывается, что даже у меня это получается неплохо…
— Вот именно, так что больше ты никуда не летишь. В смысле, бомбить фашистов.
— Да я и не собиралась, сейчас пару раз слетаю с Дорониным, научу его самостоятельно заправляться. А потом буду молодежь учить Арочки дозаправлять: с дозаправкой они не то что Берлин, они Гамбург с какахами смешают.
— Гамбург — это хорошо… Кстати, ребята из института Рожанского звонили, сказали, что они могут систему теленаведения теперь делать тысяч за пятьдесят всего, и уже могут у себя по паре штук в сутки собирать. Я думаю, что такие можно и на пятисотки термобарические ставить. Ну, это я так подумала, ведь денег-то мы найдем для них?
— Про деньги все вопросы к Оле. Кстати, где она? Я тут подумала, что Сталину немного лишнего ляпнула, как бы он её не взгрел.
— Не взгрел. Он только попросил о результатах доложить, это уже я сделала когда ты домой возвращалась, и потом позвонил Поскребышев и велел тебе очередную дырку в костюме сверлить: так и сказал «Пусть в белом своем костюме дырку под орден готовит, и даже две, потому что еще и под Золотую Звезду дырка потребуется». Еще велел представить список всех, кто с тобой немцев бомбить летел, так всем по «Знамени», а командирам — по «Герою» решено дать.