Титулы, мундиры, ордена в Российской империи
Шрифт:
Станислава 1-й степени Георгия 3-й степени Владимира 3-й степени Анны 2-й степени Станислава 2-й степени Георгия 4-й степени Владимира 4-й степени Анны 3-й степени Станислава 3-й степени
Естественно, что дамский орден святой Екатерины и орден Георгия находились вне этой иерархии, но были сопоставимы с первыми тремя высшими орденами.
Орденская иерархия явственно выступала в порядке ношения орденских знаков, когда они надевались и размещались на мундире в строго определенной последовательности.
Хотя ордена не были формально приравнены к классам Табели о рангах (кроме ордена Андрея Первозванного, отнесенного к III классу), в позднейших статутах некоторых из них пояснялось место кавалеров среди чиновных особ во время церемоний "при высочайшем дворе и во всех торжественных случаях". Так, кавалеры ордена
С другой стороны, возможность получения ордена
связывалась с классом чина награждаемого. Так, высшие ордена могли даваться лишь чинам I - III классов; ордена Белого Орла, Владимира 2-й степени и Анны 1-й степени - чинам не ниже IV класса; ордена Станислава 1-й степени и Владимира 3-й степени - не ниже VI класса и т. д. Аналогичным образом орден Георгия 3-й степени давался генералам и полковникам, 2-й степени - только генералам, а 1-й степени - лишь фельдмаршалам и полным генералам. Вместе с тем награждение орденом обычно сокращало срок выслуги следующего чина.
В связи с постоянным значительным увеличением численности чиновников возрастало и общее количество награждений орденами, что вызывало обеспокоенность правительства, которое пыталось разными мерами усилить контроль за правильностью и соразмерностью (по разным ведомствам) представления к наградам. Обеспокоенность эта была связана прежде всего с тем, что пожалование в кавалеры ордена сопровождалось возведением кавалеров в потомственное дворянство. Такой порядок не знал исключений до 30 .октября 1826 г., когда были ограничены права купечества:
при награждении орденом купцы стали получать лишь личное дворянство, а с 1832 г.
– потомственное почетное гражданство. Правда, число самих награждений купцов орденами увеличилось. Во многих случаях это было следствием крупных пожертвований на разного рода цели. А. И. Дельвиг рассказывает, что в середине XIX в. генерал-губернатор Москвы А. А. Закревский попросту требовал от московских купцов пожертвований на благоустройство города. "Известно было, что пожертвовавший получит орден, до чего большая часть купцов были очень падки, а не пожертвовавший подвергнется разного рода преследованиям".
При рассмотрении в 1844 г. вопроса о внесении в Кавалерскую думу ордена святого Станислава списка представленных к награждению Комитет министров "усмотрел, что правила статута" этого ордена "даже низшим чиновникам открывают легкий путь к приобретению потомственного дворянства", тогда как "по важности соединенных с дворянским достоинством прав оное должно быть возмездием отличных заслуг". Признавалось желательным "ограничить прилив нового дворянства" в дворянско-поместное сословие и его, так сказать, разбавление. Последствием этих соображений были три меры: с июля 1845 г. награждение низшими степенями ордена Станислава было вообще прекращено; награждение низшими тремя степенями ордена Анны стало давать права лишь личного дворянства; когда в июне 1855 г. пожалование низших степеней ордена Станислава было возобновлено, оно стало сообщать награжденным только права личного дворянства. Таким образом, потомственное дворянство давалось лишь с ордена Владимира 4-й степени. Сокращение числа орденских наград было отчасти компенсировано увеличением ценных подарков "от двора" в виде табакерок из драгоценных металлов, перстней с миниатюрными портретами императора и т. п.
С апреля 1874 г. права потомственного дворянства начали распространяться и на детей кавалеров орденов, рожденных до получения отцами потомственного дворянства. Вследствие этого стала значительно быстрее возрастать общая численность дворянского сословия за счет потомков орденских кавалеров. В середине 1880-х гг. в правительственных сферах была снова высказана мысль о необходимости сократить число лиц, получавших потомственное
Сложность орденской системы (как и общей системы наград) была столь велика, что во многих случаях, как это ни парадоксально, определенного строгого порядка в ней просто не усматривалось. Так, министр финансов С. Ю. Витте утверждал в конце XIX в., что "точно определенных правил о наградах не было, поэтому никакой определенности в выдаче наград не существовало. От того или другого влияния министра на государя, от умения его испросить те или другие награды зависело повышение всех служащих, причем в этих повышениях ... в значительной степени играло роль личное усмотрение". Постоянными были сетования на то, что ордена (и награды вообще) раздаются произвольно, не за заслуги, а просто угодным чиновникам. 1 января 1878 г. обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев писал наследнику престола (будущему Александру III): "Сегодня ... в Зимнем дворце я был свидетелем негодования, которое громко выражалось по случаю нынешнего приказа по Морскому ведомству:
много наград, а имена тех, кто получил награды, возбуждают негодование. Указывают: такой-то крестил детей у Кузнецовой, такой-то устраивал дела ее, такой-то - любимец Попова и т. п." (А. В. Кузнецова - любовница генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича, а А. А. Попов видный деятель морского ведомства, поддерживаемый великим князем). А незадолго перед тем Победоносцев писал тому же адресату: "Награды в последнее время потеряли истинную цену и приобрели фальшивую: так много их раздается во все стороны и без разбора. Без сомнения, легко и приятно раздавать награды щедрою рукой с мыслью о том, что делаешь много счастливых. . Право награждать налагает тоже нравственный долг на власть, раздающую награды. Послаблением в наградах можно произвести такую же нравственную распущенность, как и послаблением во взысканиях. И эта распущенность у нас уже дошла до крайности... Всякий, как бы ни был негоден, уже обижается, когда не получает наград. И награду дают человеку для того, чтобы не обиделся, наградою прикрывают в человеке дурное, негодное дело, когда не хотят его обнаружить, награду дают, чтобы потешить человека".
О любопытном случае сообщает в своем дневнике министр внутренних дел П. А. Валуев: он использовал награждение орденом для компрометации князя Г. А. Щербатова - петербургского губернского предводителя дворянства, который, по мнению Валуева, "играл в оппозицию" правительству. "Шербатов сделал мне небольшую сцену по поводу пожалования ему станиславской ленты. Она ему не под стать при игре ^в оппозицию. Для этого я ее и выпросил".
Несмотря на некоторые сбои в функционировании орденской системы, орденские знаки давали возможность более точно судить о ранге чиновника: получил ли он уже ордена, которые возможно было получить в его чине, и тем самым "готов" ли он был к получению следующего чина? Вот пример рассуждения по этому поводу А. И. Дельвига: "При воцарении императора Николая Клейнмихель был уже генерал-лейтенантом с аннинской лентой и владимирской звездой". Смысл этой констатации заключался в том, что Клейнмихель уже был близок к получению чина полного генерала, Чеховские герои ("Толстый и тонкий"), говоря о своей карьере, также упоминают о чине и ордене: коллежский асессор со "Станиславом" и тайный советник с двумя звездами орденов.