Ткачи времени
Шрифт:
— Отчасти да, — медленно произнес отец. — Но, Аделиса, это еще и очень опасно.
— Есть слишком много шоколада? — смутилась я.
Отец улыбнулся, но ответила за него мама.
— Опасно использовать твой дар, — сказала она. — Пообещай, что больше никогда не будешь этого делать.
Голос ее дрожал, и я поняла, что мама плачет.
— Я обещаю, — прошептала я.
— Хорошо, — сказала она. — Потому что, клянусь, я скорее оторву тебе руки, чем позволю сделать это снова.
Даже теперь, жуя черствый хлеб, я все еще слышала эхо той клятвы. Я должна была скрывать
На следующий день ко мне пришли не Эрик и не Джостен — на пороге собственной персоной возникла Мэйла. В длинном черном платье, с сигаретой в руке, она медленно вплыла в мою камеру. На фоне дверного проема силуэт ее выделялся особенно четко. Примерно так я представляла себе смерть: при полном параде и с сигаретой.
— Аделиса, я почти уверена, что ты нашла свои новые апартаменты довольно скромными, — промурлыкала она.
— Бывало и лучше, — отозвалась я.
— Две ночи назад, — напомнила она, задумчиво выдыхая дым на медный мундштук. — Ты — особенный случай.
Я вспомнила слова Джостена о том, что случалось с другими заключенными. Особенным случаем я была, потому что все еще дышала.
— Я подумала, тебе захочется посмотреть на это, — сказала она, протягивая мне маленький дигифайл. Мэйла провела пальцами по экрану, и на световом дисплее начали мелькать цифры и диаграммы.
— Вот что бывает с теми, кто нарушает правила, — пробормотала она, явно наслаждаясь своей маленькой игрушкой. Я с ужасом поняла, что передо мной были списки людей, убитых во время теста.
— Правила, — тихо сказала я, — не имеют к этому никакого отношения.
— Когда я приказываю тебе удалить слабую нить, ты это делаешь, — прорычала она, мгновенно сбросив маску равнодушного спокойствия.
— Иначе вы поубиваете кучу народа? — выплюнула я, не в силах сдержать дрожь ненависти в голосе.
— Примеры, — протянула она, изо всех сил стараясь вернуть утраченное спокойствие, — нужны для того, чтобы показать важность нашей работы. Можешь прикидываться жертвой, Аделиса, но ты виновна не меньше меня. Если ты не в состоянии принять тяжелое решение ради блага остальных, ты ставишь под угрозу всех нас.
— Сестра Прианы оказалась на том куске ткани не случайно, — обвиняюще сказала я, но Мэйла проигнорировала мои слова.
— Похоже, ты не выучила урок, — произнесла она между затяжками.
— Может, и не я одна.
Мэйла улыбнулась, и на этот раз улыбка была настоящей — не из тех, что она посылала остальным. Она отличалась и от обычной ухмылки, которую Пряха приберегала для меня. На лице Мэйлы тут же проступили морщины, которые она изо всех сих старалась скрыть при помощи косметики. Обнажились десны. Выглядело это отвратительно.
Но невозмутимое выражение быстро вернулось на лицо Пряхи.
— Я собираюсь дать тебе еще один шанс. Обычно мне не свойственно такое великодушие.
Я тут же представила всех тех, кого она обошла своим великодушием. Сгноили ли этих людей в камере или просто вырвали нити неугодных жизней из ткани?
— Что происходит? — спросила
— Что происходит когда?
— Когда вырывают нити. Куда их девают?
Мэйла улыбнулась вновь, но теперь улыбка ее была полна яда.
— Возможно, тебе лучше вернуться в класс и выяснить это, вместо того чтобы прохлаждаться в камере.
Она оставила меня размышлять над ее словами. В глубине души я понимала, что на некоторые вопросы мне не суждено было получить ответа. И нора правда не смогла объяснить мне этого раньше. Вот только зачем было скрывать суть действия, которое являлось неотъемлемой частью нашей работы?
Разве что вырванные нити можно было хранить.
Глава седьмая
Я так ожесточенно кусала губы, что они потрескались, и теперь во рту постоянно ощущался металлический привкус крови. Держаться тише воды, ниже травы мне было слишком тяжело — ведь Приана осталась в моей группе. Мэйла официально освободила меня через несколько дней после нашего разговора, и, хотя я тщательно продумала каждый свой шаг, после возвращения я вновь оказалась в изоляции. Мне хотелось все объяснить, но слова никак не шли. Остальные призванные держались со мной так же холодно, как и Приана. Наш поединок с Мэйлой не произвел на них никакого впечатления. Легко было понять, о чем они думали. Примерно так же относились ко мне девочки на тестировании, которые считали меня неуклюжей дурочкой. Кто знал, может, они и были правы. И вот, я уже снова шла на инструктаж в мастерскую, не говоря Приане ни единого слова. Возможно, это уже не имело значения. Понятно было, что она возложила всю вину за смерть сестры на меня. Гораздо проще было винить меня, чем Мэйлу. И гораздо безопаснее.
Мы снова работали на станках. На этот раз, после жуткого первого опыта, нам выделили три дня на тренировку с имитационными кусками и лишь затем позволили взяться за настоящую ткань. Учебные образцы не трепетали под пальцами, но работать с ними было куда проще. К концу первой практической сессии я реабилитировалась сполна. Вот только большинство других девочек, как назло, провалились, опять оставив меня в одиночестве. Они оказались вполне сносными Пряхами, однако работали небрежно, или чересчур медленно, или слишком неуверенно. К концу практики все мы блестяще освоили продовольственное обеспечение, однако мы с Прианой отделились от остальных. Мы обе работали с погодой, и я уже начала надеяться, что благодаря этому нам однажды представится шанс поговорить.
Я знала, что Приана скорбела, но не ожидала, что она ударит меня. После нескольких дней в камере без еды и воды я была истощена, и Приане легко удалось сбить меня с ног. Мне хотелось думать, что меня просто застали врасплох, но, в общем-то, мне еще ни разу не приходилось ни с кем драться. Я не могла винить Приану за ее гнев. Мне бы очень хотелось избить кого-нибудь за то, что Гильдия сделала с моей семьей.
— Обещаю тебе, — сказала Приана, наклонившись вперед так, что ее дыхание обдало мое лицо жаром, — что рядом со мной твоя жизнь превратится в ад.