Ткущая. Обманутые секунды

Тарасова Анна

Но сможет ли сама Лина жить, зная, что понтифик любит ее по принуждению?

Девушка не знала.

Она не хотела терять любимого человека, но и снова лгать ему не могла.

На столе зазвонил мобильник. Лина слезла с кровати, дотянулась до телефона и, бросив мельком взгляд на экран, крепко зажмурилась, собираясь с силами.

Поднесла телефон к уху.

– Здравствуй, радость моя!
– ласковый голос Марка резанул по сердцу, - Как твои дела?

…

– Какова вторая проблема, которую ты хочешь со мной обсудить?

Елиазар уже сидел за столом напротив Гюнтера и внимательно его слушал. Он так и не ответил парню, где находится сейчас вторая ткущая, сразу перейдя к следующему вопросу и надеясь потянуть таким образом время.

Мужчина не был готов вот так сразу рассказывать бывшему другу все, что знал, но на другой чаше весов находится Алиса, и она была очень серьезным аргументом.

Гюнтер насупился, показное веселье мигом пропало.

– Может ли вампир стать Молотом ткущего?
– он не стал терять время даром на словесные перепалки.

– Нет, - категорично заявил Елиазар, - Не может. Разные сущности. Молот действует только среди одинаковых.

– Значит, Молотом Ветровой я быть не могу?

Елиазар пристально вгляделся в друга. Было видно, что этот вопрос волнует его куда сильнее, чем местонахождение близнеца. Намного сильнее.

Мужчина сейчас впервые задумался о причинах майского сумасшествия бывшего друга. Встал из-за стола, подошел к шкафчику и достал оттуда бутылку вина. Разлил напиток по стаканам и протянул один Гюнтеру.

– Рассказывай!

Парень припомнил, что мог. И про сводящий с ума туман, и про постоянную жажду Ветровой, словно это не человек, а кровь. И про то, что окончательно очнувшись от тумана после Конклава с ужасом понял, что именно он натворил и чем все закончилось.

Елиазар слушал парня очень внимательно, задавал наводящие вопросы, уточнял ,если что-то было непонятно.

Постепенно примерная общая картина начала перед ним вырисовываться.

О том, что Ветрова совершила у “Странного места”, когда спасла при помощи своего дара несколько десятков человек и вампиров, он знал. Елиазар был одним из тех немногих, кто был полностью в курсе происшедшего, ведь мужчина курировал “Паноптикум”, куда ткущая входила как рядовой сотрудник. В своей работе мужчина постоянно сталкивался с проявлениями магии во всех ее аспектах, и подозревал, что без мага в истории Гюнтера не обошлось.

А учитывая брошенную парнем фразу про Молот…

– Когда ты впервые почувствовал туман?
– деловито спросил он.

– На следующий день после “Странного”, - припомнил Гюнтер, - Я тогда приехал к Лине… Хотя нет. Знаешь, ночью я как раз возвращался из аэропорта и помню, что не смог почему-то справится с управлением машины. Меня повело… точнее, это я потом уже понял. Пара минут у меня просто из памяти вылетели, а почему - не знаю.

Елиазар отпил из своего стакана и задумался.

По идее, слишком долгим по времени такой аркан быть не может, но и для его наложения пару минут пообщаться с вампиром надо на довольно близком расстоянии.

–

Ты сталкивался с кем-то из магов за неделю до этого? Может меньше, чем за неделю, но…

– С Радой!
– уверенно кивнул головой вампир, - Гай договорился с ней о постановке на Ветрову “Маячка” и я привез деньги и условия работы.

Каменская была сильным магом. Скандальной, наглой, неприятной, но очень сильной. Поставить на Гюнтера заклинание “Дурман-травы” так, чтобы тот ничего не заметил? Да, это было ей по силам.

– Я думаю, что, если мы говорим о Молоте, то им для Ветровой за “Странное” стала именно Рада. Молот ведь не сам создает судьбу ткущего, он лишь готовит общую ситуацию. А “Дурман-трава” Раде была вполне по силам.

Гюнтер прикинул в уме и замотал головой.

– Я приезжал к ней до того случая. Как она могла знать, что Лина сделает?

– Рада была цыганкой, друг мой, а ты сам знаешь, как они относятся к предсказаниям и оракулам, - вампир непонимающе взглянул на Елиазара и тот пояснил, - Единственное объяснение - что, она побывала у оракула. Когда? Я не знаю. Но не могу представить, как бы она узнала о своем предназначении по-другому.

Гюнтер сгорбился и устало опустил плечи.

– Но Рада мертва. И тогда я не знаю, как выяснить правду.

Он взял стакан и одним махом допил остатки вина.

Елиазар перевел взгляд на окно, постучал пальцами по столешнице и, наконец, решился.

– У нее была лучшая подруга, думаю, если кто и знает подробности, то это она. Живет, правда, старуха в Подмосковье, но думаю, для тебя это не проблема.

– И кто это?
– парень исподлобья уставился на друга.

– Аграфена Барышева, известна своей торговлей на черном рынке. Та еще ведьма!

Гюнтер резко поднял голову.

– Аграфена?

…

Впервые разговор с Марком был для Лины настолько тяжелым. Девушка еле сдерживалась, чтобы не зареветь, но рассказывать понтифику всю правду именно сейчас она не хотела. Поэтому, отговорившись тем, что болит голова… да, у нее снова начала болеть голова…, Лина быстро закончила разговор и выключила телефон.

Через полчаса к ней в комнату зашла Медея, не желавшая оставить племянницу в такой момент в одиночестве, и составила девушке компанию до тех пор, пока та не начала готовится ко сну. Но заснуть Лина так и не смогла. Всю ночь она пыталась понять, что же теперь делать и как жить дальше.

Ситуацию подхлестывало еще и то, что полностью доверившись Марку, она не имела собственных средств к существованию. После злополучного пожара в начале мая понтифик перевез любимую к себе в дом и запретил выходить на работу. Да, тогда шла война, и Лина действительно могла серьезно пострадать, но после заключения мира она расслабилась и не стала ничего менять. Поэтому сейчас у девушки не было ни собственного жилья, ни средств к существованию, а единственная подруга, у которой она могла попросить помощи, закрыла перед ней дверь, побоявшись за свою семью.