Тьма и пламя
Шрифт:
На выходе из Главного корпуса в небольшом скверике недалеко от ступеней я заметил потасовку. Сцепился Шустов со знакомым мне пареньком. Точно, это же Вертинский. И что они не поделили? Хотя… зная Шустова я понимал, что причин может быть множество. Тем более он обозлён после моей победы, вот и срывает злость на том, кто попался под руку первым.
С другой стороны, я недоумевал, почему никто не вмешивается? Шустов — здоровенный боров по сравнению с щуплым Вертинским. Весовые категории совсем разные.
Когда
— Пойду, попробую разобраться, — обратился я к Кате.
— Я с тобой, — схватила она меня за локоть, и мы вместе направились к месту стычки.
— ЕЩЁ ХОТЬ ОДНО СЛОВО ПРО ЭТОГО НЕДОНОСКА!.. — услышал я яростный рык Шустова, который продолжал тыкать в сторону щуплого паренька.
— Эй, дружок, ты опять буянишь? — подошёл я к месту стычки, и студенты расступились передо мной.
— Не лезь не в своё дело, Волков, а то и тебе достанется, — прорычал покрасневший от злости Шустов. Затем он взглянул в сторону поднимающегося на ноги Вертинского.
— Пошёл ты, придурок, — резко ответил щуплый княжич Шустову. — Я сказал факты.
— Да закройся уже ты, — надвинулся на него Шустов.
— Ещё шаг в его сторону, — отошёл я от охнувшей Кати и приблизился к этому засранцу. — Ещё шаг…
— И что ты мне сделаешь, любитель рун? — скривился Шустов, хотя в глазах его я заметил страх.
— На лбу тебе узор особый вырежу, — процедил я. — Особый узор. После этого будет пахнуть от тебя совсем не розочками и не твоим геройским парфюмом, уж поверь. А тем, кем ты и являешься, засранец.
— Ты не сделаешь этого, — выплюнул в мою сторону Шустов. — Ублюдок.
— Каждое твоё слово приближает меня к этому, — прожёг я княжича взглядом.
— Пойдём отсюда, — махнул своим широкоплечим друзьям Шустов и исчез со своей компанией в глубине парка.
— Уф-ф, как ты его, — засмеялся Вертинский. Хотя смех получился у него слишком печальный.
— Ты бы хоть физическими упражнениями занялся, — оглядел я его щуплую фигуру. — Вот такие обормоты будут наезжать, а ты и сдачи дать не можешь.
— Я хожу в секцию по фехтованию, — ответил Вертинский, затем поймал мой ироничный взгляд. — Но да, надо записаться в тренажёрный зал.
— Так что он от тебя хотел? — спросил я, когда мы с Катей, Вертинским и ещё одним его другом, таким же щуплым, устроились на одной из ближайших лавочек.
— Я сказал, что ты и Катя крутые маги, — пробормотал Вертинский, криво улыбнувшись. — А этот гад будто с ума сошёл.
— И не боится, что начнётся конфликт между вашими семьями? — удивилась Катя. Будто с языка сняла вопрос.
— Шустов чувствует силу, — тяжело вздохнул Вертинский. — Оно и понятно. За ним клан с полутысячной
— А у вас разве не так? — спросил я.
— Сейчас уже совсем не так, — развёл руками парень. — У нас нет ни клана, ни вассалов. Всего лишь пара двоюродных братьев, которые могут прийти на выручку. Если и наберётся триста магов, это будет большой удачей. Вот и пользуется преимуществом, гад. Задолбал уже меня задевать.
Ну а что, можно ведь и сделать доброе дело. Я внимательно оглядел его пиджак. Дорогой, но купленный в магазине. В таком точно должна быть кожаная подкладка, на которой выбито название фирмы. Вот на ней и нацарапаю рисунок.
— Давай я тебе сделаю печать, — ухмыльнулся я. — Ни Шустов, ни ещё какая тварь больше к тебе вообще не подойдёт.
Вертинский удивился и пока не понимал, что я имею в виду. Но ему было крайне любопытно. В итоге любопытство пересилило всё остальное.
— А это возможно? И как будет действовать? Надеюсь, она никого не убьёт? — принялся закидывать он меня вопросами.
— Я нарисую, и ты проверишь, — улыбнулся я, протягивая ему номер телефона на листке блокнота. — И позвони потом по номеру телефона. Поделишься результатом.
— И на чём будешь рисовать? — напрягся Вертинский.
— Обычно я на коже вырезаю раскалённым кинжалом и сознание теряют от этого многие, — начал я, стараясь не улыбаться. — Но ты парень крепкий, выдержишь. Дам тебе палку в зубы… Чтобы язык не откусил из-за болевого шока…
— Ваня, — толкнула меня в плечо Катя, засмеявшись.
— Нет, я отказываюсь, — Вертинский побледнел, вскакивая со скамьи.
— Да он шутит, Петя, — ответил ему приятель.
— Конечно, я пошутил, — прыснул я со смеху. — Мне достаточно твоего пиджака. С внутренней стороны на подкладке нарисую руну.
— Это другое дело, — напряжённо улыбнулся Пётр Вертинский, снимая пиджак.
Я же, в свою очередь, вытащил из-за пазухи стилус и быстрыми росчерками изобразил защитную руну с простым отталкивающим эффектом.
— Теперь вот так активируешь, вверх, — показал я Пете на линию, мерцающую поверх рисунка, — и наоборот, проводишь вниз, если хочешь усыпить руну.
— Отлично, — Вертинский аж засиял от счастья. — Даже как-то легче стало.
— Расскажешь потом, после того, как испытаешь, — кивнул я.
Оставив Вертинского и его друга на лавочке, мы с Катей направились к выходу из парка, живо обсуждая, кто первый станет жертвой Вертинского, точнее нарисованной только что руны. Сами не заметили, как дошли до студенческого городка, и остановились в сквере, недалеко от небольшого пруда, выложенного камнем.
— Спасибо тебе, — прижалась ко мне Катя и одарила жарким поцелуем. А затем добавила: — И всё-таки это не совсем благодарность.