Тьма императора
Шрифт:
— Я понял. Благодарю, Гектор. Можешь идти. Дознаватель поклонился, чувствуя что-то, очень похожее на молчаливое понимание. Сразу после этого разговора, прежде, чем идти к Софии и детям — Арену уже доложили, что его маленькая драгоценность вернулась к исполнению своих обязанностей, — император перенесся к Виктории. Ему не хотелось ни видеть ее, ни говорить с ней, но это нужно было сделать — все же она его жена, несмотря ни на что.
Когда Арен вышел из камина, ему показалось, что кто-то прикасается к груди льдом, выводя узоры в области сердца. Холодный, липкий и тошнотворный страх… Да, забавно. Вины за собой Виктория, видимо, не чувствовала — только боялась. Жена сидела
— Арен… Садиться он не стал, просто застыв рядом. Император молчал — ему было интересно, что скажет она сама, если не задавать ей вопросов. Страх усилился. — Арен, я… — Она запнулась, вздохнула. — Я понимаю, ты сердишься… Но ничего же не случилось…
Детский сад. — И вообще… — Виктория на секунду отвела взгляд. — Почему ты думаешь, что это я? Я ни в чем не виновата… Прекрасно. Просто замечательно. — За что я должен на тебя сердиться, Вик? — спросил Арен с обманчивой мягкостью и вновь замолчал.
Страх нисколько не уменьшался. Чего она так боится? Разве он хоть раз обижал ее? Что он, в самом деле, может ей сделать?! — Не знаю… — Ты сказала — я понимаю, ты сердишься. И что же ты понимаешь?
Она сглотнула. — Софии стало плохо на обеде… Наверное, ты решил, что это я виновата… Значит, жена считает, лучше врать и отпираться. — Конечно, ты не виновата, — усмехнулся Арен, садясь рядом на корточки и заглядывая в испуганные глаза. — Ты ничего не знаешь и ни при чем. Да, Вик?
Наверное, все-таки было что-то жуткое в его взгляде, потому что ответить жена так и не смогла. Она даже не кивнула. — Считай, что сегодня вечером и завтра ты под домашним арестом, — отчеканил император. — Из комнаты не выйдешь, еду тебе принесут. Детям я скажу, что ты приболела. В субботу начнешь общаться с Агатой и Алексом, на выставку поедешь, если не явишься, это будет невежливо. В оранжерее с сегодняшнего дня ты больше не работаешь.
— Арен… Она всхлипнула и разрыдалась. Император, поморщившись, встал с корточек. Хотелось побыстрее уйти — эмоции жены горчили и неприятно холодили грудь. — Прекрати. Ты перешла границы, Вик. Ты хоть подумала, что будет, если у тебя получится? Я понимаю, тебе плевать на Софию, но хотя бы раз подумай о том, что твои поступки значат для меня.
— Ты ее любишь… — прошептала Виктория, и Арену показалось, что он сейчас взорвется. — Да включи ты голову наконец! — почти заорал он. — Голову, а не другое место! Последствия этого твоего поступка пришлось бы разгребать мне. Выплачивать Софии огромную компенсацию, ставить печати молчания на всех, кто был бы в курсе ситуации и демоны знает что делать с этим бабником Адрианом. По-твоему, у меня мало проблем?
Вот теперь Арен наконец ощутил чувство вины. — И я ничего еще не сказал про то, что нам пришлось бы вновь искать аньян, и про то, что Агата и Александр от этой новости ревели бы хором и навзрыд. Тебе даже их не жалко. Ты думаешь только о себе.
— Арен… — Виктория подняла заплаканное лицо, но император отошел от нее, качая головой. — Я не желаю ничего слушать. Даже этот разговор ты начала с вранья, хотя я дал тебе возможность признаться. Теперь поздно.
— Я знаю, ты терпеть не можешь, когда у слуг отношения с кем-то из нас! — закричала жена, вскакивая с кресла. — Я просто хотела, чтобы ты в ней разочаровался! — Разочаровался? — Арен фыркнул. — Я могу разочароваться в Софии только в том случае, если она начнет плохо исполнять обязанности
Стыдно. Вот теперь ей стало стыдно. Ну, хоть так. — Арен, — она вновь всхлипнула, — я… я больше не буду, правда! — Не будешь, — согласился он. — Потому что просидишь в этой комнате, выезжая только на мероприятия, до тех пор, пока не извинишься перед Софией.
— Что?! Надо же, сколько возмущения. — А как ты хотела? Ты виновата перед ней, причем очень сильно. Ты могла бы сломать ей жизнь этим поступком. Или ты этого не понимаешь?
Виктория молчала, надувшись и шмыгая носом, как маленькая девочка. — Я пойду. Завтра мы с тобой не увидимся, приду только в субботу утром. — Почему? — спросила жена негромко. Слезы лились из глаз сплошным потоком. — Потому что я не хочу тебя видеть, — ответил Арен холодно, отвернулся и пошел к камину.
***
Через полчаса после ухода Гектора Дайда София вернулась к детям. Агата и Александр сразу повеселели, и до самого вечера она занималась с ними то одним, то другим — и гулять ходили, и в зоокомнату наведались, и даже в бассейне поплавали.
В шесть часов Софию никто не освободил, и в семь тоже. Только в восемь, когда она уже начинала недоумевать, в детскую из камина шагнул император.
— Ужинать, ребята, — сказал он, улыбнувшись наследникам. — Софи, ты с нами. — А где мама? — спросила Агата с интересом, но без удивления. — мама плохо себя чувствует, сегодня ее не будет. — А Софи быстло выздоловела, — вздохнул Александр. — мама тем же заболела, да? Головой?
Софии захотелось хихикнуть, настолько это было похоже на правду. И император это тоже понял, чуть улыбнувшись. — Да, Алекс. Все, хватит болтать, идите мыть руки, а потом в столовую. Дети побежали в ванную, и София пошла за ними — тоже мыть руки, а заодно и не оставаться наедине с его величеством. Она вообще не представляла, что теперь делать и как себя вести. И поцелуй, и приворот этот… Даже не знаешь, что хуже.
После ужина, который прошел в легкой и радостной атмосфере из-за Агаты и Александра — дети были рады находиться рядом с отцом, да и то, что их аньян не ушла, тоже осчастливило наследников, — император сказал, что она может идти заниматься своими делами, если хочет.
— Или ты можешь побыть с нами, Софи, — предложил он словно бы равнодушно, но София не сомневалась, что именно этого Арен и желает. — Я останусь, — ответила она и засмеялась, когда Агата и Александр синхронно сказали «ура!» и запрыгали по детской.
Она играла с ними весь вечер, а затем уложила спать и даже спела колыбельную, когда император, улыбаясь, поинтересовался, учили ли ее этому в институте. Софию учили, и она спела Агате и Александру тихую и спокойную песню про десятерых колючих маленьких ежиков, которые по очереди засыпали в своих кроватках. Александр уснул на пятом ежике, Агата стойко держалась до последнего, но и она в итоге засопела.
София вышла из детской вместе с императором, и ей тут же стало неловко. А он, не говоря ни слова, подхватил ее на руки и шагнул в камин.
Пламя слепило, и София зажмурилась, ощущая, как огонь ласково касается ее губ и трется о щеку. Защитница… Что теперь будет? Через несколько секунд, когда император вышел из камина вместе с ней на руках, София честно попыталась вырваться. Открыв глаза и обнаружив, что они все-таки перенеслись к ней в комнату, девушка задрыгала ногами, стараясь встать и отталкивая от себя императора.