Тьма на рассвете. Возникновение криминального государства в России
Шрифт:
13 февраля состоялась церемония похорон, двадцать закрытых гробов, украшенных красными и черными лентами, стояли на поле городского стадиона. На похоронах присутствовало 70 000 человек. Медсестры в белых халатах были наготове для оказания помощи убитым горем родственникам, собравшимся вокруг гробов. Иногда они делали им успокоительные уколы.
18 февраля следователи объявили, что причиной пожара была зажженная сигарета, брошенная в корзину с бумагами. В Самаре это объяснение приняли с недоверием. Многочисленные свидетели видели, как пламя вспыхнуло одновременно в трех различных местах. Все три источника пожара находились на третьем этаже, причем по разные стороны толстой кирпичной стены, делившей здание до самой крыши пополам. В то же время необычайная скорость, с которой пожар распространился в здании (предыдущий пожар в 1980 году был успешно потушен), говорила о том, что он был тщательно спланирован. Также казалось подозрительным, что во время пожара не сработала пожарная сигнализация и что сохранившаяся часть пленки, заснятой камерой наблюдения во дворе здания, показывала лишь разгар пожара, а та часть пленки, где должно мог быть зафиксирован момент возгорания, была безнадежно испорчена.
Пожар положил конец серьезным обвинениям против организованной преступности в Тольятти. Преступники возобновили контроль над заводом, и обвинения против заправил Автоваза больше не выдвигались. Таков был результат операции «Циклон», крупнейшей операции против организованной преступности ельцинской эпохи.
Ситуация на Автовазе характерна для российской действительности, где царит жестокая власть организованной
В 1997 году в России под контролем 9000 преступных группировок, насчитывающих до 600 000 членов, находилось около 40 % российской экономики [95] . По данным Центрального разведывательного управления США, более половины крупнейших российских банков либо непосредственно связаны с организованными преступниками, либо занимаются другой незаконной деятельностью [96] . Преступники господствовали на рынке нефтепродуктов, алюминия, недвижимого имущества, в ресторанах, отелях и алкогольной промышленности, контролировали оптовую торговлю и сельскохозяйственные рынки. Во многих частях страны в их власти находились местные правительственные органы, и благодаря этому они получали поддержку для своего бизнеса и непосредственный доступ к правительственным финансовым ресурсам. Бандитский дух заразил даже такую сферу, как культура. Язык уголовников, «феня» — жаргон, на котором говорят в исправительно-трудовых лагерях, — теперь в ходу у правительственных чиновников, эстрадных артистов и репортеров [97] . Их песни поют на собраниях, они стали героями романов, фильмов и телевизионных сериалов. Организованные преступники создали мир ущербной свободы, в котором над миллионами россиян нависла угроза насилия, пришедшая на смену отсутствию свободы при коммунизме [98] . Господство бандитов стало возможным в результате коррупции милиции, связей преступников с политическими лидерами и полного безразличия к человеческой жизни. Все это превратило бандитов в бездушные машины насилия, идеально приспособленные к условиям общества, живущего без законов.
95
Основы борьбы с организованной преступностью // Независимая газета, 1997. 14 июня.
96
ЦРУ о связях российских банков с мафией // Новое русское слово, 1994. 12 декабря.
97
Наиболее распространенные слова — «мочить», «наехать» и «беспредел». Как уже было сказано, «мочить» используется преступниками в значении «убить». «Наехать» означает «вступить в противоречия» и в отношении встречи описывает попытку бандитов надавить на клиента или потенциальную жертву. «Беспредел» — это жаргон трудового лагеря. Первоначально это слово применялось в отношении работников тюрем, превышающих свои полномочия в жестоком отношении к заключенным, теперь это слово широко используется для обозначения жестокости без пределов.
98
Рост организованной преступности в современной России начался в 1970-е годы, когда в Советском Союзе появились первые подпольные заводы. Они использовали имеющееся оборудование и материалы для нелегального производства товаров для «черного» рынка. Качество их продукции было намного выше, чем у государственных заводов, и их руководители богатели, удовлетворяя огромный спрос на хорошие потребительские товары.
Однако деятельность руководителей (цеховиков) неизменно привлекала внимание местных преступников, которые вытягивали из них деньги. Поскольку заводы были нелегальными, их руководители не обращались за помощью в милицию, и, чтобы выжить, вступали в соглашения с преступниками. В 1979 году на встрече в Кисловодске, на которой присутствовали многие из таких руководителей, было достигнуто соглашение, о том, что те будут платить бандитам 10 % от своих доходов в обмен на защиту и позволят им продавать часть своей продукции. Эта встреча ознаменовала начало связи между организованной преступностью и зарождающимся в России капитализмом.
Во второй половине 1980-х годов в Советском Союзе были узаконены кооперативы, первые частные предприятия страны. По мере укрепления и распространения кооперативов к обычным преступникам (блатным) присоединялись бандиты, часто бывшие спортсмены, которые стали вымогать у них деньги. После развала Советского союза и полной легализации частного бизнеса такая тенденция продолжалась. Если кто-то хотел открыть частное дело в России, его тут же посещали бандиты, предлагая услуги своей банды в качестве «крыши» в обмен на долю доходов предприятия.
Банды организовывали два типа преступников: «законники», которые подчинялись правилам преступного мира и его ритуалам, и «бандиты», в число которых входили большей частью мелкие хулиганы, которые черпали вдохновение из американских гангстерских фильмов и любили называть себя «бизнесменами».
В тюрьмах и трудовых лагерях было больше всего воров, и в ответ на насильственное внедрение коммунистической идеологии они разработали свою собственную, воровскую идеологию, противопоставив ее государственной. Эта идеология требовала, чтобы преступник отказывался от любого сотрудничества с властями, и утверждалась элитой воровского мира, «ворами в законе». Они заправляли делами преступного мира и улаживали споры. В начале 1990-х гг., по некоторым оценкам, в России было 400 «воров в законе».
Вор в законе выбирался преступной иерархией на основании его личного авторитета и до недавнего времени определялся сроком пребывания в лагерях. Он приобретал полномочия отдавать приказы, которым нужно было подчиняться. По традиции ему не разрешалось иметь семью или работать, и жить он должен был исключительно за счет своей преступной деятельности.
В отличие от воров, многие бандиты ранее не находились под арестом, не соблюдали воровской кодекс, но входили в организации с определенной дисциплиной, вымогали деньги у бизнесменов и использовали их для того чтобы начать собственный бизнес.
Однако по мере развития капитализма в России воры уже меньше соблюдали свой кодекс и больше переходили к сотрудничеству в преступных группировках.
К концу 1980-х гг. местные банды объединялись в более крупные группировки, которые обычно хозяйничали в конкретном регионе, например в московском районе Солнцево, или представляли собой группу одной национальности, как например, чеченцы или дагестанцы. Каждая банда пыталась создать для себя сферу влияния, и конкуренция между ними приводила на первых порах к столкновениям из-за территории.
В начале организованной преступностью в Москве заправляли чеченцы. Когда другие банды организовали встречу в 1988 году для дележа капитала, чеченцы на ней не присутствовали. В ответ на это славянские бандиты, особенно группировки в Солнцеве, Люберцах и Балашихе, попытались очистить Москву от чеченцев. Последующая за этим бандитская война с драками в кафе, ресторанах и на улицах привела к новому разделу сфер влияния в Москве. Солнцевская группировка стала контролировать западную и юго-западную части города, Долгопрудной группировке достались аэропорт Шереметьево и северная часть города, группировка Люберец контролировала несколько московских окраин, а измайлово-гольяновская группировка захватила Измайловский округ и часть Московской области. Чеченцы тоже хотели бы иметь собственную территорию, но им достался контроль над отелями, ресторанами, предприятиями и банками по всей Москве.
Первой задачей бандитов было подкупить милицию. Российские бандиты, богатея за счет вымогательств, жертвовали часть своих доходов в «общак», или криминальному казначею,
Обычно такое задабривание милиции проводилось через фирму, которую сотрудник милиции зарегистрировал на имя одного из своих родственников или друзей. Эта фирма получала деньги за какие-то вымышленные услуги, которые она якобы оказывала предприятию, находившемуся под контролем преступной банды. В свою очередь сотрудники милиции закрывали глаза на деятельность преступников, в частности на вымогание денег у бизнесменов.
99
«Общак» обычно находился в ведении вора в законе и использовался для подкупа тюремных властей, наемных адвокатов и покупки алкоголя и наркотиков для заключенных, на заботу о членах их семей и помощь в планировании и совершении новых преступлений.
Примером коррупции милиции может служить факт, о котором было рассказано на закрытой встрече главного управления Министерства иностранных дел в Санкт-Петербурге. Какой-то подросток, сидя на окне, часто слушал музыку. Глядя из окна, он стал замечать, что одна и та же машина приезжает в соседний магазин после его закрытия. Ее пассажиры что-то разгружали, а затем быстро вносили «товар» в магазин. Подросток вскоре понял, что они перевозят оружие. Он записал государственный номер машины и на протяжении последующих нескольких дней стал за ней следить. Наконец, он пошел в районное отделение милиции и сообщил об увиденном одному из милиционеров. Но это оказался тот самый милиционер, которому платили бандиты, разгружавшие оружие.
Через два дня подросток исчез. Его тело с явными следами пыток было найдено в лесу за городом. После проведения крупномасштабной операции убийца был найден, но объявлен психически больным и потому не отвечающим за свои действия. Его свидетельские показания в расчет, естественно, не принимались. Милиционер, с которым подросток поделился своей информацией, оставался на своем посту до тех пор, пока не вышел в отставку. (Дикселиус М., Колесников А. Преступный мир России. СПб.: Библиополис, 1995. — С. 187).
В тех случаях, когда работников милиции нельзя было подкупить, преступники искали пути для шантажа. Солнцевская преступная группировка в Москве прославилась тем, что собирала компрометирующие материалы на работников милиции и членов их семей. Нередки были случаи, когда преступники компрометировали жен работников милиции, чтобы потом, с помощью шантажа, оказывать давление на мужа. Другой, более распространенный способ — это вовлечение работников милиции в компрометирующие ситуации. Например, их вовлекали в азартные игры с большими ставками, они влезали в долги и потом не могли расплатиться.
Таким образом им удавалось нейтрализовать большую часть работников милиции. Так, если бизнесмен жаловался милиции на то, что бандиты вымогают у него деньги, в ответ на это часто открывалось следственное дело на самого бизнесмена. При этом неизбежно выяснялось, что он занимается бизнесом, не ведя отчетов, и истца арестовывали за уклонение от налогов.
Иногда милиция прибегает к силовому воздействию на бандитов. Работник милиции часто прогуливается по рядам палаток на городском рынке и здоровается с продавцами до тех пор, пока не увидит незнакомого продавца. При этом обычно происходит следующая сцена:
— На кого вы работаете?
— На Васю.
— На какого еще Васю?!
После этого милиционер ударом ботинка сшибает лоток, и товар продавца разлетается во все стороны. Этим он дает понять, что бандиты, контролирующие рынок, не получили никакой дани от Васи или получили недостаточно.
Помимо подкупа милиции российские бандиты установили связи в политическом мире на высоком уровне. Это им удалось благодаря тому, что в начале реформ к бандитам относились как к законной группе людей, объединенных общими экономическими интересами, и вскоре в политических кругах поняли, что дружба с бандитами имеет потенциальную выгоду.
Одним из бандитов, установивших тесные связи с политическими руководителями, был Отари Квантришвили, который после совершенного им убийства в апреле 1994 года сделал одновременно карьеру преступного босса и гражданского руководителя.
Квантришвили был талантливым борцом и кандидатом сборную команду по борьбе от Советского Союза на Олимпийские игры. Но в 1966 году он был осужден за изнасилование. В 1980-е годы он работал тренером по борьбе в спортивном комплексе «Динамо», где тренировал боксеров, борцов и штангистов, которые впоследствии стали вожаками самой влиятельной московской преступной организации. Он также установил контакт с несколькими «ворами в законе», в том числе с Вячеславом Иванковым («Япончиком») [100] . Когда Иванкова арестовали и осудили на 14 лет тюремного заключения за бандитизм, Квантришвили стал опекуном его детей.
100
Иванков — возможно, самый известный из преступных авторитетов. Известный во времена бывшего Советского Союза как «отец вымогания», он уехал в Соединенные Штаты с намерением установить новые преступные связи между Россией и Соединенными Штатами, но был арестован в 1995 году в Нью-Йорке и приговорен к девяти с половиной годам заключения за вымогательство.
Работая на стадионе «Динамо», Квантришвили организовал собственную банду и зарабатывал деньги, спекулируя валютой, играя в азартные игры и вымогая деньги у проституток в главных московских отелях. Скопив первоначальный капитал, Квантришвили переключился на предпринимательство и основал холдинговую компанию — ассоциацию «21-й век», которая намеревалась заняться экспортом нефти, древесины и цветных металлов. Но для этого Квантришвили нуждался в политических контактах, которые он нашел с помощью своего близкого друга, певца Иосифа Кобзона, поддерживавшего связь с политическими лидерами и преступным миром. Кобзон стал в этой ассоциации «вице-президентом по вопросам гуманитарной помощи», и через него Квантришвили установил связи с людьми из ельцинского окружения, с мэром Москвы Юрием Лужковым и высокопоставленными должностными лицами в Министерстве внутренних дел и ФСБ.
Благодаря многочисленным взяткам Квантришвили вскоре разбогател на весьма выгодных экспортных контрактах. Для поддержания своей респектабельности он организовал Фонд социальной защиты спортсменов им. Льва Яшина, который финансировал спортивные мероприятия, оказывал помощь и давал возможность работать тренерами обнищавшим спортсменам [101] . «Спорт — это единственное средство спасения нации, — говорил он. — Поэтому я открываю спортивные школы — чтобы отвратить молодежь от наркотиков и гомосексуализма» [102] . Благодаря Фонду Яшина Квантришвили стал московской знаменитостью. Он неоднократно выступал по телевидению, обсуждая положение спортсменов, и стал частым гостем на конкурсах красоты, спортивных соревнованиях и званых вечерах с участием знаменитостей. По мере роста благосостояния Квантришвили расширялся круг его знакомств. При содействии Лужкова он начал ввоз не подлежащей обложению налогом водки, отчего его доходы неимоверно возросли. У него также были свои доли прибыли в агентствах по продаже автомобилей, в компаниях, занимающихся продажей нефти и в нефтеочистительных заводах. В то же время он решал споры между преступниками и вступался за заключенных перед высокопоставленными работниками правоохранительных органов, и за ним закрепилась репутация человека, который никогда не откажет в помощи.
101
Фонд был назван в честь легендарного футбольного вратаря. В действительности заявление Квантришвили о том, что он будет защитником спортсменов, было весьма сомнительным, потому что в начале 1990-х гг. спортивные клубы и школы служили тренировочными площадками для преступных организаций.
102
Klebnikov P. Godfather of the Kremlin: Boris Berezovsky and the Looying in Russia. New York: Harcourt, 2000. — P. 19.