Тьма на рассвете. Возникновение криминального государства в России
Шрифт:
Позже мать Евгения говорила Анне: «Когда я хоронила парня, я опасалась, что это не мой сын».
Как потом узнала Анна, тело Коли лежало в одном из двух рефрижераторных вагонов, которые прибыли в Ростов, когда она находилась на пути в Моздок после первой поездки в Ростов. Небольшая ошибка могла привести к тому, что она бы никогда не нашла тело своего сына, потому что в середине февраля сотни тел были отправлены из Ростова, чтобы предать их земле на основании небрежного, либо неполного опознания. Но после интенсивных шестинедельных боевых действий российские военные
2 марта его отправили в Барнаул для захоронения, за день до того, как Анна вернулась в Ростов, чтобы продолжить поиски. Когда она во время своего второго посещения описала сотруднику видеотеки Колины родинки и небольшую татуировку, он сказал, что в компьютерной базе нет никого с такими характерными приметами.
Родители Гилева дали разрешение на эксгумацию Колиного тела, и Рязанский полк согласился перевезти тело в Москву. Однако, в течение еще шести недель тело Коли оставалось в Барнауле, потому что у полка были проблемы с горючим. Наконец 15 октября тело Коли было доставлено в военный госпиталь им. Бурденко в Москве.
Пока Анна ждала перевозки тела сына в Москву, Таня Иванова наконец нашла тело своего сына Андрея, которое также находилось в Ростове. Оно лежало среди обуглившихся останков, и ей удалось опознать его лишь с помощью экспертов по форме черепа и грудной клетки и по группе крови.
После похорон Коли Анна помогала другим матерям разыскивать пропавших сыновей. Во время первой чеченской войны в Чечне было убито около 4400 российских солдат, 1400 из которых еще в конце 1997 года считались без вести пропавшими. 400 неопознанных тел находились в Ростове.
В первые недели войны поползли слухи о том, что тела погибших солдат часто отправляли в чужие семьи. Это вселило страх в родителей, которые теперь не были уверены, что хоронят именно своего сына.
Учитывая эти обстоятельства, необходимо было с большей ответственностью отнестись к неопознанным телам в Ростове. Их нужно было опознать не только ради семей солдат, чьи останки здесь хранились, но и чтобы заверить других родителей, что они на самом деле хоронят собственного сына, и чтобы исключить этих солдат из списка без вести пропавших.
Однако во многих случаях для точного проведения опознания неопознанных тел солдат в Ростове, в личных делах многих из которых не были указаны группа крови или данные рентгена грудной клетки, требовались методы и приборы, имеющиеся лишь в самых современных лабораториях генной инженерии. Российское правительство, потратившее 40 млрд долл. на войну в Чечне, заявило, что у него нет денег на создание такой лаборатории в Ростове, а у матерей пропавших без вести солдат, многие из которых не получали зарплату, как правило, не было денег на оплату генетического тестирования останков тела частным путем в лабораториях Министерства здравоохранения в Челябинске, Тюмени и Москве, данные которых
Таким образом, безответственное отношение властей к опознанию тел погибших в Чечне вызвало возмущение по всей стране, и многие матери, чьи сыновья были убиты в Чечне, лишенные уверенности, что в могилах их сыновей действительно находятся их останки, чувствовали, что у них украли их сыновей еще раз.
Москва, июль 1998 года
В безоблачный день, когда Москва изнемогала от 35-градусной жары, Галина Андреева вышла из своей квартиры в Юго-Западном округе, чтобы выполнить самое тяжелое поручение в своей жизни.
Галина только что поговорила по телефону с лаборанткой Морозовской детской больницы, которая сообщила ей о кремации тела ее внука. Но ни она, ни ее дочь не видели тела ребенка и не знали причины его смерти.
Галина доехала на метро до Добрынинской площади и пошла по направлению к больнице; пересекла внутренний двор и вошла в патолого-анатомическое отделение на первом этаже. Ее встретили лаборантка и два врача-патологоанатома, одна из которых производила вскрытие. Патологоанатом открыла журнал записей и начала читать. Галина узнала, что это был мальчик весом 2,5 килограмма.
— Но от чего умер наш ребенок? — спросила Галина.
К удивлению Галины, врач развела руками и сказала:
— Я не знаю.
— Не знаете? Как вы можете не знать после произведенного вскрытия?
Галина повернулась к лаборантке, сидевшей за соседним столом:
— Где его кремировали?
— Я точно не знаю, — ответила лаборантка.
— Я работаю в студенческом общежитии, — сказала Галина, выведенная из себя. — Когда мы отправляем белье в прачечную, мы записываем каждый предмет и дату его отправки. Как могло произойти, что вы отправили тело ребенка в крематорий без согласия его родителей и даже не отметили, когда отправили его?
Через несколько минут Галина вышла из больницы. С каждым шагом ей казалось, что тайна, окружающая судьбу ее внука, покрывалась все большим мраком.
Было 13 июня. Дочь Галины, Светлана Бизимана, находилась на 9-м месяце беременности. В Москве стояла жара, и Светлана пила много жидкости, из-за чего у нее опухали ноги. Примерно в полночь она вышла погулять и почувствовала, как шевелится ребенок. В 7 часов утра у нее отошли воды, и она вместе с матерью поехала на такси в родильный дом № 10.
В больнице Светлану осмотрели в приемном отделении и отвели в палату на втором этаже. Почти сразу же у нее начались сильные схватки, и в 8.45 она родила ребенка. Медсестра взяла ребенка на руки, и Светлана увидела, что голова и руки у него были синие. Медсестра перерезала ребенку пуповину и отнесла в отделение для новорожденных. Через несколько секунд раздался крик: «Дайте кислород!», и врачи и медсестры помчались в детскую. Появилась врач приемного отделения Юдеева и поспешила вслед за ними. Вскоре она вышла и стала кричать на Светлану: «Вы убийца! Вы убили своего ребенка».