Тьма над Гильдией
Шрифт:
На Серебряном подворье…
– Они поняли, – жарко говорил Хиави, убеждая то ли Шенги, то ли себя самого, – поняли, как несправедливо обошлась со мной Гильдия, как обманул меня Лауруш! Они подсказали мне, что знания – это товар… их можно продать, дорого продать… Да, это я все придумал, с «тиной»… им надо было уничтожить корабли, да так, чтобы весь город перетру-сил. Не знаю зачем, но мне плевать… я все приду-мал, все…
– Но в Подгорный Мир ходил не ты, – задумчиво кивнул Шенги.
– Конечно, не я! Где уж мне, на костылях! Зато я знаю вас всех. Знаю,
– Подожди! – Шенги щелкнул когтями перед лицом предателя. – Вот сейчас мы и пойдем к этой продажной душе. Вы нужны мне оба.
Хиави молчал, опасливо косясь на длинные, со стальным отливом, когти.
– Хочешь идти в Допросные подвалы один? – уточнил Шенги. – За себя и за него?
Хиави размышлял всего несколько мгновений.
– Нет, – твердо сказал он. – За двоих – не хочу. Пропадать, так обоим.
– Какая же ты смышленая! – улыбнулся Хас– тан. – Повезло мне, что я тебя повстречал! Денег не пожалею, но имей в виду: к тебе наверняка прицепится «репей»!
– Подумаешь, «репей»! – лукаво усмехнулась Лейтиса и повела круглым плечом. – Пусть цепля-ют – стряхнем с подола, не в первый раз!
– Умница! – Хастан положил руку на дерзкое плечо. – Да, я спросить хотел… раньше с Шершнем и его парнями старуха ходила… что с нею стряслось?
– Господин про мою мамашу спрашивает? Померла, будь к ней подобрее Бездна, – легко солгала женщина. Она не хотела рассказывать этому сильному, интересному мужчине о своих недавних приключениях и о своем настоящем возрасте. Пусть, глядя на смазливое личико, не видит лица старухи.
Лейтиса сейчас сама чувствовала себя молодой. Близость Хастана дразнила, горячила ее. Совсем не хотелось сейчас уходить на улицу, бежать с поручением для Жабьего Рыла, избавляясь по пути от приставленного «репья». Хотелось дразнить Хастана белозубой улыбкой, озорным взглядом, загорелыми руками, то и дело кокетливо поправляющими прическу. Дразнить до тех пор, пока он хоть на время не забудет свои дурацкие интриги!
К тому же ее торопила Орхидея – чародейка, тенью живущая в душе Лейтисы. «Ну, что же ты, не упусти его!» – стонала и скулила колдунья, за пять веков истосковавшаяся по мужской ласке. Сейчас две женщины, забыв свары, хотели одного и того же.
Лейтиса глубоко вздохнула и так колыхнула грудью, что Хастан отозвался коротким судорожным вздохом.
– Не рано ли ты уходишь? – спросил он. – Как бы не удивились «репьи», что мы так быстро управились…
– И то верно, – легко согласилась женщина.
– Может, пока займемся чем-нибудь интересным, чтоб время быстрее летело?
– В «радугу» сыграем, – прикинулась Лейтиса дурочкой.
– Угу. По моим правилам. Сейчас научу.
Легко подхватил женщину на руки, понес через гостиную, пинком открыл дверь в спальню.
Лейтиса изобразила праведный гнев и попытки вырваться, но при этом так соблазнительно вертелась в его объятиях, что погасила в памяти мужчины по-следний намек на какие-то поручения Круга
И когда моряк Хастан швырнул веселую бабенку на парчовое покрывало и прижал ее сверху своим мускулистым телом, чтоб прекратила трепыхаться, он уже не был посланником Круга Семи Островов.
19
Огромная желтая луна затопила светом берег болота, не давая укрыться стоящему у воды человеку. А он и не прятался, только напряженно вслушивался в тишину.
Эту ярко-рыжую шевелюру нельзя было спутать ни с чем. Фитиль, вредный напарник Унсая! Неуживчивый Фитиль, с которым никто не хочет ходить в Подгорный Мир!
Нитха сжала кулаки от бессильной ярости. Вот он, враг! И что теперь с ним делать? Хватать? Он тебя сам так хватит… Позвать на помощь друзей? Угу, и спугнуть мерзавца…
Нитха поспешно полезла с дерева. Внезапно один из наростов на коре рассыпался в пыль под ногой, и Нитха, едва не сорвавшись, повисла на руках.
Вершина дерева вздрогнула. Крупная птица, с вечера устроившаяся в кроне на ночлег, с истошным воплем снялась с ветвей и, бестолково хлопая крыльями, унеслась прочь.
Фитиль глянул наверх, рука его легла на рукоять меча. Девочка прижалась к стволу, замерла.
Наконец охотник расслабился. Видимо, решил, что птицу спугнул какой-то ночной хищник, промышляющий среди ветвей.
Нитха перевела дыхание.
А дальше по берегу, у Железной Башни, тревожно вскинул голову Нургидан.
Его волчий слух не пропустил ни крика испуганной птицы, ни треска сучьев. Это бы ничего, ночной лес полон таких звуков… но птица взмыла оттуда, где сидела в засаде Нитха! Уж не случилось ли чего с этой наррабанской недотепой, храни ее Безликие?..
Додумывал эту мысль Нургидан уже на ходу, по-звериному ловко и тихо скользя среди кустов.
Нитха пробиралась берегом болота вслед за Фитилем. Мужчина осторожно переступал с одной бурой подушки мха на другую, стараясь не оставлять следов на грязи. Иногда гибко опускался на четвереньки и рассматривал кромку болота.
Внезапно он насторожился, а затем, обогнув вылезшие на берег заросли тростника, со сноровкой лесовика метнулся в кусты. Только ветви дрогнули разок – и замерли.
Да, Нитха была ученицей Шенги Совиной Лапы и умела красться по ночному лесу, не оповещая о своем присутствии все живое вокруг. Но куда ей было тягаться с опытным Подгорным Охотником!
Потеряв врага из виду, девочка ударилась в па-нику, заметалась, пытаясь сообразить, в какую сторону удаляется Фитиль, наугад рванулась догонять, перепрыгнула через гнилое бревно, юркнула под низкий свод ветвей, вынырнула из-под него, распрямилась… и почти уткнулась лицом в широкую грудь мужчины.
Незнакомец, не ожидавший встречи, шагнул назад. А Нитха… о, это были поистине страшные моменты для нее! За то краткое время, пока глаза ее поднимались от груди к лицу, она успела умереть – и воскреснуть, узнав: – Унсай!