Тьма наступает
Шрифт:
— Но это ведь был не просто прорыв, верно? — Борис побледнел от одних воспоминаний. — Это… было сильно, как никогда. Я думал, что умираю. Оно рвалось через меня.
Я, в общем-то, не удивился. Великий князь изначально был самой главной «закладкой» Юнга. Теми вратами, через которые Тьма должна была хлынуть вовсе без всяких ограничений, этакий магистральный Тьмапровод.
Мы вовремя подсуетились и заблокировали врата амулетом. Не то чтобы это кардинально решило проблему, однако Борис был жив, и Тьма через него не лезла. На
— Но ведь всё обошлось? — спросил я.
— Пока — да. Только… Вот.
Борис поднял руку. Поморщившись, отодвинул манжету рубашки и продемонстрировал мне ожог.
«Ни хрена себе», — едва не вырвалось у меня.
Ожог был серьёзный. Не как у Жоржа, конечно, но кожу повредило основательно.
— Ты почему в медпункт не пошёл? — нахмурился я.
— Боялся…
— Чего? Тётю с уколами? В клинике постоянно дежурит маг-целитель, залатали бы вмиг!
— Я боялся рассказать постороннему человеку, что со мной происходит.
Я заставил себя задушить порыв обложить великого князя нехорошими словами. Прикусил язык и вспомнил, что про его сложное положение и вправду мало кто знает. А если всем станет известно, что Борис — это, по сути, неразорвавшаяся бомба, — вряд ли такая репутация поможет ему обзавестись множеством друзей в академии.
— Ну и что с тобой делать? — вздохнул я. — К Клавдии везти?.. Хотя, стоп! Знаю. Пошли.
Мы спустились вниз на один пролёт и остановились у коридора, ведущего на этаж девушек. Я взмахнул рукой. Коридор отозвался чередой красных вспышек, искренне недоумевая, чего я хочу. Войти ведь не пытаюсь.
Сигнала тревоги не было, но через секунду после того, как я взмахнул рукой, ко мне устремилась дежурная наставница. Коридор девушек патрулировали женщины.
Будь на нашем месте другие курсанты, они, вероятно, полетели бы с лестницы кувырком. Но на площадке стояли Константин Барятинский и Борис Александрович Романов. Представитель рода, входящего в Ближний Круг и наследник императорского престола.
— Ч-что вам угодно, господа? — пролепетала наставница.
Н-да, а к непростым ситуациям они тут готовы — откровенно так себе. Уже прям расстелилась вся: «Что угодно?»
Я сперва хотел попросить позвать к нам Аполлинарию Андреевну. Но вдруг почувствовал, что меня вот-вот оставят последние силы и я попросту упаду — измотался, оказывается, даже сильнее, чем думал.
Резко сменил тактику:
— Нам к госпоже Нарышкиной. По важному государственному делу.
Что характерно — не солгал ни единым звуком.
Наставница обдумывала ситуацию секунд пять. Чувствовалось, что она бы предпочла достать из ножен самурайский меч и вонзить его себе в живот, чем принимать какое-то решение. Однако меча у неё не было. И женщина, видимо, рассудила, что лучше уж вылететь с работы,
— П-прошу вас, — пролепетала она и шагнула назад.
Глава 6
Наставница приложила к небольшой рамке на стене жетон, который извлекла из кармана форменного платья. По невидимой поверхности перед нами вновь пробежали всполохи, на этот раз белые. Проход был свободен.
— Вы не волнуйтесь, это не станет традицией, — улыбнулся я, шагнув на запретный этаж.
Дверь в комнату Полли оказалась сразу у входа. Напротив комнаты, в которой раньше жила Кристина.
Наставница деликатно постучала. Полли открыла дверь. Увидев нас с Борисом, совершенно неаристократично открыла рот. Уставилась, как на призраков.
— Г-госпожа Нарышкина — к вам, — тихо доложила наставница. — По важному государственному делу.
К чести госпожи Нарышкиной, она быстро взяла себя в руки. Упавшая челюсть вернулась на место, а через мгновение обалдевшее выражение на лице Полли сменилось любезной улыбкой.
— Прошу, господа, проходите. Не обессудьте — я не была готова к визиту. Сию секунду распоряжусь, чтобы подали чай…
— Не беспокойтесь, госпожа Нарышкина, мы ненадолго, — сказал я.
Мы вошли в комнату, я закрыл за собой дверь. И, не дожидаясь приглашения, плюхнулся на кровать. В голове плыл туман.
Полли посмотрела на меня неодобрительно.
— Чем обязана визиту?
— Борис Александрович, покажите Аполлинарии Андреевне, что вас привело сюда, — с трудом удерживаясь от того, чтобы закрыть глаза, сказал я.
Борис, которого ситуация очевидно смущала, закатал рукав и продемонстрировал ожог.
— Ничего себе, какой огромный! — ахнула Полли во весь голос. — Но… Константин Александрович, я ведь сегодня уже делала это с вами. Два раза в день для меня — это слишком, а тут такой размер… Даже не знаю, получится ли…
Тут мне почудилось движение. Я поднял голову и увидел над межкомнатной перегородкой лицо соседки Полли. Екатерина Алексеевна Долгополова собственной персоной. Большую часть лица Екатерины Алексеевны занимали глаза. Они готовы были вывалиться из орбит.
— Здесь частная вечеринка, — сказал я. — Не припомню, чтобы вас на неё приглашали, госпожа Долгополова.
Долгополова залилась краской и исчезла, не проронив ни звука. Перед исчезновением, мне показалось, у неё на лице появилось разочарованное выражение.
Полли досадливо поморщилась и поставила глушилку.
— Сделай всё, что можешь, — попросил я. — Убери ожог хотя бы до первой степени.
В степенях ожогов Полли разбиралась, она одно время даже подвизалась в академической клинике в качестве медсестры.
— Хорошо, — сказала Полли. — Присаживайтесь, ваше высочество.
Борис сел на указанный стул. А я прилёг на подушку.