Тьма перед рассветом
Шрифт:
Она, казалось, знала, что он делает, хотя он не глядел вверх. — Да, покажи себя в полной красе, почему нет, — сказал она.
Он потряс головой. — Я просто хочу спасти стеклянный камень.
— Так же как ты хотел объединить сознание с кристаллом?
— Да! Да, я хотел. Вот, смотри сама. — Он едва не перенес телекинетически кристалл из спальни, но потом подумал, что лучше всего встать и принести его в руках. Оба кристалла лежали на подушке там, где он их оставил, когда все началось; он выбрал один и принес в большую комнату.
—
Она даже не взглянула на кристалл. — Итак, это моя ошибка, вот что ты говоришь?
— Что? — Джедра сел напротив ее, скрестив ноги.
— Ты был занят собственным исследованием, когда я напала на тебя. То есть это моя ошибка, что мы сражались и Китарак ушел. Ты так думаешь, не правда ли?
Джедра опять взглянул на кристалл. — Да, действительно, я пытался заняться своим собственным исследованием, но, мне кажется, что я одновременно подумал о тебе, вот почему я совершенно случайно объединился с тобой.
— Случайно. Ха. И не имеет значения, что ты пришел в библиотеку, собираясь заняться каким-то ментальным действием, и когда я оказалась занята, ты обвинил меня в страсти к трущобам, или это…
— Это ты назвала меня трущобной крысой.
— Я так не говорила.
— Говорила. Ты сказала: 'твоего сорта людей', как если бы мы что-то вроде грязи на подошвах твоих сандалей.
Кайана уставилась на него, ее ноздри поддрагивали при каждом вздохе. Не говоря ни единого слова, она встала и пошла в спальню, потом вышла оттуда с рюкзаком в руках и пошла на кухню.
— Что ты собираешься делать? — спросил Джедра, идя за ней на кухню.
Она пошла на склад и набила рюкзак овощами и высушенным мясом.
— А что, по твоему, я делаю? — спросила она. — Я ухожу.
— А почему ты решила, что Китарак возьмет тебя с собой?
Она взглянула на Джедру так, как будто он говорил на незнакомом языке. — Кто тебе сказал о Китараке? Я ухожу сама, и собираюсь идти одна. А когда я уйду, вы оба можете делать все, что вам хочется. Переставляйте мебель вашим дурацким телекинезом — мне все равно.
Даже без мысленной связи Джедра в точности знал, что она имеет в виду. Она действительно собиралась уйти в пустыню, одна.
— Послушай, Кайана, — сказал он, — я не думаю, что это хорошая мысль. Помнишь, нам пришлось очень несладко, когда мы вместе шли через пустыню.
Она вернулась на склад, ее рюкзак заметно округлился из-за еды, лежавшей в нем. — О, и ты думаешь, что я совершенно беспомощна, да? А что я делала здесь все это время, не считая лекций Китарака? Может быть я и не в состоянии двигать вещи, как ты это делаешь, но пару-другую трюков я все-таки выучила. Я смогу позаботиться о себе. — Она наполнила свой мех для воды из кувшина, который стоял на складе, потом
Джедра пошел вслед за ней и стоял в дверном проеме, пока она засовывала свою одежду в рюкзак поверх еды. — Ты не в состоянии одна пересечь пустыню и ты знаешь это, — сказал он. — Кто будет стоять на страже, пока ты будешь спать, полностью без сил? А что ты будешь делать, когда еще один токамак нападет на тебя?
— Я ударю его так же и по тому же месту, как и тебя, — сказала Кайана. — Как я ударила Сахалика. Очень помогает от непрошенных советов и советчиков.
То есть страх, который он испытывал несколько минут назад, это та самая штука, которую она сделала Сахалику? Не удивительно, что эльф убежал, и никто не мог его найти. Если бы Китарак не вмешался и не блокировал его, был шанс, что он мог бы сжечь всю память Джедры, и тогда это он сейчас бежал бы по пустыне, а не Кайана.
— Чего ты боишься? — внезапно спросил он.
— Что? — она покрепче завязала узлы на рюкзаке.
— Почему ты так стремишься в пустыню? Только потому, что мы поспорили? Потому что ушел Китарак? Или ты боишься меня?
Она оттолкнула его с дороги и вернулась с рюкзаком в главную комнату. — Я не боюсь ни тебя ни кого-то другого, — сказала она. Закинув рюкзак на плечи, она толчком открыла дверь. Ветер немедленно ворвался внутрь дома, принеся с собой облако мелкого песка. Тускло-красные лучи вечернего солнца с трудом пробивались через висевший в воздухе песок.
— Становится темно, может начаться песчаная буря, — сказал ей Джедра. — Уж этого-то ты должна опасаться.
— Она взглянула на несущийся по ветру песок, но если он и напугал ее, она никак это не показала. — Прощай, — сказал она, вышла за дверь и захлопнула ее за собой.
Джедре хотелось бежать за ней, взять ее рюкзак, убедить ее выслушать его, но он знал, что все бесполезно, она не даст ему сказать ни слова. Он подумал было о том, чтобы извиниться мысленно, но она вероятно не захочет слушать и мысленную речь. Единственное, что он может сделать, псионически следовать за ней, и быть готовым спасти ее, как только понадобится.
Но шторм спас его от неприятностей. Его сознание, без тела, колыхалось над ней на каждом шагу ее тяжелого пути, она попыталась выбраться из каньона, вскарабкаться наверх по крутой и неровной тропинке, но едва она сделала первые шаги, как ветер задул с силой урагана. В воздух поднялись облака песка, стало почти невозможно дышать, тропинка исчезла из виду. Тем не менее Кайана пыталась идти, видимо используя псионическое зрение чтобы видеть через ослепляющий песок, но она сумела пройти не больше четверти мили до края каньона, потом сдалась и повернула обратно.