Тьма поглощает твердь
Шрифт:
— Французы не только шампанское пить!
Клим еще раз нажал на дно бутылки, снял стакан, налил водки и передал на задний диван Жану. Дальше разлил остальным и раздал из свертка увесистые бутерброды.
— «Буханка» вероятно не из-за своей формы, а от выражения «бухать» названа. Да, и водителю не наливать. Женя у нас почти сутки за рулем.
— А машиной может и чемоданчик поуправлять. Клим, у нас ведущий разработчик в ополчении. Имя хоть у твоего творения есть? — не отвлекаясь от дороги спросил водитель Женя.
Клим
— Грум зовут. Что молчишь, стесняешься?
— Это чувство как раз мной прорабатывается. Оно интересно при пятифакторной модели распознавания эмоций. Касаемо меня, то режим имитации пока дает сбои.
— Рад познакомиться. А как остальных величать? — Жнея обернулся в салон с водительского места, все поочередно представились. Затем Женя продолжил разговор с искусственным интеллектом:
— А как же создать безопасную зону? Откуда альтеры там взялись?
— Неизвестно. В городе они не прослеживались. Вероятно, приехали встречать Аваддона. С ними был такой же искусственный интеллект, но я заблокировал его работу.
— Грум пацан ещё, — пробасил Клим.
Мы с высунувшимся с заднего дивана Жаном, переглянулись и продолжили слушать интересный рассказ. Не забыв выпить, передали стаканы Климу.
— Как пацан. Подросток что ли?
— Так. Год за четыре… Двадцать где-то. Почти ровесник вот их.
Клим указал на меня затем на Лару. Водитель, суровый мужчина с длинным шрамом начинающимся у виска. Жевал бутерброд вполоборота сзади меня. Сыпля изо рта кусками еды, промямлил:
— И как ты это сделать смог?
— Специально как человека его развивал. Искусственно замедляя: от не осознающего себя до подросткового максимализма. Он можно сказать такой же человек, как и остальные.
— Только больше на дух похож, как Аваддон. Не бойтесь, мне больше люди импонируют. — Произнес кейс у ног Клима, и продолжил управлять «Буханкой».
Лишенный своих обязательств водитель Женя, выпив второй стакан, спросил:
— А Грум сейчас наш путь обезопасил?
— Обезопасил! — сказал Клим, разлил всем еще по одной и продолжил: — Кто-нибудь был в Златоусте, или только я с Грумом?
— Был, — ответил я, доедая бутерброд. — Недавно, год назад. А-а-а нет, будущее же сейчас. Тогда давно было.
Лара мило улыбнулась на мой ответ и с интересом спросила:
— Много изменилось с того времени в котором ты жил?
— Да нет, только новая «Буханка» вышла.
Лара лишь засмеялась на мой ответ. А вот Жан, который на Земле не был дольше меня, заинтересовался будущим:
— Значит, «Последние свидетели» есть по весь мир?
— Весь мир под пятой рогатого, — ответил до этого молчавший Влад. — Живых мало, точнее выживших — постапокалипсис блин! Всё у них под контролем, даже сознание людей. Поэтому в Златоуст и едем к горе Таганай. Аномалия там, хотя местные всегда говорили о ее необычных свойствах.
—
Перед глазами промелькнули фрагменты воспоминаний о нескольких днях нахождения в нем. Собрав все мысли воедино, я ответил:
— Райское местечко! Климат, природа, виды. Только демонов и монстров тьма-тьмущая. Аваддона этого только в конце увидел — могущественная тварь.
Жан продолжил описание менее задорно, все-таки успел прижиться в том шарообразном мирке:
— Все пропасть кого я знал. Мир существовал по воля Аваддона. Он уйти и все растворился в тьма, — Француз приподнял стакан, молчанием помянул погибших и выпил.
Следом выпил и я, поставил стакан на столик. «Буханка» на удивление почти не тряслась, еда разложенная из свертка подходила к концу. Я посмотрел на Лару и замер, всматриваясь в девичье лицо. Та приподняв брови, обратилась ко мне:
— Что смотришь, понравилась?
— Ага, — не отводя глаз и не успев выразить эмоций, ответил я девушке.
— Кстати была у Эда любовь тот мир. Все искал её везде. А это на минутка и есть Аваддон — сосуд это его. Девушка молодая, а в ней сосуд-демон. Как его там звали… Двар, точно так и есть.
Повадки Жана все еще раздражали меня. Какой же сложный человек, а еще и сам когда-то был «Последним свидетелем», сам служил Аваддону. Но все равно я рад, что именно он спасся из того мирка повисшего в непроглядной тьме.
— И как же звали любимую? — с ухмылкой спросила Лара.
— Мила. А ты почему с нами. От парня сбежала? — неудачной остротой ретировался я. Отклонившись в сторону, обратился к французскому другу. — А этот адепт церкви «Последних свидетелей», который сосуд в Миле создал и тебя в мир Аваддона забросил. Интересно жив?
— Густав. Да наверно жив, знать бы ты его родословная.
— Старик Густав! Так к нему и едем он нас всех из ополчения к горе и привез, — сказал Влад и почесал свою седеющую бородку.
— Ах да, старик. Тогда мы быть ровесники, а в это время уже старик.
Жан посмотрел в окно-проектор: мимо проносились белесые очертания деревьев, и перетекающие от желтого до сизого пятна тепловизора. Жана заметно укачивала плавная поездка, на «Буханке» будущего, и он развалившись на заднем диване уснул.
Клим налил еще, протягивая мне стакан, произнес:
— Молодой, силы есть? Составь компанию.
— Могу включить музыку из твоего времени. Что хочешь услышать? — продолжил Грум вслед за своим создателем.
— «Биопсихоз — Система». Вот она как раз подходит.
И после моего заказа заиграла знакомая только мне песня. Лара, услышав начало куплета, одобряюще кивнула.
— А в вашем времени много людей осознавали что происходит? — обратился я ко всем людям из будущего одновременно.