Тьма сгущается
Шрифт:
И словно в подтверждение этих мыслей, поблизости заорал от боли лагоанский пехотинец. Выругавшись про себя — вылезать из спасительного окопа ему было не по душе, — Фернао выкарабкался из своего укрытия и, пригибаясь, побежал к раненому. Солдат бился в муках, зажимая руками разорванный живот. Из-под пальцев струилась кровь. То ли осколок снаряда, то ли подхваченный взрывом обломок камня распорол солдата ловко, как мясницкий тесак.
Фернао не успел даже подготовить заклятие, тормозящее жизненные процессы, чтобы раненый дотянул до операционного стола, как тот, простонав в последний
Казалось, что альгарвейские драконы кружат над армией целую вечность. Отчасти время казалось бесконечным от страха — с этим Фернао уже доводилось сталкиваться. Отчасти же виновато было холодное южное солнце. Когда экспедиционный корпус высадился на полярных берегах, дневное светило лишь изредка проглядывало над горизонтом — еще немного южнее, и оно не взошло бы совсем. Теперь же, с приходом весны, дни с поразительной скоростью становились длинней. Очень скоро солнце будет садиться лишь ненадолго — а по другую сторону Барьерных гор воцарится нескончаемый день.
Наконец вражеские ящеры улетели в сторону Хешбона — должно быть, снаряды кончились. Фернао помотал головой — от грохота разрывов он совсем оглох. Злобно зудели комары — даже звон в ушах не мог заглушить их нытья. Стоило чародею вздохнуть, и в нос тотчас набились мошки. Фернао поспешно фыркнул: не хватало еще раскашляться и наглотаться гнуса.
Кто-то помахал ему рукой. Афонсо.
— Ты еще живой? — поинтересовался младший чародей.
— Ага, похоже, — ответил Фернао. — Как и ты. Поздравляю.
Афонсо отвесил ему поклон.
— Премного благодарен! Хотел бы я приписать себе эту заслугу, но тут виною удача или воля сил горних — на твой вкус, — а не моя. — Он звонко шлепнул себя по ноге над коленом, где кончались толстые шерстяные гетры. — Клятый гнус!
— Когда я был в здешних местах в прошлый раз, комариное время уже прошло, — отозвался Фернао. — А сейчас просто чудо, что они никого еще до смерти не заели.
— Не они, так альгарвейцы, — уныло пробормотал Афонсо.
На это Фернао только кивнул. Альгарве куда проще было перебрасывать солдат и боеприпасы через Узкое море на полярный континент, чем Лагоашу. К Янине это относилось в равной мере, но подданные короля Цавелласа воевали без того энтузиазма, что был присущ солдатам Мезенцио.
— Если они подвезут с большой земли пехоту и бегемотов, — заметил Фернао, — нам крышка.
— Угу! — еще более уныло согласился Афонсо. — Мало нам драконов. Если они не швыряют ядра нам на головы, так высматривают с высоты, куда мы двинемся. С такой поддержкой даже янинцы чего-нибудь навоюют. Альгарвейцы… даже думать о них не хочу.
— Нам нужны собственные драконы, — заключил Фернао, — и думать нечего.
Он развернулся, крутанувшись на пятках.
— Ты куда? — спросил Афонсо.
— Хочу сказать об этом генерал-лейтенанту Жункейро, — ответил Фернао. — Может, он еще до этого не додумался. Чем дольше я
Когда чародей нашел Жункейро, генерал вел бурный спор с заложниками, которых оставил при лагоанском штабе Элишамма, племенной вождь обитателей льдов. Поскольку объясниться на одном языке генерал с заложниками не мог, беседа их по необходимости была ограниченной по смыслу, но весьма эмоцональной.
Один из заложников, некий Абинадаб, немного знал янинский, хотя и не сознался в этом, когда Элишамма подсунул его лагоанцам. Завидев Фернао, он тут же обернулся к чародею.
— Скажи свой вождь отпустить нас! — вскричал он. — Наш вождь не знать, что у шелудивый янины столько сильный шелудивый други, когда отдавать мы!
— Ничего не поделаешь, — отозвался чародей. — У нас хватит сил. Мы прошли долгий путь. Хешбон перед нами. Скоро мы возьмем его. Тогда альгарвейцам непросто будет с нами справиться.
— Ты мечтать. — Абинадаб презрительно отвернулся.
— О чем он там болбочет? — поинтересовался Жункейро. — О чем они все болбочут? Си-илы горние, вот же вонючие уроды…
Фернао перевел. Командующий схватился за голову.
— Передай им, что, если не хотят быть заложниками, — станут жертвами! Сомневаюсь, что их гнилая кровь даст много силы, но чтобы зарядить пару жезлов — хватит.
Что бы ни думал Фернао о командире экспедиционного корпуса, с туземцами тот повел себя совершенно правильно. А если волшебник испытал немало удовольствия, переводя его слова на янинский, чтобы Абинадаб смог пересказать их своим соплеменникам, — это никого не касалось. Обитатели льдов повозмущались шумно и яростно, но когда двое лагоанцев сделали вид, что не слышат, в конце концов удалились, качая головами.
— Это должно вселить в них страх перед силами горними, — пробурчал Жункейро, буравя взглядом спины заложников.
— Не верят они в силы горние, а верят только в своих нелепых богов, — ответил Фернао. Последнее слово по необходимости прозвучало на туземном наречии. — Но силу понимают. И слабость — тоже. Если мы не обзаведемся собственными драконами, сила окажется не на нашей стороне.
Он ждал, что генерал-лейтенант взорвется, как ядро. Никакой дракон не мог бы пролететь без посадки от Лагоаша до восточной оконечности полярного континента, не говоря о том, чтобы добраться до Хешбона. Но, к изумлению чародея, командир только кивнул.
— Этим уже озаботились, — промолвил он.
— Да? — Фернао заморгал от неожиданности. — Как?
Жункейро фыркнул.
— А, значит, вы, чародеи, не все на свете знаете? — Фернао пронзил его взглядом; только что в разговоре с Афонсо он усомнился в большом уме командующего и весьма обиделся, когда то же обвинение попало в его адрес. — Покуда вы, ваше волшебство, хлопали ушами, — продолжал Жункейро, — куусаманский флот строил становые транспортники для перевозки драконов. Они здорово показали себя против дёнок в Ботническом океане. Теперь у нас появились свои, и парочка уже вышла в Узкое море, чтобы помочь нам избавиться от драконов Мезенцио.