Тьма сгущается
Шрифт:
Глаза Магнульфа блеснули недобрым предвкушением.
– Ха! Теперь они у нас попляшут!
И альгарвейцам пришлось поплясать. Тяжелые жезлы со спин ункерлантских бегемотов косили их издалека, а маломощное оружие пехотинцев не могло с такой дистанции навредить чудовищам или седокам. Снаряды ядрометов рвались перед альгарвейским строем, разбрасывая солдат, точно куклы, заставляя уцелевших жаться к земле в попытках избежать гибели.
– Вперед! – заорал капитан Хаварт.
Леудаст выскочил из воронки и ринулся на врага. Сержант
Но альгарвейцы исправляли промахи почти так же проворно, как ловили на ошибках ункерлантцев. Подкрепление прибыло, когда полк Хаварта уже готов был раздавить обороняющихся, а вместе с подкреплением – бегемоты с рыжиками на спинах. Леудаст уже не раз замечал, что вражеские погонщики первой мишенью выбирали всегда ункерлантских зверей. В этом бою случилось так же. Лишенное поддержки бегемотов, ункерлантское контрнаступление захлебнулось.
Альгарвейцы устремились вперед, выкрикивая имя короля Мезенцио, готовые вновь отобрать отбитый у них ункерлантцами клочок земли. Но стая сланцево-серых драконов спикировала на них, забрасывая ядрами бегемотов и поливая жидким огнем пехоту. Леудаст от восторга докричался до хрипоты – и неудивительно: в воздухе стоял густой едкий дым.
Бросив взгляд через плечо, капрал с изумлением заметил, что солнце уже склонилось к закату. Бой длился весь день, а казалось – лишь несколько часов. На Леудаста разом навалились усталость, голод и жажда.
За ночь к передовой подтянулись подкрепления. А еще – немного провианта. У Леудаста в мешке хранился запас: он знал, что полагаться на армейских снабженцев нельзя.
За ночь переменился ветер – так бывает к началу осени. Задуло с юга, повеяло холодом и близким дождем. И действительно, к рассвету тучи заволокли небо серой пеленой.
– В моей родной деревне, – заметил Магнульф, поглядывая в вышину, – уже, верно, зарядили дожди. По мне, так вот и славно.
– Да, – согласился Леудаст. – Еще как славно. Посмотрим, как рыжикам понравится распутица. А если силы горние готовы дать нам раннюю осень – может, они и на суровую зиму расщедрятся?
Он нашел взглядом единственный клочок синего неба и понадеялся, что силы горние его слышат.
Вместе с полудюжиной однополчан Теальдо укрылся в развалинах амбара где-то на юге Ункерланта. Лило что на улице, что под крышей почти одинаково. Теальдо и Тразоне пришлось держать плащ-палатку над головой капитана Галафроне, чтобы тот мог разобраться, куда забрела его часть, не залив водой штабную карту.
– Не знаю, с какой стати я ломаю глаза, – проворчал Галафроне. – Эта клятая карта врет через раз, а то и чаще.
Тразоне ткнул пальцем в тонкую красную линию.
– Сударь, разве это не проезжий тракт?
– На карте – он самый, – ответил Галафроне. – Видывал я ункерлантские дороги в Шестилетнюю войну, но думал, что
– Очередной размытый проселок, – поправил Тразоне, утонувший в грязи по колено.
– Может, в этом и заключается эффективность? – задумчиво промолвил Теальдо. – Очень трудно наступать, если на каждом шагу вязнешь в болоте.
Галафроне с кислым видом покосился на него.
– Если это шутка, то не смешная.
– Какие шутки, сударь! – ответил Теальдо. – Я вполне серьезно.
– Ункеры не хуже нашего тонут в грязи, – заметил Тразоне.
– И что с того? – парировал Теальдо. – Они же не пытаются наступать – больше не пытаются, по крайней мере. Они пытаются остановить нас.
Повисло тягостное молчание.
– Мы надрали им уши, – промолвил в конце концов капитан Галафроне, – и накрутили хвосты. Отпускать их теперь как-то не с руки, верно? – Он склонился к карте и смачно выругался. – Прах меня побери, коли я без очков разберу эти меленькие буковки, чтоб им пусто было! Ну где тут, спрашивается, драная Таннрода?
Тразоне и Теальдо вгляделись в карту – в неудобном положении, поскольку обоим приходилось одновременно придерживать над ней плащ. Теальдо нашел городок первым.
– Вот, сударь. – Он ткнул свободной рукой в точку на листе.
– А-а… – протянул Галафроне устало. – Спасибо. К северо-западу отсюда? Это разумно – мы наступаем на Котбус. Конунгу Свеммелю останется только лапки кверху поднять, когда мы отберем у него столицу. – Он сложил карту и убрал в поясную сумку. – Вперед, парни. Выступаем. Ункеры ждать не станут!
– Может, они все в грязи потонули? – с надеждой заметил Тразоне.
– Если бы! – Галафроне снова хмыкнул. В первый раз с тех пор, как ветеран принял командование ротой, Теальдо показалось, что годы старика берут свое, но капитан быстро собрался с силами. – Да только надеяться не стоит, и вы это не хуже моего знаете. Если хотим их сдвинуть с места, придется самим поработать.
– Может, янинцы справятся? – хитро поинтересовался Теальдо, когда Галафроне шагнул к расмахнутым воротам амбара.
Капитан замер, пронзив солдата недобрым взглядом.
– Да я гроша ломаного не дам за армию этих… этих курокрадов! Они думают, будто нам положено воевать, покуда они тащат к себе все, что гвоздями не прибито! На одно только и годятся – спокойные участки фронта держать, да и то у них скверно получается. Пошли. И без того времени потеряли много.
Солдаты вышли на улицу. Ливень продолжался; Теальдо показалось, что его хлещут по щекам мокрым полотенцем. Из полуразвалившейся избы, пострадавшей еще сильней, чем амбар, из-под стогов и из-под деревьев в саду выползали промокшие, грязные солдаты. Чавкая башмаками по грязи, рота Теальдо двинулась в направлении Таннроды и далекого Котбуса.