Тьма в его сердце
Шрифт:
— Прости, мне хочется узнать больше о тебе.
Что в переводе означает: это и есть допрос. Если ему нужно от меня только мое тело, то какого черта он лезет в голову?
— Твоя очередь. Ты не так много рассказал мне за этот вечер, — решила переиграть ситуацию я.
Блейк задумчиво почесал подбородок и затем кивнул, улыбнувшись уголком губ.
— Резонно, один вопрос я, один вопрос ты, идет? — улыбнулся он обезоруживающей улыбкой.
— Идет, — согласилась я.
— Ты ходила в колледж? И какая специальность? — начал
— Это два вопроса.
— И все же?
— Я ходила в колледж, — мой черед задавать вопросы. — А какая специальность была у тебя?
— Ты не ответила до конца, — возмутился он.
Я расхохоталась.
— Задавай правильные вопросы и сможешь узнать больше.
Или сможешь узнать ту ложь, которую я придумаю специально для тебя.
— Инженерное дело, — ответил он, откидываясь на спинку сиденья. — Теперь твоя очередь, Дикарка.
— Бизнес, — коротко ответила я, прикладываясь к бокалу вина.
С его лица исчезла улыбка, он облокотился на стол и взглянул на меня другими глазами.
— И после, ты решила работать в обслуге?
Его лицо окрасилось недоумением.
— Ты говоришь это так, словно я в дерьмо вляпалась.
Он отрицательно покачал головой и вскинул руки, как бы говоря, что не это имел в виду.
— Нет, я не об этом, почему ты не начала работать по своему направлению?
— Мне срочно нужны были деньги на жизнь, нужно было оплачивать кредит за обучение, а времени бегать по собеседованиям, у меня не было, — спокойно пояснила я, словно все в действительности было так. Словно за мою учебу не платили родители, и словно отец не первый пожелал бы запереть дочь в золотой клетке и показывать ее лишь по праздникам, как стеклянную статуэтку, вместо того, чтобы доверить ей в руки семейный бизнес.
— А твои родители? Вы общаетесь? — по моей спине побежали мурашки, я погорячилась, когда назвала его первый вопрос козырем. Козыри шли сейчас.
— Моя очередь спрашивать, — настояла я, самодовольно приподнимая одну бровь.
— Точно, — согласился Блейк, но в его тоне я не уловила покорности, скорее смирение. Ему не нравилось, когда девушка сама задавала ритм разговора.
— Значит ты хотел строить здания. Кто был твоим вдохновителем? Отец?
— Нет, — холодно отрезал он, изменившись в лице.
Блейк перервал зрительный контакт между нами. Я заметила, как его челюсть напряглась. Кажется, я зашла не на ту территорию, как бы меня не выгнали с нее.
— Тогда кто?
— Одна девушка.
— Что за девушка? — поинтересовалась я, нетерпеливо ерзая на своем стуле.
— Мой черед задавать вопрос, — перебил он меня.
Интересно. Он избегал отвечать, было видно, что Блейку некомфортно говорить об этом. Что же это за девушка, которая повлияла на него? Неужели он когда-то любил. Может поэтому он боится строить новые отношения, потому что ему разбили сердце?
— В тот вечер, ты хотела этого
— Я не хотела, — резко ответила я, чувствуя, как заалели мои щеки.
Уголки его губ приподнялись.
— Лгунья.
И он был абсолютно прав. Я врала.
Ничего плохого не случится, если Блейк узнает толику правды.
— Ты мне понравился, но между нами ничего не могло произойти. Я не люблю, когда ко мне относятся подобным образом. В отношениях с мужчинами, какими бы они не были, я предпочитаю, чтобы мои интересы тоже учитывались. Стать для тебя игрушкой на ночь, явно не в моих интересах.
Его губы скривились, словно я говорила слишком высокопарно, а от этих речей его передергивало.
— Я все еще не могу понять, почему ты воспринимаешь это как пренебрежение твоими интересами. Ты ведь тоже могла мной воспользоваться. Это работает в обе стороны. Я прекрасен в постели, — очень нескромно выдал он, — недовольных не было. Или тебе нужно было предложение руки и сердца?
— Это вопрос, а сейчас моя очередь, — ухмыляясь, сказала я.
Блейк клацнул зубами и дерзко ухмыльнулся, жестом руки приглашая меня продолжить.
— Валяй.
— Сколько девушек у тебя было? — вдруг вырвалось у меня.
— Для чего ты интересуешься? — насмешливо спросил он.
— Хочу знать, с кем имею дело, — пожала плечами я.
— А разве ты не знаешь?
— Нет.
— Хм. Я не считал, но число точно трехзначное, — пожал плечами он, — а может больше.
Я округлила глаза и даже приоткрыла рот от удивления. В моем списке все ограничивалось одной цифрой — цифрой три.
— Но? Ты сказал это так, словно трехзначное число это мало.
— Я и впрямь считаю себя образцово показательным молодым человеком. Поверь мне, трехзначное число это мало.
Я рассмеялась.
— А если бы ты получил от меня отказ сегодня, Блейк, чтобы ты делал? Наверняка у тебя был план, но уже с другой девушкой.
— Но ты не отказала.
— Если бы отказала.
Блейк пригнулся над столом, словно собирался раскрыть мне какую-то сокровенную тайну. Я думала, что так и будет, поэтому внимала каждому его слову.
— Ушел бы в монахи. Может быть, уехал бы в Альпы пасти коз, — сказал он и сверкнул белозубой улыбкой. Искренней. Не усмешкой, не ухмылкой, а искренней улыбкой.
Я не смогла сдержаться и широко улыбнулась в ответ.
— Бедные козы не вынесли бы твоего раздутого эго, — усмехнулась я.
— Все определенно справлялись с этим раньше, — самоуверенно заверил меня Блейк.
— Не знаю, есть догадки, что даже твоя мама тебя едва выносит, — решила пошутить я, но увидев, как изменилось его лицо, тут же пожалела об этом. — О боже, прости, я ляпнула что-то не то, — затараторила я.
Ситуация уже была испорчена. Еще одна тема, которую, видимо, мне не стоило затрагивать.