Тьма ваших душ
Шрифт:
— Вы любите хаос? — шире расправляя крылья и коварно улыбаясь, Агнар ускорил свой полёт, сужая спираль вокруг Махаара. — Так я вас запутаю…
Горожане испуганно зарычали, наблюдая, как их город начинают обволакивать кружащие тучи, будто бы вулкан попал в глаз урагана. Кольцо чёрного дыма всё больше сужалось, а потом сам город стал расплываться, течь и вихриться. Он не терял своей твёрдости, но за несколько мгновений пространство в нём потеряло привычную геометрию. Коридоры повели в здания на другом конце горы, гравитация переменяла вектор в каждой комнате, а снаружи Махаар начал представлять ещё большее месиво зданий, чем раньше…
— Вы там… приспосабливайтесь, как вы умеете, — проговорил Агнар без сомнения живым хаосистам, вновь скрываясь в портале. Только его не услышали, так как
Забавы, проба пера… Пора приняться за настоящую работу!
Сила, которой он был теперь наделён, словно стрелка компаса навела его на цель. Деструкторы собирались возле большого озера — отряд не меньше, чем в тридцать штук, готовящийся к чему-то. К чему? О-о-о, навряд ли они собрались здесь для того, чтобы отметить всеобщий праздник!
Одна вспышка телепортации уже убила трёх тварей, просто разорвав тела сумасшедших драконов. Их души послужили Агнару защитным панцирем, пока он разбирался с остальными. Это было незабываемое ощущение: казалось, ему было достаточно дунуть на врагов, чтобы смести их в пыль. Поверхность озера вспучилась от неудержимой энергии, которую распространял Воплощение Агнар.
Но эти смерти того стоили, потому что главное — это спокойный мир, где драконы могут безбоязненно вылетать из домов ночью, чтобы посмотреть на звёзды.
Агнар еле успел увернуться от длинного, как клинок, и зазубренного наконечника копья, уловив длинным ухом свист воздуха и отдёрнув голову на длинной шее. Лезвие лишь срезало прядь почерневшей гривы с тонкими алыми полосами. Злодей явно ждал подобного спокойного момента, но усыпления бдительности так и не дождался. Агнар резво перекувырнулся вбок, выбив песчаную пыль из-под изменённых в копыта задних лап, и едва не был перехвачен серповидным лезвием на другом конце копья.
Разошедшиеся и вставшие в боевые стойки крылатые рассмотрели друг друга, и Агнар узнал в противнице Катайлу. Белая серогривая самка, раньше собиравшая артефакты для техномага и пользовавшаяся его покровительством, ныне была обезображена коряво залатанными ранами, теми, что нанёс ей сам Агнар не так давно. Оторванная лапа была заменена металлическим протезом с полным отсутствием декоративных элементов, разодранную дыру в груди залатали живые комки шевелящейся биомассы, плохо сочетавшейся своей уродливостью с искажённой гневом, но до сих пор привлекательной мордочкой Катайлы.
— Безумная! — Уши Агнара обеспокоенно развернулись вместо того, чтобы отгибаться в ярости или опускать в страхе. — Зачем ты носишь в себе личинку нава? Она разорвет тебя на клочки, когда вырастет!
— Всё лучше, чем быть уже мёртвой! — Самка взлетела, оттолкнувшись задними, совершая новый выпад сверху вниз. — Но отомстить тебе и Тьме успею!
Только ударить, сосредоточив весь пикирующий с небольшой высоты вес на зазубренном наконечнике, у Катайлы не вышло — её отпугнул чернильно-матовый всполох Чёрного Огня, запылавшего над расправленными крыльями противника. Свист метнувшегося пламени вместо подожжённого воздуха едва не заглушал отчаянный крик:
— Ни тогда, ни сейчас я не собирался тебя умертвлять! Я бы вылечил тебя, не вздумай ты улетать с распоротым животом! Сейчас исцеление будет сложнее, но я ещё могу попытаться…
— Обойдусь без цепей и кляпов! — Взлетая повыше, Катайла припомнила Агнару те методы, которыми он решил «воспитывать» Алгамира. Агнар собирался возразить, что никто не будет лечить поехавшего мозгами без смирительной рубашки, но постепенно начал убеждаться, что это одеяние подошло бы сейчас и Катайле. Снизившись и выставив копьё, она вновь налетела на Агнара, невзирая на пламенный щит, который нельзя было блокировать праной. Пожалуй, самочку нужно не сжечь, а остудить её пыл. Агнар подпустил Катайлу насколько мог близко, изобразив ложный отход вбок, но сам подпрыгнул и дёрнул за чуть отстранённое в неверном направлении копьё, перехватив за древко. Копыта Агнара скользнули, он упал, чуть не свалившись в озеро, но вовремя распластав крылья в противоположную сторону. Зато его противница, приобретя дополнительную инерцию, не успела зацепиться даже задними за Агнара, лишь слегка поцарапав его щёку, и плюхнулась далеко от берега. Несколько секунд самка барахталась крыльями
Агнару оставалось лишь заворожённо и будто бы отстранёно наблюдать за начавшими достигать поверхности пузырями — лишь они нарушали сейчас природную тишину. Даже будучи сносным пловцом, дракон не был уверен, что стал бы спасать Катайлу — с обезумевшей деструкторши сталось бы продолжить драку даже на краю гибели. Если уж она не ограничилась местью исключительно Агнару, а примкнула к последователям навов, что стремились уничтожить всех Тёмных…
Но всё же постепенно, с прекращением потока пузырей, в сердце чёрно-алого поселилась жалость к глупой самке, столь нелепо скончавшейся… уже во второй раз. Зачем она достала это уродливое громадное копьё и пыталась проткнуть им Агнара так же, как он сделал с ней сам, только с явным намерением убить окончательно? Если самка не будет поступать как дикий охотник, бросаясь на добычу напролом, а пустит в ход своё очарование, то сможет добиться большего проще.
Да, Агнару было горько и обидно терять подругу, особенно потому, что за образом умного и хитрого владельца лавки и инженера-волшебника Катайла так и не рассмотрела его отцовских чувств к ней. Сам дракон не раскрывал их, потому как не мог разобраться, из-за чего он привязался к самочке… Но судьба распорядилась иначе, и он сам, защищая свою жизнь, отнял её у Катайлы.
Или превратил её в нечто страшное.
Несколько теней, пронзив воду ворохом брызг, поднялись из озера. Испуганный Агнар вскрикнул и поднялся на лапы, собираясь уже взлететь, но скрыться от нава, что неимоверно разросся от мучений и злости Катайлы, он не успел. Огромная конечность, толщиной в торс крылатого и длиной в несколько размахов сильным ударом сбила мохнатого дракона к себе.
Агнар успел наполнить лёгкие, но, тем не менее, окунувшись под воду, заложившую длинные уши, не мог всплыть. Как бы не барахтался паникующий дракон всеми лапами и не подгребал крыльями, его задранная вверх вытянутая пасть, хотя и почти достигала её, не доставала до поверхности, дразнящей своим близким колыханием. Отчаянные бултыхания лишь колыхали шерсть и расправляли длинную гриву, в которой застревали пузыри из словно обиженно поджатых уголков пасти, мечущийся хвост сам собой распушил кисточку. Крылатые в чуждой стихии столь же свободны и грациозны, сколь в небесах, но так же беспомощны, как связанные по лапам. А вода, не стягивая морду и не врезаясь в зубы, затыкала лучше всякого кляпа.
Дом со Звёзд
Однако судьбе было мало и этого. Агнар ещё не был до конца наказан за слишком жестокое обращение с той, которую любил, пусть она и была чересчур непослушна.
Нашарский дракон, очнувшись, снова увидел звёзды вокруг. Только теперь они мигали насмешливо и грозно, и, сколько чёрно-красный пернатый не водил носом, не мог различить горизонт или озёрную гладь. Зато кое-где он натыкался взглядом на золотые контуры, словно очерчивающие углы просторной комнаты, вернее, её каркаса, застывшего вместе с Агнаром в космической бесконечности. Тем не менее, дышать тут было можно, мало того — в нос сразу ударил целый букет запахов — от пыльцы пряных растений до афродизиаков долго не совокуплявшихся самок. У Агнара закружилась голова, тем не менее, он попробовал встать, чтобы осмотреться. Но вышло лишь слегка пошевелить ладонями и поводить копытами. Собрав волю и противившись вздыбившему шерсть страху, дракон скосил глаза на себя и увидел, что был распластан на серебристой поверхности и прикован к ней, так что тело вытягивалось в струнку, а крылья были раскинуты в стороны. Да к тому же и пасть с носом оказались убранными в нечто вроде противогаза или маски, к которой шла тёмная трубка, что, видимо, и снабжала таким странным воздухом. Усевшись на край странного стола из непонятного материала, Агнара осматривала белошёрстая самка с бордовой длинной гривой, состоявшей словно из медлительно переливающихся кровавых потоков.