Тьма века сего
Шрифт:
— Я это чувствую, — заметил Мартин негромко и пояснил в ответ на вопросительный взгляд: — Гадливость. Все это время. Точно сидишь рядом с гнилым собачьим трупом. Просто хотел сказать, что всё понимаю, и нет нужды это скрывать.
Стриг. Бессмертная тварь, прикинувшаяся человеком…
— Я привыкну, — не сразу отозвался Курт. — Привык же к Александеру когда-то. Как оказалось, это всякий раз требует новой настройки. Издержки службы, знаешь…
— А как, по-твоему, это воспримут Нессель и Альта?
Стриг…
Конгрегация
— О Готтер ничего не могу сказать, — хмыкнул Курт, — но Альта точно первым делом выскажет все, что думает о твоей манере влипать в неприятности.
Мартин Бекер.
Личный номер две тысячи три.
Стриг…
Стриг протянул руку к висящим на его запястье четкам и тихо спросил:
— Можно?
Курт помедлил, глядя на отполированные пальцами деревянные бусины, потом неторопливо снял и, взяв Мартина за руку, сбросил их ему в ладонь. Тот вздрогнул, с явным трудом сдержав желание отшатнуться и выронить четки на пол, но тут же сжал пальцы в кулак и затаил дыхание.
— И признан верным, — размеренно проговорил Курт.
Стриг.
Мартин Бекер. Личный номер две тысячи три.
Мартин медленно разжал пальцы, еще несколько мгновений смотрел на раскрытую ладонь, будто не веря, будто все еще ожидая чего-то, потом аккуратно взял низку старых бусин тремя пальцами и молча протянул Курту. Он качнул головой:
— Оставь.
Мартин Бекер. Личный номер две тысячи три.
Стриг…
Стриг растерянно запнулся, бросив взгляд на четки в своей руке, и неуверенно возразил:
— Святой Юрген вручил их тебе. Именно тебе.
— Id est, он счел, что и принадлежать они должны мне, со всеми вытекающими последствиями, в том числе — с правом распорядиться моей собственностью по своему усмотрению.
— Эти четки спасали тебя невесть сколько раз, — упрямо возразил Мартин. — Ты оставишь себя без защиты.
Стриг.
Мартин Бекер. Личный номер две тысячи три…
— Как ты там сказал — надо помнить, Кому я служу? — усмехнулся Курт, и тот смятенно отвел взгляд. — Вот я и буду. И если это меня не защитит — значит, необходимости во мне по эту сторону бытия Высокое Начальство более не испытывает, и кто я такой, чтобы с Его решением спорить.
Мартин Бекер. Личный номер две тысячи три…
Стриг…
Стриг замешкался, крутя темную бусину в пальцах, и нерешительно возразил:
— Если меня снова сорвет, я могу их повредить.
— Починим.
— Полагаешь, в моих руках они сохранят свою чудотворность?
— Посмотрим.
Мартин
— Светает.
Курт молча кивнул, и стриг умолк тоже, так и оставшись сидеть недвижимо, глядя на то, как расступается тьма за окном.
Минуты снова потекли мимо, но что-то в их течении изменилось — они уже не тянулись мутным илистым ручьем, а бежали стремительным светлым потоком, и солнце за окном, казалось, помчалось за ними следом, торопясь вылить на город как можно больше света тотчас же после своего пробуждения…
Мартин приподнял голову и вслушался за миг до того, как во входную дверь постучали — аккуратно, но настойчиво и громко. Курт неспешно поднялся, стриг вскочил на ноги стремительно, прошагал к столу, подхватил лежащий на треснувшей столешнице Сигнум и, на миг задержав взгляд на стальном медальоне, надел его и обернулся.
— Грехи мои тяжкие… — показательно скривившись, пробормотал Курт, прижав ладонь к пояснице, и отодвинул засов. — Не спится же кому-то.
Свое оружие, лежащее на полу, он подвинул с пути ногой, прошел к входной двери и открыл, отметив про себя, что совершенно не удивился, увидев на пороге Грегора Харта.
— Доброго утра, — поприветствовал тот напряженно, пытаясь заглянуть внутрь через плечо Курта, и просветлел, добавив: — Доброго утра, майстер Бекер!
— Что-то случилось? — поинтересовался Курт, не ответив, и несостоявшийся философ смущенно переступил с ноги на ногу.
— Отец просил узнать, когда вы придете поговорить с ним, потому что уже сутки прошли, а ему бы хотелось вернуться поскорее, наши ведь волнуются…
— А если честно?
Харт вздохнул, снова бросив взгляд внутрь дома, и тихо спросил:
— У вас все в порядке? Вчера вы были один у лагеря с паломниками, и на вас было больно смотреть. Потом вы ушли и… я поздно вечером пришел к дому, чтобы убедиться, что все хорошо. В окнах было темно, и только в одной комнате горел свет — всю ночь, и мне казалось — я слышал… что-то. Крик или вроде того. Два раза. Я дождался рассвета, чтобы… вдруг я понапрасну паникую, и ничего не случилось, и просто кому-то из вас привиделось что-то неприятное, и это был просто крик во сне… И вот я дождался утра и пришел убедиться, что вы оба в порядке.
Курт помедлил, глядя на раннего гостя, и отступил в сторону, пропустив его внутрь.
— Не поймите неправильно, я не следил, просто…
— Ты следил, — оборвал он с усмешкой, и беспокойный философ отвел взгляд. — Но все в порядке. Просто кое-кому надо было прийти в себя.
— Понимаю, — кивнул Грегор серьезно и, помявшись, спросил многозначительно: — Моя помощь требуется?
Курт переглянулся со стригом, стоящим в шаге от распахнутой двери комнаты, где все еще горел уже никому не нужный светильник; тот замялся, тронув висящие на запястье четки, и качнул головой: