Тьма века сего

Попова Надежда Александровна

Из-за шатра одного из епископов вымахнула человеческая фигура, покрытая свежей кровью — странно изломанная, будто старая марионетка, но двигалась она стремительно и проворно; епископские бойцы отшатнулись от солдата лагерной стражи, один из них упал, глухо закричав, попытался отползти в сторону — и не смог: руки его дрожали, отказываясь держать тело, и он упал лицом в землю, уже не пытаясь подняться. Еще один выронил меч и просто осел наземь там, где стоял, будто невидимый враг ударил его под колени, и отсюда было видно, как он жадно хватает ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Остальные набросились на внезапного гостя нескладно,

вразнобой, точно и не бывало выучки, за которую их и ценили, за которую они и получили свой шанс угодить на столь достойную службу — точно толпа новобранцев вдруг очутилась на месте бывалых воинов и первосортных телохранителей…

— Сзади! — крикнул Курт, еще толком сам не успев сообразить, что или кто появился за спинами конгрегатских стражей, лишь ощутив, как опять накатило то чувство отчаяния и страха, лишь увидев краем глаза мелькнувшую тень.

Выстрелить не получилось: боец стоял прямо на пути, и Мартин снова успел первым, но на сей раз и стражи не поддались растерянности и оторопи, и в высохшего, как мумия, человека в грязной выгоревшей крестьянской одежде вонзилось сразу четыре меча.

Слева возник чей-то силуэт, и Курт ударил арбалетом, не глядя — со всей силы, тут же отступив и едва успев увернуться от скрюченных пальцев. Уши заложило от взбешенного воя, у самых глаз возникло тощее лицо и оскаленные зубы, цепкие пальцы ухватились за рукав фельдрока…

Огромная серо-бурая тень мелькнула перед глазами, и тощее лицо исчезло.

Курт пошатнулся, выронив арбалет и едва не полетев вслед за цепкой тощей рукой, Мартин ухватил его за локоть и рванул на себя, чуть не вывернув сустав, серо-бурая тень подмяла воющее существо, придавив к земле; короткий рык, хруст — и вой прекратился, а в сторону лениво, точно набитый перьями мяч, откатилась оскаленная человеческая голова. Тень метнулась влево, повалив наземь мумию в крестьянской одежде вместе с двумя стражами, утробно рявкнула, клацнула и, отскочив, размашистыми прыжками понеслась к епископскому шатру. Упавшие стражи вскочили на ноги, глядя на мумию у своих ног; голова болталась на тонком куске кожи и мяса, еще миг высохшие пальцы скребли по земле, пытаясь нащупать опору, и мумия затихла.

Тень тем временем очутилась у шатра епископа, где возникли двое — такой же высохший крестьянин и еще один солдат имперской армии; еще четыре мгновения, два прыжка, недолгий почти человеческий вопль — и на земле остались лежать две окровавленных изломанных куклы.

Волк развернулся, отскочил подальше от вооруженных людей фон Берга, тяжело поводя боками — невероятно крупный, исполинский, невиданного облика, с неправдоподобными, сказочно огромными клыками и широкой, словно у быка, грудной клеткой, встряхнул головой и в те же несколько прыжков оказался вновь у конгрегатского шатра.

— Стоять! — прикрикнул Курт, когда один из стражей шагнул вперед, и тот недоуменно застыл, явно прикидывая, не лишился ли рассудка майстер инквизитор. — Стоять, — повторил он сдержанно, подобрав упавший арбалет. — Свои.

Остальные напряженно замерли, держа оружие наготове, но не двигаясь с места, и Курт подумал, что после, когда все это закончится, если эти парни выживут — придется приложить немало усилий, дабы поставить на место их самооценку, каковая сегодня наверняка покосится, как старая хижина. Бывалые конгрегатские бойцы шарахнулись назад, когда волк словно взорвался изнутри, точно бы вывернувшись наизнанку, и рослый голый человек

на его месте возник будто ниоткуда.

— Простите, майстер Гессе, — тяжело отдуваясь, сказал Хагнер, держась ладонью за бок; никаких ран на нем не было — то ли успела затянуться, то ли все еще болел просто крепкий удар под ребра. — Я подумал, что для конспирации не время, и можно… От этих тварей разит какой-то ментальной дрянью — страх, апатия, чувствуете?

— Да. Прочувствовал в полной мере.

— В таком виде мне это легче сносить, да и пользы от такого меня больше… Они сейчас нападают по двое-трое или по одному, но скоро попрут толпой, охрана сводит всех к центру лагеря, попов и expertus’ов — в середину, бойцы кольцом вокруг. Кёльпин сказал — это одержимость, но не обычная, эти люди уже не живы, умерли, пока шли сюда. Подтверждаю: кровь на вкус — как у трупа. И что в них сидит, какие твари — неизвестно. Кёльпин сказал, что будут сочинять новый exorcismus на ходу… массовый… как-то так он сказал; надеются, что поможет…

Вдалеке за шатрами снова закричали; Хагнер рывком обернулся, сжав кулак, и снова повернулся к Курту.

— Вы на отшибе, майстер Гессе, надо срочно тормошить Альту и уводить к ним, в центр, я вас прикрою по пути. Получится у них или нет — неизвестно, но там у вас шансов уцелеть все-таки больше.

— Нельзя, — возразил Мартин. — Она прикрывает Императора. Судя по тревоге — на поле сейчас началось то же самое.

— Почему нападают свои? — спросил один из стражей, кивнув в сторону епископского шатра. — Эта одержимость перекидывается на других? Почему тогда не одержало кого-то из нас?

— Кёльпин считает, что эти твари — двух видов, одни способны лишь атаковать, а к другим лучше не прикасаться — «заразят». Пока такой попался лишь один, и мы не знаем, сколько из них такими окажутся — один из пятерых, один из сотни или… Вы уверены, что Альту нельзя забрать? Майстер Гессе, быть может, можно так и перенести ее — как есть, в бессознании?

— Я не могу сказать, насколько для нее важно оставаться на месте, нужен ли ей этот алтарь, который она себе обустроила, так ли важно, чтобы все оставалось в неприкосновенности, включая ее саму… Мы просто попытаемся не допустить этих созданий к шатру. Выбора у нас нет.

— Тогда я останусь с вами.

— Нет, — не дав никому ответить, возразил Мартин. — Хватит одного меня.

Хагнер перевел вопросительный взгляд на Курта; он помедлил, оглядел конгрегатских стражей, растерзанные тела на земле, мельком обернулся на вход в шатер — и кивнул:

— Да, он прав. Не знаю, что там удастся сделать священникам и expertus’ам, но помощь охране точно не помешает. И уведи фон Берга, ему-то здесь точно торчать незачем.

— Майстер Гессе…

— Давай, Макс, — мягко оборвал он и улыбнулся: — Смотри только, чтобы свои же не положили с перепугу.

— Своим это еще постараться надо, — криво, неискренне ухмыльнулся Хагнер в ответ и, помедлив, кивнул. — Понял, майстер Гессе. Держитесь тут.

К епископскому шатру он потрусил как есть — в человеческом обличье, голышом, и один из конгрегатских стражей сдавленно хмыкнул:

— Если я сейчас проснусь и осознаю, что все это — пьяный бред, я не удивлюсь ничуть… И давно он у нас, майстер Гессе?

— Достаточно, — коротко отозвался Курт и, подумав, разрядил и убрал в чехол арбалет: толку с него, как показала практика, все равно не было никакого.