Тьмать

Вознесенский Андрей Андреевич

АСЬКИ

По-английски и по фенея секу.Дай мне, Боже, вдохновенья —ай-си-кью.В жизни тесно мне, наверно,босяку.Выдам рифму поновеевашингтонскому Ваську.Кто вошёл к нам без секьюрити?Айзек? You?С кем тусуетесь, что курите?Коноплю?Гуру из Австралиивойдут в игру.Шлёпанцы скакали,как кенгуру.Банк с кия снимай, художник,просекай…Дождик делает в окошке —си-кью-айай-яй-яй…В императиве Кантая парю.С императрицей Катейводку пью…Меньшикову снитсябарбекю.Я изменщик,

вор, царица,I… seek… you…«Дай мне розу-оплеуху», —говорю.Полная свобода духа —ICQ.2001

* * *

На стрёмезамрут века, дыханье затая.Нас трое —Бог, ты и я.Закроютвои глаза – ты видишь сквозь пупок.Нас трое —Ты, я и Бог.Настройтетычинки, сумасшедшие цветы.Мы трое,Бог, я и ты, —мир Трое! —решили спор войны и красоты.Гастроликончаются. Грядущее темно.Мы – трое.Но мы – одно.3 января 2001

ПЕРBЫЙ B ЖИЗНИ СНЕГ

Белое, белое, белоес семечками людей.Белые бультерьерысинеют, как парабеллумы,на абсолютно белом.Больно глядеть!Кусай белизну пломбирную!Взвей лапами пух-перо!На клавишах лабух лоббирует —Лобби – лоббилоббило – бело…Шарпею не больше года.Первый культурный шок.Невинно идёт над городомневидимый порошок.Оставь человеку неба!В груди у меня пожар.Но завтра не будет снега —шарпей сожрал.И чтобы вы не пугались,пред вами, хоть путь непрост,как поднятый большй палец,маячит шарпея хвост.2001

XXL

Русский новейшина

Что там «новорусские»?!В мир, испуг навеявши,входят неворующиерусские новейшие!Очень часто генийна условность харкает,что аборигеныназывают «хакером».Роковые Чацкие,не поймут старейшинырокового, чатскогоюного новейшину!Судьи Калифорнии,чем срока навешивать,постигайте формулурифмы «innovation»…Лишь бы вы, старейшины,талант не угробили…Русскому новейшинеприсудите Нобеля!XXL.Нынче время – крупных лаж,краж, потерь.Время – extra-extra-large —XXL.Прошлый век нам выдал марку —«СССР».Новый лидер носит майку«Экс-экс-эль».Выше всех на Новом годенаша ель.Мы живём по страшной моде —XXL.В небе лопаются молнии.Тур Эйфельпримеряет джинсы модныеXXL.Пётр Великий, выдув губкис водкой эль,акселерат, глушил из кубкаXXL.XXL – НАШ ПУТЬК ПОБЕДАМ.ГРОЗИТЬМЫ БУДЕМ ШBЕДАМ.Мы – нейтрально элегантнык грязи всей.Мы – нитратные гигантыXXL.У мужчин, как и у женщин,та же цель.Несогласные на меньшее —XXL.Червячок в нас заголился.Злит прогресс.Дразнит антиглобализмомбуквы «S».Ни экс-Маркс и ни экс-Ельцин —наш Устав.Мы желаем, XXL-цы,чтоб стал мир – большое сердце,extra-love.

ЗОЛОТАЯ СИНЕBА

Сколько пляжных песчинок!Сколько в женщине пор!Внешность с первопричинойЗа Тебя ведут спор.В каждой поре – песчинка.Сколько времени? Новсе часы – на починке!Время засорено.Сколько

мы засорилив этой жизни с Тобой!Скольких мы озарилизолотой синевой!Эти брызги сухие —точно искры души.Что кому вы сулили?И кого подожгли?Но едва опочили —просыпаетесь выв ореоле песчинокзолотой синевы.Как в восторженном страхевихревого столба,Ты крутилась, вытряхиваяцелый пляж из себя!Никакие бесчинстватех, кто в Юрмале был,не заменят песчинокювелирную пыль!Даже в Юрский периодна руке бытиядве песчинки прилипли —и Твоя, и моя.Помнишь,в Крито-Микенахпроглотила тоска,закружив манекеныиз живого песка?Что ещё рассказали,сквозь загар не сильны,синячки под глазамизолотой синевы?Всё окажется лажей.Вновь очутитесь выв белом золоте пляжаи чуть-чуть синевы.В том тумане не ясно,где и кто ты такой…Я с Тобой обменяюсьзолотою ногой.

ТРИ АДА

Душу парализовалитри кита цивилизации:тоталитаризм,тотализатори тотальное лизание.

BЕТЕР

Ветергуляет по выставке Фешина.С петельсрывающиеся повешенные…Сеттерприлип к потолку,словно тряпка уборщицы.Ветер свободы,ветер убожества!В Питерумчалась Ты – я не заметил —Ветер…

ЮБИЛЕЙНОЕ

Я в Ригу еду в белых джинсах.Восьмисотлетье в голове.В национальном я меньшинстве.Но в сексуальном большинстве.

ЧАСЫ СЫЧА

Для меня год начался символично. Я летел в Дельфы на Международный день поэзии.

В аэропорту понял, что забыл дома часы. Подошёл к девушке, продавщице часов: «Дайте мне, пожалуйста, самые дешёвые часы, чтобы их потом можно было выбросить». Стоящий рядом незнакомец сказал: «Андрей Вознесенский? У меня есть для вас часы. Я хочу, чтобы моё время было на вашей руке». И подарил мне футляр с часами Картье. Это очень дорогие часы с двумя циферблатами. Они показывают европейское и азиатское время.

Мы познакомились. Звать его Владимир Михайлович Боград. Ему 41 год. Бизнесмен, председатель правления одного из альянсов. Новый русский? Может быть. Но не из тех, о которых рассказывают анекдоты. Я назвал бы его новейшим русским. Говори после этого, что Россия не интересуется поэзией.

Что говорить о шоке, который потряс мир 11 сентября! Я очень люблю Нью-Йорк. Взорванный самолёт вопит о новом сознании. Тысячелетие, увы, началось с этого.

Частная жизнь становится публичностью. То, что было трагедией для художников прошлых столетий – жизнь на экране, муки ада, и т. д., – сейчас становится естественной нормой? Не отсюда ли интерес к передаче «За стеклом»?

В начале сентября на Новодевичьем наконец был сооружён памятник на могиле моих родителей. Памятник создан по моему архитектурному проекту. Идея проста – трёхтонный шар серого гранита находится на наклонной плоскости. Его удерживает от падения небольшой крест. Из меди с глазурью. Освящение памятника провёл отец Валентин.

Проект мой был с удивительной бережностью и тщательностью выполнен в мастерской Зураба Церетели. Спасибо Зурабу, поклон резчикам Давиду, Важе и разнорабочим, которые на руках, без крана, установили шар.

Вчера этот беспощадный шар поглотил новую жертву – сибирского страдальца за всех нас, за Россию – Виктора Петровича Астафьева.

Б. Г.

Ночь. Рок-н-ролл. Жарко.У музыки одна корысть:толпа вздымает зажигалки,давая небу прикурить!

* * *

Прикрыла душу наготанедолговечной стеклотарой.Как хорошо, что никогдая не увижу Тебя старой.Усталой – да, орущей – да,и непричёсанной, пожалуй…Но, слава Богу, никогдая не увижу Тебя старой!Не подойдёшь среди автографовмеж взбудораженной толпы —ручонкой сухонькой потрогав,не назовёшь меня на ты.От этой нежности страшенной,разбухшей, как пиковый туз,своё узнавши отраженье,я в ужасе не отшатнусь.Дай, Господи, мне проворонить,вовек трусливо не узнатьТвой Божий свет потустороннийв единственно родных глазах.