Тминовый Рассвет

Флин Анна

Я пытаюсь удержать папеньку, обнимая его плечи.

– Кто-то позвал её… Кто-то убил мою Миладу… – Его слова обрываются, задыхаясь от боли и горя.

Я стараюсь удержать его, обняв сильнее, но мои слёзы сливаются с его. Тяну отца от тела сестры. Мы падаем на снег. Он согнут от горя. Его стоны звучат как мольбы к небесам. Густые снежинки падают сверху, словно слёзы небес. Снег холодный, но в данном моменте его леденящая стужа кажется мне несущественной по сравнению с тем, что мы потеряли.

– Доченька… доченька…

Я обнимаю его, пытаясь поддержать, но внутри меня гремит гроза боли и бессилия.

–

Мы вернёмся домой, папенька. Мы не оставим её здесь, – прошептала я, смывая слёзы с лица.

Мы встаём вместе, как сломанные куклы.

Холод леса окутывает меня, когда руки отца, дрожащие от страха и горя, поднимаются к телу Милады. Взгляд его затуманен слезами, а пальцы неспешно срезают ленту, которая удерживает тело сестры на ветвях. Звуки резкого срыва ткани смешиваются с рыданиями, и я чувствую, как тяжесть опускается на наши сердца. Тело Милады медленно склоняется в объятия отца, как лепесток красного мака, падающий вниз.

– Моя доченька… – шепчет отец, обнимая её тело, как будто его объятия могут вернуть жизнь.

Я стою рядом, оцепенев от боли. Страх, который сжимает моё сердце, делает невыносимым каждый вдох. Снег скрипит под нашими ногами.

Мы вернёмся в деревню с облаком горя, которое теперь вечно останется с нами.

Отец вносит тело Милады в избу, – в этот уютный уголок, где раньше звучали смех и радость. Мама замечает её первой. Она подходит и, взглянув на дочь, сначала улыбается, думая, что Милада просто спит. Но у нас в глазах тяжёлая тень горя. Мама приближается, и её улыбка медленно исчезает. Она становится бледной, как зимний снег. Я вижу, как её руки начинают дрожать, когда она поднимает руку, чтобы разбудить дочь. Но Милада уже не проснется.

– Милада? – шепчет мама, надеясь на чудо.

Я стою рядом. Сердце сжимается от боли. Наблюдаю за тем, как мама всё осознаёт. В комнате становится тихо. Я вижу, как мама медленно опускает руки, слёзы заполняют её глаза. Мы стоим вместе, окутанные тенью утраты. Отец кладет тело своей дочери на пол. Милада не дышит, и мир, казавшийся раньше таким ярким и живым, теперь покрыт мраком тяжёлого горя. Мама падает на колени рядом с телом сестры. Она ласково гладит дочь по волосам, пытаясь вернуть её обратно к жизни. Её руки дрожат, а глаза полны боли и отчаяния.

– Милада, проснись, пожалуйста. Моя дочь… – шепчет мама, но слова её тонут в мучительной тишине.

Я стою молча, вглядываясь в эту трагическую картину. Воздух наполняется тяжёлым весом потери. Отец опускается на пол, и его лицо выражает неописуемую боль. Веселина входит в сени. Она погружается в кошмар, из которого нет выхода. Её глаза широко раскрыты. Время тянется медленно, как вязкая смола, а затем сестра все осознаёт. Она падает на колени, руки опускаются, и тело её дрожит под тяжестью скорби.

– Это моя вина, моя… – твердит Веселина.

Мама поднимает свой взгляд на дочь. В её глазах отражается понимание того, что каждый из нас, в своей степени, несет свою долю вины.

– Мы все в этом виноваты. Мы все упустили её из виду. Но сейчас важно нам быть вместе, – прошептала мама, а затем произнесла закрыв глаза: – Что случилось с нашей дочерью?

Отцу трудно сдерживать слезы, когда он отвечает:

– Я нашел Миладу в лесу… повешенной.

Его

голос дрожит от боли и недоумения. Он, как и я, не верит в то, что сестра сделала это сама.

– Я уверен, что её убили, – говорит отец, с трудом сдерживаясь.

Матушка, заливаясь слезами, срывает с головы платок, потрясенная этим страшным известием. В сенях властвует тяжелое молчание, пронизанное лишь рыданиями и вздохами, которые звучат, как тихие ветры, несущие в себе боль утраты. Веселина, моя матушка, и даже отец, несмотря на его обычную сдержанность, встречают этот момент сокрушенными сердцами.

Сестра ложится на лавку. Её руки, тесно сжатые в кулаки, дрожат от плача. Она открыто показывает свою слабость, и в это мгновение она выглядит несчастной душой, затерянной в мире, полном страданий. Мама садится рядом, держа в руках рябиновую ветку, пытаясь нащупать связь с душой Милады. В её глазах отражается боль и потеря, а её плач тихо сливается с другими, заполняя сени общим горем. Отец, несмотря на свою обычную строгость, выглядит потрясённым. Его лицо, обычно стойкое и непроницаемое, сейчас наполнено скорбью. Он смотрит вдаль, пытаясь принять эту потерю, и его губы дрожат, словно он хочет что-то сказать, но слова не приходят.

Все мы понимаем, что жизнь никогда не будет прежней. Мы потеряли часть себя вместе с Миладой.

Невинные глазки Ярославчика сияют радостью, когда он входит в сени и видит Миладу, будто он обнаружил пропавшую игрушку.

– Нашли! – Радостно кричит мой младший братик, не подозревая о трагедии, окутавшей взрослых.

Мама, хотя слёзы ещё не утихли на её щеках, тихо улыбается Ярославчику и поднимает его на руки. Малыш с удивлением смотрит на взрослых вокруг, не понимая, почему все так грустят. Ему кажется, что он нашёл большую тайну, но он ещё не осознал, что эта тайна несёт в себе боль, которую трудно понять в его невинном мире.

– Я вернусь… – шепчет отец и пошатываясь выходит из дома.

Я вытираю слёзы, поднимаюсь и укладываю сестру ровнее. Касаюсь её холодного лица, пытаясь передать ей свою любовь. Сердце моё болит от потери, но в нём теплится решимость сделать всё возможное, чтобы понять, что произошло.

Матушка возвращается и нежно укрывает Миладу покрывалом. Она берёт в руки гребень, приступая к нежному расчёсыванию волос моей сестры. На её лице отражается грусть, и слёзы стекают, оставляя на бледных щеках влажные следы. Я не выдерживаю этого зрелища и, чувствуя, как сердце сжимается от боли, выхожу во двор.

Ледяной ветер больно бьёт моё лицо, когда я стою там, взирая в небо. Мои мысли как беспорядочный вихрь. Милада ушла, и в её уходе что-то неладное. В моих размышлениях прокручиваются моменты той ночи. Боль в груди, как тяжёлая каменная глыба, заставляет меня положить руку на грудь.

Взгляд мой бродит среди окон, которые кажутся непроницаемыми. Всё вокруг кажется спокойным и неподвижным, но внутри меня бушует гроза мыслей и эмоций.

Кто мог погубить мою сестру? Зачем? Этот вопрос не даёт мне покоя. Милада была чистой и доброй душой. Она не заслуживала такой участи. Почему кто-то решил, что она должна уйти из этого мира? Зачем кому-то изображать, будто она сама на себя руки наложила? Это вселило в меня неистовую ярость и горечь.