То, что меня не убьёт...-1

Карри

От дальних дверей через расступавшуюся толпу медленно шествовала группа людей. Одеты они были нарядно, как и большинство собравшихся в зале, но Миль отчего-то видела их в чёрном… Знакомом таком чёрном. Чернота клубилась вокруг них, обвивала их тела… она плескалась в их глазах, тянулась следом, пачкая полированные гладкие плиты… Лишь одно яркое пятно на груди каждого из них нарушало эту черноту: в такт сердцам на них пульсировала алая Виза… И с каждым её тактом чернота вспухала и опадала…

Ксанд испугался, что Миль потеряет сознание —

так усилилась её бледность. За спиной девочки тотчас возникли сразу два Целителя. Миль на миг оглянулась на подошедших, а когда снова повернулась к делегатам, те уже выглядели обычно, никакой черноты не наблюдалось. И Визу видеть было никак нельзя: она вообще не имела материального воплощения, являясь лишь заклятием на крови. Люди как люди, только взгляды их былочень уж нехороши, насмешливы и откровенно презрительны.

Стоявшие поблизости хиз-Владары невольно пятились, встречаясь с гостями взглядом…

Ксанд деликатно кашлянул… И разом пропало наваждение. Отступившие смутились, глядели на гостей неприязненно, устыдившись и разозлившись.

Последовавшие поклоны напоминали состязание в воспитанности и изяществе…

Миль и не подумала встать. Не ответила на поклон. Сидела и глядела на Гора чуть исподлобья. О да, она сразу его узнала. Он мало изменился со своих семнадцати лет, только заматерел, окреп, налился силой. И стал ещё красивее — с неприязнью отметила Миль. Мужчина не должен быть столь хорош. Но теперь она лучше понимала свою бабушку… да и ту женщину, которая не отпустила от себя попавшего в плен Гора — тоже. Хотя на её, Миль, взгляд, Горигор красив не был. Вот не был, и всё тут! Его красота представляла собой лишь тонкий слой, из-под которого выпирала его неприглядная натура. И выпирала просто угрожающе.

Зато стало ясно, от кого Валентине, её матери, достался дар обаяния: несомненно, от Гора, причём, он своим даром пользуется тоже неосознанно. Большинство молодых дам уже почти влюблены в высокого гостя…

Гор смотрел только на девочку в кресле. Ксанд не вмешивался, не говоря уже обо всех прочих. Молчание затягивалось.

Да, Миль чувствовала родственную связь с Гором. Но не испытывала и тени того притяжения и доверия, которое сразу же, с первого мига связало её с бабушкой и с дядей.

Да Ксанд при первой их встрече — и тот имел больше шансов на взаимопонимание с её стороны! Гор явно пытался дотянуться до внучки напрямую, и даже Виза здесь бы не помешала, но… все попытки увядали, не встретив надлежащего ответа.

Миль с любопытством наблюдала, как быстро иссякает у Гора запас того добра, которым он прикрывал свою суть в надежде понравиться маленькой родственнице. Ничего подобного прежде ей видеть не приходилось. Оказывается, можно и вот так, как делает это Гор. Ай да лицемер. Ай да… Игрок! Вот какое слово подходило ему больше всего. Ему — а не Ксанду! Понимание этого принесло Миль ясность и облегчение: она успокоилась и перестала бояться. Почувствовала уверенность в себе и силу, такую силу, какой прежде не подозревала за собой.

И улыбнулась. Такой мудрой и всепроникающей улыбкой, что Гор понял: проиграл.

Во взгляде его

мелькнула злоба. Он перестал притворяться. Но… На груди его опять полыхнуло алое пятно, и он сдержал все свои порывы. Да, владеть собой он умел, в этом ему отказать было нельзя. А вот свита Гора таким самообладанием похвастать не могла:

один из сопровождавших его молодых мужчин затрясся мелко, шагнул вперёд… и замер, схватив себя за грудь… Из-под пальцев его разливалось алое свечение.

Гор досадливо дёрнул уголком рта. Вежливо поклонился и тихо произнёс:

— Приношу извинения за несдержанность моего друга, господа Владары.

— Что вы, Горигор, — мягко ответил Ксанд, делая знак охране. — Мои соболезнования.

Застывшее тело подхватили под руки и быстро удалили из зала. Ещё один знак — и возле подиума появилось несколько кресел.

— Не присядете ли, господа? Нам ведь нужно кое-что обсудить?

— Да, благодарю.

Гости расположились в креслах, расставленных на некотором расстоянии от подиума, что не мешало, однако, вести беседу.

— Надеюсь, вы хорошо добрались? Позволите ли предложить вам что-нибудь — выпить, может быть, желаете перекусить?

Гор с кислой миной кивнул:

— Спасибо, Владар, не помешает. В горле что-то пересохло.

— Тут сегодня несколько душновато. Бал, знаете ли. Если желаете, помещение проветрят.

— Не стоит беспокоиться, мне вполне комфортно.

Возле каждого гостя незамедлительно возникли столики. Гор взял бокал, прочие гости к угощениям не притронулись. После неудачного дебюта свита Гора смотрела только в пол, а руки держала на коленях или сложенными на животе.

Миль наконец оставила свой Список в покое: ситуация перестала её тревожить, напротив — теперь ей было интересно и почти весело. Закинув ногу на ногу, она переплела пальцы рук и постаралась припомнить предсказание и подсказку ночного гостя. Решения у неё ещё не родилось, но кое-какие догадки и идеи уже забрезжили…

Ксанд посматривал на неё с некоторым удивлением и одобрением. Гор — тоже с удивлением и настороженностью. И только Юрий выглядел мрачным — мрачнее Гора.

— Как вы, наверное, уже поняли, Гор, это мои наследники: мой сын — Юрий, — Ксанд наклоном головы указал на сына, — и моя внучатая двоюродная племянница — Миль-хиз Аххар-хиз-Грай-хиз-Владар, — такой же кивок в сторону Миль.

Если Юрий чуть кивнул, изображая поклон, то Миль и этого не сделала. Игнорировав укоризненный взгляд Ксанда, она, покачивая носком атласной бальной туфельки, в упор разглядывала отца своей матери.

С ней что-то происходило, что-то, похожее на взрывную инициацию — внутри, требуя выхода, бродила и пузырилась сила… «Канал, — вспомнила Миль, — бабушка говорила, что теперь у меня есть канал… Нельзя позволить силе выплеснуться, а то беда…» Девочка принялась успокаивать себя, как учила бабуля: вдооох… выыыдоох… Вода — тяжёлая, холодная… Неожиданно вызываемый образ воды стремительно покрылся прочным сверкающим льдом — но под ним продолжал бурлить поток… Почувствовав волну тепла, покосилась вправо — встретила улыбку Ксанда, поняла: это его подсказка, его помощь.