То, что останется после тебя
Шрифт:
Виктор помрачнел, но ничего не ответил.
– Послушай, - Игорь остановился, и посмотрел на него.
– Я тебе это говорю не просто так, не из желания себя возвысить, а тебя унизить. И это не просто лекция человека, неспособного войти в твое положение. Я прекрасно понимаю, что у тебя творится сейчас на душе.
– Ты?
– произнес Виктор, сверкнув на своего соседа взглядом.
– Нет, ты не понимаешь, что творится у меня на душе. Ты не можешь этого понять. У тебя никогда не умирал сын, у тебя его даже никогда не было. Поэтому ты не можешь понять, что чувствую я.
В словах Виктора была справедливость, и Лебедев это
– Наверное, ты прав, - сказал он.
– Я не могу чувствовать того, что чувствуешь ты. Но поверь, водкой горю не поможешь. Ею можно только все усугубить. Я это знаю, я это видел. У каждого человека свои проблемы, и заглушить их водкой нельзя, невозможно. Я тоже хлебнул немало. Мне довелось пройти через тюрьму, меня бросила жена, я лишился работы. Это способно выбить почву из-под ног у кого угодно.
– Да, - проговорил Виктор.
– Если бы меня Ритка бросила, я не знаю, чтобы я вообще делал дальше. Наверное, спился совсем бы.
– Вот видишь, а это совсем не выход. Это всего лишь еще один способ самоубийства.
– А что же делать?
– с болью произнес Коршунков.
– Как жить дальше?
Он пристально смотрел на Игоря, ожидая ответа на свой вопрос.
31
Лебедев помедлил. Он смотрел на страдающее лицо Виктора, и тщательно продумывал свой ответ. Любые слова здесь могли бы оказаться жестокими, но и молчать было нельзя.
– С отчаянием надо бороться, - сказал он.
– Нельзя позволять ему захлестывать себя.
– А если не удается? Если отчаяние все равно берет над тобой верх. Как быть в таком случае? Если просто не хватает сил?
– Нужно отвлекаться, - твердо сказал Игорь.
– Необходимо найти себе какое-нибудь занятие, которое бы мешало отчаянию брать верх над тобой.
– Какое может быть занятие? Удариться в религию? В этом искать для себя успокоение?
– Что значит удариться?
– спросил Лебедев.
– Хотя, бывали случаи, что религия многих спасала в такие моменты.
– Жалкий самообман!
– почти выкрикнул Виктор.
– Это еще один способ сойти с ума. Создать себе вымышленный мир, и жить в нем.
– Почему ты так решил?
– Религий слишком много. А значит, в них не может быть истины, соответственно, не может быть и спасения. Они все противоречат друг другу! Придумай что-нибудь еще, что-нибудь материальное, правдоподобное.
Игорь колебался.
– Что же ты молчишь?
– подгонял его Виктор.
– Или не можешь ничего придумать? А как ты сам борешься с отчаянием? Неужели оно не захватывает тебя?
– У меня немного другое положение, - неторопливо произнес Игорь.
– Я провел целый год в местах лишения свободы. Для меня это слишком много. Поэтому я радуюсь хотя бы тому, что я свободен. Радуюсь, что просыпаюсь дома в теплой постели, а не на тюремных нарах. Я радуюсь солнцу, небу, деревьям, птицам, просто воздуху. Ты знаешь, на свободе и дышится совсем по-другому. Я радуюсь просто самой жизни. Это чувство нельзя передать словами.
– Возможно, ты прав, - смягчился Виктор.
– И все-таки, неужели отчаяние тебя больше никогда не охватывает? Тебя же бросила жена, и это должно быть сильным ударом, должно отравить всю радость свободы.
– Так оно и есть, - признался Игорь.
–
– Вот видишь, - подхватил Коршунков.
– Получается, что не так уж она и сладка эта свобода. Этого все равно мало человеку. Так как же ты отвлекаешься от всего этого?
– Я погружаюсь в свою работу. Как бы это банально не звучало. Работа - это и есть мое спасение. Мой компьютер заменяет мне любимого человека.
Они поднялись в квартиру Виктора.
– А где же Рита?
– спросил Лебедев, убедившись, что в квартире ее нет.
Виктор закрыл за собой входную дверь, и теперь стаскивал с ног туфли.
– Она уехала к родственникам, - мрачно произнес он.
– Будет позже. Да ты проходи, не стой в прихожей.
Игорь прошел в комнату.
– Ты точно не будешь?
– спросил ему вслед Виктор, сделав выразительный жест.
– Нет. Не делай этого, Виктор.
Но тот скрылся в кухне. Там он налил себе стакан водки, и почти залпом выпил его. Игорь только покачал головой.
Оставшись один, он прошелся по комнате, и остановился возле телевизора. Его привлекла коллекция DVD-дисков, лежавшая на полке тумбочки. Присев на корточки, Игорь принялся внимательно разглядывать диски, читая названия записанных на них фильмов. Дисков было несколько десятков, и все они были пиратскими. Да, наверное, спрос на подобные изделия будет держаться еще очень долго. И цена на них была значительно дешевле лицензионных, и записать на них можно было по десять-пятнадцать фильмов. Лицензионные диски, в этом плане, не могли конкурировать с пиратскими.
Лебедев вынул с полки несколько дисков, и принялся их внимательно разглядывать. Большинство фильмов, записанных на них, были фильмами ужасов или просто мистикой. Так или иначе, но почти все они были связаны с дьяволом и с другими нечистыми силами.
Да, права была Галина, когда утверждала, что мистика, да и вообще все сверхъестественное всегда будут привлекать к себе людей. Людям скучно жить мирской жизнью, с ее обыденностью и простотой. А темные силы могущественны, и они обещают дать своим последователям почти такое же могущество, каким обладают сами. Кто не хочет обладать такими сверхъестественными способностями и силой? Это дает власть и господство над другими людьми. И власть эта основана на страхе, страхе простых смертных перед неизвестным, перед неизведанным. И, хотя зрители прекрасно понимают, что это все вымысел и иллюзия, но помечтать об этом желают многие. Подобные фильмы влекут к себе, заставляя на время забыть о своей слабости, и почувствовать себя в роли могущественных демонов. Чувство собственного могущества способно доставить огромное удовольствие человеку. В этом и есть притягательная сила мистики и темных сил.
Игорь взял с противоположного конца полки еще один диск. К его удивлению это оказалась коллекция библейских фильмов. Он взял в одну руку диск с мистикой, а в другую с библейскими фильмами. Приложив оба диска друг к другу, он увидел, какая между ними была резкая контрастность. Словно черное соединили с белым. По сути, так оно и было. На полиграфии одного диска был изображен распятый Иисус Христос, на полиграфии другого дьявол, в представлении голливудских мастеров по спецэффектам. Небо и Земля, в буквальном смысле слова. От диска, с изображением дьявола так и веяло чем-то жутким и страшным. От второго диска исходило нечто совсем иное.