То, что вам нужно

Каттнер Генри

Тейли велел посыльному купить две пары обуви. Час назад сомнения терзали его, и он долго не мог сделать выбор: подошва у одной пары была ребристой, у другой - гладкой. После долгих раздумий Тейли завернул

для Кармишела обувь с ровной подошвой.

Кармишел ушел. И теперь Питер Тейли снова склонился над развертывающим устройством, вращая его диск, чтобы увидеть то, что видел уже не раз.

Кармишел стоит на краю запруженной пассажирами платформы. От дыхания сотен людей воздух влажный и липкий. Показываются огни стремительно выбегающего из тоннеля поезда. Волнение в толпе, давка, общее движение ближе к краю. Ноги Кармишела, обутые в ботинки Тейли, скользят, и он срывается с платформы прямо под колеса несущегося на огромной скорости локомотива...

"Прощайте, господин Кармишел", - тихо прошептал Тейли. В голосе Тейли звучали нотки жалости - жалости по Тиму Кармишелу сегодняшнего дня, который ничем не заслужил такого конца. Пока еще он не был злодеем, смерть которого воспринималась бы равнодушно. Но Тим Кармишел сегодня искупал вину Тима Кармишела будущего, того Тима Кармишела, кем он станет через 10 лет. Возмездие неизбежно...

Обладение

безграничной властью над жизнью и смертью людей уже изначально таит в себе огромную опасность. Питер Тейли знал это и раньше. Но, помимо его воли, Провидение дало в его руки такую власть. Сам он не стремился к ней. Иногда ему даже казалось, что те фантастические возможности, которым он обучил установку своими умелыми руками и светлой головой, были результатом чистой случайности.

Сначала он растерялся, не зная, как отнестись к своему изобретению. Каким образом следует использовать этот могущественный глаз, видящий будущее сквозь, непроницаемую для простого смертного пелену времени? Тейли ощутил огромную ответственность, тяжелым бременем легшую на его плечи, пока искал ответ на свои вопросы. Но, найдя его, он понял, что бремя это стало еще тяжелее.

Тейли никому не говорил настоящей причины, по которой он стал владельцем такого магазина. "Удовлетворение" - так он ответил Кармишелу. И, действительно, иногда он чувствовал глубокое удовлетворение. Но чаще - как было и на этот раз - он испытывал только тревогу и смирение. Главным образом, смирение...