То не ветры буйны разгулялись… Сборник сказок, басен и эпиграмм
Шрифт:
Про свободу и Тибет,
Вездесущий диабет,
И другие невезенья,
Где гниёт от потепленья,
Хвори сплошь и наводненья…
Ну, а в космосе дыра –
Вот, такая мишура.
Царский опытный толмач,
Хоть и тёртый был калач,
Стал сдавать позиции:
То язык к губе присох,
А то в голосе подвох,
Как при инквизиции.
Он и царь вдруг заскучал
И посланника прервал:
– Ладноть, хватит нам про баб!
Разогнать
Пусть нам спляшут и споют
Рокеры-девчата,
И ковбой покажет тут
Силушку бычачью.
Ху головушку склонил,
Сякнул виновато,
Пальцы ракушкой сложил
И моргнул девчатам…
Глава 4
К следующему утру тяжко царю… В голове гудит, в пятке скребёт, в брюхе нудит, катится пот. Мамка квасом утоляет, и компрессы прикладает. А тут ещё и ТимОн разводит трезвон: народ и царственный бомонд прознали аховый ремонт и что в сияющий дворец, вложился Стенька, как делец! Растёт его влияние, в народе понимание. А ведь скоро на носу выборы в парламент! Ежли он пройдёт, стервец, подорвёт фундамент царской сильной власти. Как же быть и как уйти от такой напАсти?
В холке грохает пальбой
С этой клятою гульбой -
Царь головкою мотает
И ТимОна распекает:
– Чтоб до утренней зари,
Как ты мне ни говори,
Но про Стеньку должен я
Государству пользы для
Позабыть как конкурента
С сего судного момента!
Чай хватаешь суть проблем,
Колобок слюнявый?
Не исполнишь – лично съем,
Сходу, без приправы.
Впрочем, лучше загоню
К северным широтам,
Белых мишек накормлю
Круглым идиотом.
Пригорюнился Тимон…
Задним местом чует он
Северные бури.
Знает думщик, у царя
Хватит лютой дури -
Пристрелить, как глухаря!
Но…
Как извилины ни мял –
Ни на грош не нагадал…
“Эх, судьбинушка-судьба!” –
Горько он вздыхает…
И тут чудо – вот она!
Думца обнимает:
– Я, хоть, старая судьбина,
Но в тревожную годину,
Завсегда помочь смогу,
Лишь бы млАдую-красотку,
Вашу новую судьбу,
Извести, как пьяный водку.
Это ж всё она! Она!
Стеньку в люди подняла,
Развела кругом базар,
Где снимается навар.
Парит без зазрения
Странные сношения –
Всех и всяких выбирать,
Дюмократию внедрять,
Замахнулась на царя!…
Тут судьба угомонилась,
В потолок перекрестилась
И вздохнула, говоря:
Ты сходи к моей сестре,
Тёмновидящей Яге…
Тимон с радости вскочил,
А судьбы и след
И ведёт его туда,
Во лесок с пеньками,
Где пожухла лебеда
И цветёт кусками
Приболотная вода.
А Яга-то в суете,
Колдовской, туманной:
То взлетает на метле,
А то тянется к земле
Думою обманной.
А избушка одряхлела,
Вытянула ноги -
На пенёк гнилой присела,
Дремлет понемногу…
Видит баба – думщик катит
Через буреломы.
“Эт, с какой он лезет стати
Во мои хоромы?”
Только Баба заскрипела
Шариком в затылке,
Видит – что-то заблестело
На лесной тропинке.
Баба зенки протирает,
Тут и ТИмон выпирает
Брюхом из-за ели,
Бабу оком озирает,
Дышит еле-еле…
Баба в тягости присела
И как чайник запыхтела:
– Наконец-то узнаю,
В моём яговом краю,
Царского служаку.
Токи, вот, не догоню –
Чем нагнал ты стать свою,
Жрёшь какую бяку?
Это ж надо умудриться
С таким шиком округлиться!
Я такого колобка
Век не видела пока.
Тут Тимоха отдышался,
Низом выгнулся в бугор,
Принял бабушкин укор
И в свои дела подался.
– Ты, Ягушка, помоги
Уклониться от пурги.
Я ж для старенькой судьбы,
Для твоей сестрёнки,
Всем базарам и судам
Жару банного поддам,
Выдерну ножонки!
А парламентариев
Отправлю в пролетарии:
Пусть узнают крикуны
Где и как берутся
Меди, стали, чугуны,
Куры как несутся…
И тебя не обойду
Милостью царёвой:
Поросёнка приведу,
Наделю коровой.
Будет мясо, молоко –
Что старухе надо?
И ходить не далеко,
И в мозгах порядок…
Баба ручки заломила,
И ТимОна перебила:
– Вижу, кругленький милок,
У тебя того, чуток,
С головёнкою прорехи -
Ты ещё мне про орехи
И бананы наплети,
Хоты-доги прилепи.
Ты чево, клубок дырявый,
Сумлеваешься во мне?
В моей прыти и уме?
Хошь покрыть дурною славой!
Чтоб последний упырёнок
Пальцем тыкал в мою стать,
Мол, совсем зачахла мать
Среди елей и сосёнок.
Мол, не в состоянии
Кормиться без внимания.
Гадишь мой авторитет,