То время с тобой

Джолос Анна

Не помню, как мы добрались до машины. Перкинс отстал, но мне всё ещё кажется, будто он гонится за нами.

— Быстрее, поехали, пожалуйста, — умоляет Роуз. Я жалею, что предложила ей сыграть, клянусь. Не знаю, о чём я думала… Исайя, наконец, включает зажигание, и машина срывается с места, посвистывая шинами. Ненадолго в салоне воцаряется тишина. Полагаю, каждый из нас сейчас благодарит бога за то, что при отсутствии мозгов, нам удалось сохранить свою шкуру. А потом Исайя вдруг начинает громко хохотать. Роуз, которая сидит позади него на пару с обалдевшей

курицей, толкает его в плечо.

— Грёбаное похищение курицы! — Исайя не может остановиться, Роуз в недоумении смотрит на него.

— Да вы просто отмороженные! — поражается он.

— ТЫ, КРЕТИН, ИСАЙЯ! Нас чуть не пристрелили из-за твоей долбаной курицы! — громко возмущается Онил и начинает лупить его.

— Тише, тише, я за рулём, — он уклоняется от её ударов, но не перестаёт смеяться как умалишённый.

— Как тебе удалось его закрыть? — спрашиваю я, чувствуя, что тревога постепенно уходит.

— Он пошёл на кухню звонить со стационарного телефона. Наверное, хотел вызвать копов. Я вошёл в дом следом за ним, подошёл сзади, накинул мешок от картошки ему на голову…

— Надеюсь, ты шутишь? — в ужасе перебивает его Онил. Я прижимаю ладонь ко рту.

— Нет. Я забрал связку ключей из его рук, и пока он пытался стянуть мешок, мне удалось закрыть его в доме. Между прочим, не слышу слов благодарности, я вас спас вообще-то!

— О, СПАСИБО, Исайя, мы чуть не сыграли в ящик из-за того, что в твою больную голову пришла эта удивительная идея похитить курицу! — кричит Роуз. — Надеюсь, она того стоила!

Онил трясёт перед ним курицей.

— Она два яйца снесла от страха!

Тут я не выдерживаю и начинаю хохотать на пару с Исайей. Знала бы мать Роуз, где мы, и чем занимаемся.

— А что за вонь? — интересуется Исайя, принюхиваясь.

— Я наступила в помёт, идиот.

— Нееееет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — едва не плача от смеха, говорит он.

Через пятнадцать минут целая и невредимая курица доставлена нами на пляж. Исайя во всех красках рассказывает о случившемся, а Рид обнаруживает небольшую дырку на рукаве его рубашки. Похоже, одна из пуль всё-таки пролетела в опасной близости от него. Брукс злится на Исайю и начинает отчитывать его, припоминая какой-то случай, произошедший пару лет назад.

— Да вы просто сделали мой день, — смеётся парень, собиравший петицию о защите брокколи.

Толпа веселится. Они некоторое время терроризируют несчастную курицу, предлагая ей пиво и орешки. Потом Ники заявляет, что Исайя просто обязан взять курицу себе. Вскоре Роуз пытается от нас уйти, и мы спешим догнать её.

— Онил, клянусь, это лучший подарок в моей жизни, — не унимается Исайя.

Роуз шагает впереди и не оборачиваясь, показывает ему средний палец.

— Да погоди ты, — догоняю её я. — Ну прости, кто же знал, что у Перкинса будет ружьё!

Она молча садится в машину брата.

— Мама там с ума сходит, — сообщает Кид. Он замечает курицу в руках у Исайи. — Эй, а зачем вам курица, ребята?

Мы с Исайей снова смеёмся. Кид обеспокоенно

смотрит на сестру.

— Мы не могли до тебя дозвониться. Ты обещала быть дома в девять, а уже пять минут одиннадцатого.

Роуз лезет в карман куртки, и я успеваю заметить панику на её лице.

— Пока, ребята, — прощается с нами Кид.

Наши с Роуз взгляды встречаются, и внезапно я понимаю — телефона у неё нет…

Глава 21

Роуз

Сказать, что мама была зла — это ничего не сказать. Она твердила о доверии, ответственности и мучительно долго отчитывала меня за опоздание. Надо признать, что мы с ней очень сильно поссорились, но закрывая на замок дверь своей комнаты, я понимала, что намечаются неприятности куда более серьёзные, чем скандал с матерью.

Мой телефон. Его нигде не было… Там, в машине брата, я покрылась холодной испариной, когда поняла, что телефона нет. Карманы джинсовой куртки были пусты и осознание того, что я могла попросту выронить его на ферме мистера Перкинса — неприятно кольнуло в рёбра.

Конечно у меня всё ещё оставалась глупая надежда на то, что я оставила его в машине Исайи, но интуиция назойливо подсказывала мне, что это не так…

Нельзя было медлить ни секунды. Натягивая удобные джинсовые шорты, простую белую майку и кеды, я уже заранее знала, что придётся сделать то, чего я ещё никогда раньше не делала — сбежать из дома. И прямо сейчас…

Я судорожно залезаю на подоконник и замираю. Взвешиваю за и против, но чаша весов мысленно опускается не в сторону здравого смысла… Делаю шаг и выбираюсь через открытое окно на крышу. Осторожно ступаю по кровле и прохожу мимо спальни брата. Дыхание перехватывает, когда в окне за занавесками мелькает тень. Я понимаю, что назад уже хода нет, и тихонько крадусь дальше.

Мне надо вернуть телефон, очень надо вернуть телефон…

Я хватаюсь руками за ствол дерева и не спеша спускаюсь вниз. Нога немного ноет и мешает мне нормально двигаться, но вскоре я уже стою на газоне и боязливо оглядываюсь по сторонам. На веранде никого нет, поэтому я быстро пересекаю дорогу и спешу в дом к единственному человеку, который может мне помочь.

Я трижды нажимаю на кнопку звонка и молю всех святых, чтобы мой сосед оказался дома, ведь он должен был вернуться из Сакраменто ещё утром. Картер открывает не сразу: у него усталый вид, волосы слегка всклокочены. Может, я его разбудила?

— Привет, — невнятно бормочу я, проскальзывая в дом. Парень в недоумении захлопывает входную дверь и идёт за мной в гостиную.

— Онил, который час? — спрашивает Картер, включая ночник на кофейном столике. Щурится от яркого света лампы, мельком смотрит на часы и озадаченно хмурится.

Он стоит передо мной в одних спортивных брюках, и я очень стараюсь не разглядывать его спортивно сложенный торс. Но подозреваю, что эта картинка теперь надолго застрянет у меня в голове. Потому что там всё как надо…