То «заика», то «золотуха»

AnaVi

И вновь же встрепенувшись от очередного скрипа-хлопка дверей, он отодвинулся уже и от самой девушки, чуть проехавшись и съехав практически на самый край своего же серого пластикового сиденья с тёмно-синей же тканевой обивкой и сидушкой, становясь ещё ближе к выходу и улице, и с ужасом взглянул на новый поток и приток людей! На что же и его же «соседка» – лишь улыбнулась своим мыслям и сбросила со своей макушки чёрные солнцезащитные очки, легко поправив их затем на глазах и переносице. После чего – ещё скрестила руки на груди и закинула правую ногу на левую, подавляя смешок. Следующие пять минут – обещают быть презанимательными! Что ж, и впрямь – «источник» не обманул, а и главное не оплошал: местоположение оказалось – верным. К этому и, правда, вполне можно привыкнуть! И почему она боялась этого – несколько месяцев назад? А действительно… И, пока ещё было время, она прикрыла глаза, вернувшись мысленно туда и в тот конкретный же промежуток времени, вспомнив один диалог, тот самый, что и так резко-резво изменил её жизнь: бесповоротно и безвозвратно!

*

– Ну? Драматически-театральные паузы, конечно, «по-своему» – прекрасны, но…

– …Если я соглашусь стать такой же, как ты, ты исполнишь одну мою просьбу? – Всё же собравшись с духом и голосом же, продолжила она.

– Конечно! Quid pro quo… Только не путай – с Quiproquo!

– Ты ведь всё равно сотрёшь им память…

– «Тебя»… И «из их памяти»! – Поправила её Люция и легко кивнула, подойдя уже и поближе к открытым дверям кабины лифта. – Ну да…

– Тогда создай им одно воспоминание… Пусть они поверят и уверуют – в него!

– Какое? – Не на шутку заинтересовалась девушка, не скрывая и «огня» в глазах.

– Они должны – жить счастливо!.. Хоть – и без меня.

*

Скрип и тяжёлый стук рядом – заставили её тут же переключить своё внимание в другое русло: двери раскрылись – и вновь впустили народ, заставив «соседа» справа нервно вздрогнуть и как-то надсадно, а после и досадно проскулить-простонать. И не прошло же и минуты, после буквально и насильно высиженного закрытия

створок, как он тут же и прямо рванулся к ним, как голодный до воздуха и свободы дикий зверь! Вот только и с вынужденным препятствием на пути – в виде и всё той же девушки рядом.

– Вы?.. Вы выходите?.. С-сейчас?! – Запинаясь и чуть заикаясь, спросил-таки её парёнек.

– Это было бы вполне себе неплохо и даже весело, будь это и впрямь борьбой со страхом, где «глаза в глаза» и… всё такое, если бы не было так плохо и грустно – в виде войны с собой! Омнибусофобия и охлофобия… – Задумчиво проговорила, а затем и так же перечислила страхи она, так и не ответив, а затем ещё и цокнула языком, не выпуская «бьющегося за волю» молодого человека ни то что из поля зрения, а и дальше собственного же тела и ног: сжала же его и его же ноги между своими так быстро, сильно и крепко, что он чуть не упал, но и вовремя спохватился-схватился обеими своими руками за синий пластиковый поручень и, наконец, остановился. – Прямо же – набор! Да и все – в одном месте… И впрямь – веселее вместе! Да, Красный? Хотя ты скорее – уже Зелёный. Если и пока ещё – не Синий. Не-здо-ро-вый… И как же тебе так угораздило, а, милый?

– Прости?

Усмехнувшись такому «повторению» и уж точно не от «матери учения», а скорее и именно от «мачехи», а там и «отца мучения», девушка припустила очки на кончик своего курносого носа и взглянула напрямую на молодого человека уже и перед собой, отразив его глаза, ставшие вмиг похожими на блюдца, в своих, как в зеркалах, чёрных зеркалах, и таких же океанах глаз! Ловя ещё ими параллельно – и то, как и тут же затряслись его руки и ноги почти пустились в пляс, подзадоренные потяжелевшим и рухнувшим дыханием.

– Восхваляешь страхами – лень? – Вновь не ответила ему она и улыбнулась, демонстрируя без страха и сомнения, а там и упрёка – уже и свои удлинившиеся клыки.

Испытай

(«Covёr» – domiNo; «AM-A-S» – «Чужая» “Новая Фабрика Звёзд” / Гузель Хасанова и Ivan)

Доброе утро, мир!.. И все, кто его населяют. Да… Утро впервые – солнечное и это… странно! Ведь и обычно это серое, бетонно-стеклянное захолустье – омывают в тон и цвет ему же проливные дожди, да сотрясают бури и ураганы… Что ж, в какой-то степени – знак. Второй! Сразу после… Сегодня! «Дата» – обведённая чёрным маркером в моём же ежедневнике-дневнике. Сегодня – всё и закончится! Ну а пока же ещё нет и всё только в пути-процессе – я вышагиваю по прекрасным же серым, уже и бетонно-плиточным асфальтированным дорогам г… города, в котором мне так посчастливилось же появиться на свет. То есть – на тьму! Потрескавшиеся и местами совершенно отсутствующие – они царапают красную платформу моих чёрных лакированных туфель на высокой и тонкой шпильке, заставляя то и дело спотыкаться: меня и прохожих. Но вот только уже и в отличие от них – мне класть! Да. Вот так просто. И главное – лаконично. Лег-ко. Ведь и если даже я сотру, собью кожу в хлам и подошву убью, вытру в порошок и к чертям – мир не сойдётся клином и не перевернётся с боку на бок или вверх ногами: ради них и в отместку же мне. Подумаешь! Куплю – новые или новую! Проблемы? Точно – не у меня. И будут! Пока мои чёрные же рваные на коленях джинсы привлекают внимание куда более старшего, не взрослого, поколения. Вместе и с белой же майкой-алкоголичкой, открывающей больше, чем нужно; и вызывающей оханье-аханье и шёпот с шипением-шушуканьем. И всё же это – в спину! Явно указывая этим и мне же – на мою же бессонно-и-бессовестно-ночную постельную жизнь. Но и вот знали бы уже они, чем я на самом деле промышляю-занимаюсь по ночам – молчали бы! Точно! Лучше бы и изначально – просто молчали. Порицатели херовы! Мои же планы, как и моё же настроение, меняются в секунду, умники и умницы, следующей «целью» – вполне можете стать, а там и применительно же «быть»: вы! Коралловая кожаная куртка, застёгнутая наполовину, открывает бледную кожу голой шеи… А раньше же – на ней висела серебряная иконка на такой же цепочке и серебряный же крестик на чёрной тонкой бечёвке. Раньше! Да. Ведь и с некоторого времени – мне запрещено носить их так же, как и посещать, заходить в сами церкви. Ха! Батюшка же просто сляжет с сердечным приступом – от моих откровений. И не только – он… Но и как говорится: за себя и… того парня! Ему и… им – явно не стоит знать всей моей жизни. Как и не стоит знать – моих же мыслей! Никто не должен видеть и читать меня, как открытую книгу… Книгу – в твёрдом чёрном переплёте… по демонологии! Не сегодня и… Никогда! Всего один день, один свободный день – и я будто окрылённая… без крыльев. Но ведь – легче. Так и есть… Мне – легче! Легче – без золотых и серебряных обязательств. Всё-таки и что ни говори, а на вкус и цвет… даже вера – разная! Мне легче – без них (тяжелее – с ними); но и легче – с грехами и пороками… на и за плечами. Как – и на и за спиной! Парадокс и ирония. И сарказм. Крамольные. Очень… Да и только! Что же – на и за плечами, как и спиной? Тяжёлый чёрный кожаный рюкзак с металлическими шипами, ударяющий всем собой и таким же весом – по пояснице: при каждом новом шаге. Обычная тяжесть… Если не считать – новых предметов! А они – поистине тяжёлые. «Объемные», я бы ещё сказала. Даже и не столько потому, что тяжело дались – при покупке, сколько и потому, что их было трудно – спрятать! Большой и высокий цилиндр, узкая и длинная бутылка с небольшим коробком и средний чёрный чехол, скрученный в валик… Всё это и не только – вызывает ещё больше и большие же, как количественно, так и качественно, вопросы, поскольку выпирает и видно прохожим. Но и я вновь – не слышу их. Не хочу! Пусть их «лучше» послушает – моя задница. Но и «жаль» же не «услышит» – из-за рюкзака. Упс… I did it again! Ну а я лишь предположу – о чём они: чего мне делать – нельзя! Ведь мои поступки могут сыграть колоссальную роль – в настоящем. Как и любые… Как и сейчас же всё, к примеру. Да и здесь… Так и в принципе! И они правы… Но и на этом же – всё!

Пройдя в золотые, с белыми, чёрными и серыми элементами соответственно, железные витиеватые ворота, с золотыми же вензелями и какими-то ещё небольшими силуэтами, вроде и фигурок всё тех же ангелов и демонов… где отдельно, а где и в складчину… и вроде как – чуть-чуть ещё и с людьми; «равновесие» же и «баланс», что вы… «снобизм» и «эгоизм», «лицемерие»; любовь – к обращённым; и ненависть же – к «не»; да, как удачно и… «равновесно», «сбалансировано», однако… я остановилась перед белокаменным вторым корпусом с золотыми рамами окон и белыми же бетонными колонами… и только, да, да как бы – правда… с золотой сеткой поверх и с золотыми же оборками-подпорками сверху и снизу – «моей любимой школы (колледжа) ангелов и демонов… и людей»! А ведь и поначалу ещё хотела пойти – в её первый корпус. Но он – куда больше и выше. Куда мощнее. А это значит – что и проблематичней: в осуществлении моего же плана-задачи! Второй же, напротив, как раз таки – лёгок в управлении и на подъём… Ввысь! Ага. Да… Чёрный юморок! И плюсом же ко всему и этому – я знаю его обустройство до-тош-но: до каждого уголка и грани, трещинки. Столько раз – в нём терялась… Сколько – и находилась! Ещё и за это – отомсти! Кхм.

Шпильки стучат по мраморным бежевым плиткам серых бетонных ступенек – и вот я уже у входа! Отворяю белые позолоченные деревянные двери – со скрипа и хлопка. Прохожу небольшой «тамбур-предбанник» – и пробиваю пропуск у металлического же турникета. На что уже и большой белый компьютер, стоящий тут же и слева, в белой же пластиковой кабинке охраны с непробиваемыми окнами, оповещает о том, что студентка прошла через него, и фиксирует время: секунда в секунду! Пока и я же боковым зрением отмечаю, как пожилой охранник-человек, мужчина, пятидесяти пяти лет, в чёрной форме и фуражке поверх белой же его короткой проседи, провожает меня удивлённым взглядом, но и лишь «мило» улыбаюсь – на тот же всё левый бок, с которого смотрю. Эх, знал бы ты, что эта «счастливая улыбка» – не отражается и не отразится в и на глазах. И не потому, что вовсе – не счастливая… В принципе! Но и мне же не привыкать – носить маски! Как и чёрные солнцезащитные очки, скрывающие мои тёмно-карие, почти чёрные глаза в обрамлении чёрных же длинных ресниц, подкрашенных тушью «в тон»; и так же прячущие чёрные широкие брови, подведённые таким же карандашом, вместе с небольшой частью высокого бледного лба под редкой чёлкой из выпрямленных тёмно-каштановых

волос, длиной до лопаток. Пластик – давит на аккуратный вздёрнутый нос и пускает свою тень на выточенные острые скулы с серо-бежевым контурингом и на полные губы, подкрашенные такой же матовой помадой, захватывая в процессе и небольшой округлый подбородок… Хоть это было – и не нужно! Как и сами же стёкла – были не нужны. Они всё равно же – меня не вспомнят! Но и на случай, если вдруг вспомнят… Опять же! То – вздрогнут! Правда, уже и перед «другим амплуа». Старая женщина-человек, таких же почти уже и преклонных пятидесяти трёх лет, в цветной косынке на голове, скрывающей седые завитки её коротких до плеч волос, в тёмно-синем халате уборщицы и серых же истоптанных тапках и носках – тоже мне вслед что-то кричит, вроде – ещё и под собственный же стук, стуча своим же серым пластиковым ведром со светло-коричневой деревянной шваброй, но я не улавливаю смысла; как и её же саму – своим зрением. Только – в виде образов из воспоминаний; как и ритм, и шум. Но и судя по пыли, оставляемой платформами моих же туфель, она орёт на меня – из-за сменки. Которой, как бога – … Что ж, хоть раз – стоило её забыть! А и точнее – не брать вовсе. И даже – не вспоминать о ней: до этого момента. Да и смысл? Воистину! Будто это что-то и изменит… Да и за что ей вообще платят – если и не за уборку этой самой пыли?

Пересекаю светло-бежевый коридор с бежевыми обоями «под покраску» и белым накрахмаленным потолком с белым же светом хрустальных люстр, постукивая шпильками по светло-коричневому паркету, и с широкой улыбкой подмечаю, что семинар у четвёртого курса людей на первом этаже – и не думал ещё подходить к своему логическому завершению, как и естественному стечению обстоятельств и… отбору: музыка, не останавливаясь, продолжала литься из деревянных белых дверей с золотыми ручками конференц-зала! Это хорошо – значит успеваю! И, поднявшись на третий этаж, проворачиваю золотую ручку белой же деревянной двери, входя в белый коридор с белыми крашеными стенами и белым же потолком с белым, ярким и почти разъедающим светом, но уже и над чёрным же мраморным полом. Что, конечно, имеет вес – если говорить о самом крыле. Крыле – под крылом и… крыльями! Где обитают – только ангелы и… как ни странно… ещё и демоны. И, как можно же уже понять по этому и всему обустройству, весьма «равновесно» и «сбалансировано». И так – во всём! Люблю это место… до зубного скрипа; и полумесяцев на ладонях – от чёрных же длинных ногтей! Ну а подойдя уже применительно к нужной мне аудитории с белой же деревянной дверью и уже чёрной металлической ручкой, вдруг припоминаю, что в честь праздника – пар здесь нет. Но и это же не значит, что школа (колледж) – должна быть закрыта! Скорее всего, и сами преподаватели ещё не разошлись – со вчерашнего. А там же – и вовсю же ещё продолжают отмечать… День победы! Хотя и, казалось бы, пока одни в то время и в те же времена – помогали людям, другие – мешали им; но победу в войне – отмечают все. А и главное – вместе! Так еще же – и с людьми. Тоже мне, «единство»! Очередное напоминание – о превосходстве и величии… О возвышении света – над тьмой! Будто добро и зло с крыши или крыш – камушки в людей кидали… И угадайте – «кто» победил?! И, может, мне бы и стоило особо задуматься над этим – над пониманием вопроса и в разрезе всё же ещё и себя, как уже и обращённой демонессы, восемнадцати лет, но мысли пошли уже совершенно в другом направлении! А именно – в направлении всё той же самой аудитории, за дверьми и внутри которой: собрались все «скисшие» сливки моей «любимой» группы. Белые сливки! С крошкой – чёрного… горького шоколада. Чтоб она им – «серым» же комом встала! В виде – меня и… ещё парочки сотоварищей! Девять месяцев! Девять месяцев – я терпела их террор. Их похабщину и фразочки… того же рода и содержания. В отношении всех! Других студентов. И своих одногруппников… Моих друзей! Будь то – ангелы. Демоны. Или люди… Преподавателей! В том же контексте и видовости! Бесконечные драки. И битвы… Почти что и «войны»! В доказательство же – своего «чистого зачатия и непорочного происхождения»! Скорее – непрочности и отсутствия прока в чём-либо. Да и в ком-либо! «Зачем тебе этот свет, если ты его не применяешь – по назначению?.. Будь проще – и…». Попаду – в рай? Скорее – в ад! Но а вот, наоборот, и про будь сложнее… Да! Там же уж сразу – и небытие. Без чистилища! «Тянись к бездне – и она тебя утянет!». Что и, походу, уже – начала и… началось! И ладно! Достаточно! Всему же приходит конец – в этой жизни! Ничто не «вечно» – под луной. У всего должна быть и есть – своя цена! «День Х», выплаты и рас-платы, сегодня. Здесь. Сейчас… И он – настал! Дважды – умирают… И это, безусловно, очень больно!

И, не оборачиваясь, я опускаю ручку и тут же прибираю чёрный металлический ключ из чёрной же металлической замочной скважины, чтобы, пройдя затем внутрь бело-чёрного кабинета, закрыть и закрыться им сразу же изнутри, параллельно же вновь про себя отмечая, как и это же самое помещение – продолжало ветвь из коридора: правда, и плюсом же ещё ко всему, будучи и с тремя же рядами белых деревянных парт и стульев соответственно! Ну и как забыть о чёрном же деревянном столе преподавателя и белой пластиковой доской для чёрных маркеров, справа от которой, и у белых же высоких окон в пол, с позолоченными рамами и длинными широкими пластиковыми подоконниками, заставленными сплошь-и-рядом белыми лилиями и чёрными же орхидеями, висела белая ткань для белого же пластикового проектора, подвешенного под потолком?! Шум разговоров тут же стихает, пока я прохожу к преподавательскому столу и, опустив рюкзак на стул у него, сажусь на божью длань, поднимая взгляд на своих сверстников. Этих тварей – в обличие «друзей»! «Людей»! Ах… И ангелы – не «ангелы». И демоны – не «демоны». Кому верить? А что уж говорить – за и о «людях»? «Не бывает – ничего однотонно чистого и белого. Светлого…». Как и «чёрного»! Всё – в примеси и… смеси. И добро – уже не «добро». Разве – «да-». И зло – не «зло». Что ж, одна истина – за все три года обучения здесь… Уже неплохо! Согласна! Да и ещё если учесть, что с утра я планировала вынести отсюда – только туши. А так… Ещё и «урок о жизни» – как не «жизни»! В отличие – и от них же всё, что и так же всё ошарашены. И даже более того – в какой-то степени обескуражены… моим появлением. Что и немало тешит – моё же самолюбие! Не стоит делать такие лица, будто из «вас» всех – именно я: «предатель». На «предателей» – смотрю «я»! А моё спокойствие, как и моя радость, при приветствиях и прощаниях, особенно – «при прощаниях», с вами, жаль не «навсегда», да и не «никогда» – при общении с вами, вымучены! Да-да… Лишь очередная маска. И такая же – очередная роль. Не более и не менее… Но и с которыми – я попрощаюсь сегодня же! Как и с вами! Их губы – шевелятся. Они – что-то говорят… Но я вновь – не слышу. Благо! Но и опять-таки жаль – всё ещё умею и могу что-то да прочитать по губам. И пара фраз – мне удаётся! Они пытаются узнать – что происходит. И почему я их сюда позвала. «Мило»! Ну правда… Занятные «вопросы»! А и что ещё самое-то главное – «хорошие»: не подразумевающие под собой «ответов»! Их – и не будет. Ни на «поиск». Ни на «подумать». Ни на… «Давать»! Ну да, конечно, это же – ваша стезя. А я же – лучше «покажу» их… на вас же самих!.. Задротах. Мокрых и гнилых… Мерзких и отвратительных… крысах, привязанных к интернету и социальным же сетям! Теперь же – и вы пойманы в эти самые «сети»: тем же самым утренним сообщением «Нам срочно нужно поговорить! В нашей аудитории». И вот, надо же… Всегда опаздывающие «на полчаса» на пары – явились-не-запылились и нарисовались-не-сотрёшь чуть ли и не одними же из… «первыми». Поздравляю! Хоть здесь – вы «успели»… запрыгнуть в последний вагон поезда, несущегося по тёмному «тоннелю» без остановок в… «свет»! Но вот только и… стоило ли? Для меня – да. Для вас – спорно. И скорее же – нет!.. Ой! Что это?.. Непонимание – отражается на ваших «милых» лицах? Вас всё-таки заинтересовало – моё молчание? «Милые»… Просто… Всё – очень «просто»! Как и то, что я – не хочу говорить! Как в принципе, так и… «с вами». Не хочу – и «общаться»! Не хочу быть – «вашим последним воспоминанием». Не хочу, чтобы и вы – стали вдруг «моим»… Да! Пожалуй, «обезличу-ка» – себя и вас по максимуму. А там – и посмотрим!