То «заика», то «золотуха»

AnaVi

Открываю рюкзак и, изъяв из него чехол, сразу же «перехожу к делу». Оу… Почему ваши глаза распахиваются, становясь больше? Всё больше и больше… с каждым моим и «его» же разворотом! А почему и мои же губы растягиваются, всё шире и шире, по и с вашей же прогрессией-пропорцией – на равных, в улыбке? Вы уже поняли – «что» это? Отлично! Объяснять, тратя впустую – «на предупреждение», не придётся! Закручиваю на чёрном металлическом стволе чёрный же металлический глушитель и тут же навожу пистолет… да, вы правы, это был и есть «он»… на первых «попавшихся» – двух девчонок. На рыжую! С длинными пушистыми волосами – до плеча. Зелёно-серыми глазами – в окружении мелких рыжих же ресниц; под такими же узкими бровями – на низком лбу. И с россыпью же рыже-коричневых веснушек – на впалых щеках с лёгким алым румянцем и на остром же узком носу. Под которым же уже «в цвет» щёк и глянцевой помадой – были подкрашены узкие губы, чуть заходя за край и будто бы визуально делая их больше; ну а круглый и с ямочкой подбородок, как и мозг, соответственно – меньше! Хотя и куда уж меньше – её собственной же алой кофты с три четверти рукавами, подвёрнутыми до локтей, и в белую же горизонтальную узкую полоску. Зато же и декольте – «иго-го»! По самые, куда она, и вместе же с ним почти, и была заправлена, чёрные укороченные джинсы; пусть и с высокой талией. И всё же! Не она – так и до «чёрных» же лакированных ботинок бы дошли, а не выстукивали бы ими нервный ритм под партой здесь и сейчас, правда?

Да и пока и короткие же тёмно-серые ногти – производили то же самое, только и на ней и её же крышке. И осветлённую брюнетку! С длиной волос – до плеч: и лишь чуть – над ним. Со светло-серыми глазами и чёрными нарощенными ресницами – под узкими и чёрными же крашеными бровями на высоком лбу. В то время как небольшой, но длинный, бледный же нос – возвышался над полными губами под тёмно-серой, почти и чёрной матовой помадой. Что как сочеталось, так и отталкивало – от острых и алых ногтей. Благо же и тут – квадратный подбородок был почти не задет! Не считая лишь – наколотых и выделенных бежево-серым контурингом скул. Ну и не забывая – о чёрном кожаном пиджаке, наброшенном на голые угловатые плечи, с которых ещё и до этого спали узкие и тонкие лямки шёлкового чёрного топа-пеньюара, шедшего, видимо, в комплекте с ним и чёрными же кожаными шортами: с высокой талией; и длиной – «на ладонь-полторы» выше колен! А уже от него и чуть от них вниз – шли замшевые чёрные сапоги на толстом и высоком каблуке. Вот уж точно – Фаберже и в неглиже! Да… Прекрасно! Просто – «прекрасно»! Две демоницы-наркоманки! Продавцы смерти… Вам же было – так весело!.. Вас буквально – рвало, разрывало и… распирало от смеха: после каждой затяжки у окна кабинета на переменке. Или – с чехла телефона и… на паре! Две лошади!.. «Ржущие» лошади! А теперь вот – разорвёт и меня: от вида «разорванных» вас и ваших же остекленевших глаз… внутри холодных тел. «Остывших» тел – что и «подчас» ведь: так немаловажно.

– Поцелуйтесь! – Что ж… Коротко и ясно! Или?.. Я заговорила! Вы шокированы?!

Снимаю пистолет с предохранителя – и подхожу ближе, упирая холодное дуло в тёплую шею недобрюнетки.

– Вам же так нравилось – выставлять свои лесбийские фото в сеть! Так давайте – на бис! Ещё раз… Для «всех» – нас!

Курок жалобно трещит и тихо щёлкает. На что и вы сразу – начинаете что-то дико орать! Я вас огорчу (или «порадую»… хм… «себя»), но ваши «оры» для меня, как было, так и есть, «ни-что»! Ну а были бы «чем-то», опять же: либо то, либо не «то», я бы справилась с этим-вами – в два раза быстрее и уже была бы дома; а не тратила своё время – на разжёвывание и рассусоливание! Огорчила – себя. И порадовала – их. Дьявол!

И будто бы в подтверждение – отвожу руку в «главного крикуна»: как ни странно – именно ангела! Да. И вообще же – не странно! Посягать же на их честь – боже упаси! А на честь и кого-то другого – боже «дай»… мне сил! В «нашем» же всё случае – «дьявол». А у него, как и у бога, да и как у других «богов» когда-то и тут же ведь «сейчас», пусть и как уже «дьявола», нет других рук – кроме… «Моих»! И пробиваю светло-русую голову с выбритой макушкой одной… серебряной пулей! О да, кстати, история-рассказ ещё и о том – как незатейливо и не специально намекнуть на «живость» одного металла и «мертвенность» другого! Пользуйтесь… Не благодарите! И остаётся же… «Восемь»! Да… Или: «Как совместить domiNo и Дэдпула?». «Domino’s!». Ну и как тут же ещё говорится, дабы не попасть в униженных-и-обиженных: «Ничего личного – только пицца, «девять кругов» (с двумя «запасными» грехами) вместо «пятнадцати» и… «счёт пул-ь»! Его светло-карие глаза – так и остаются распахнутыми от шока. Светлые короткие ресницы – больше не трепещут. Зато и те же широкие брови – вздёрнуты почти и до линии волос, пересекая высокий бледный лоб. Статичны – уже и в «своём» шоке! В то же время, как и мышцы рта, с бледными и растрескавшимися, полными губами, медленно, но верно, расслабляются и захлопывают обе челюсти: с одновременного щелчка высоких и резких скул. Вместе с тем, как и кончик вздёрнутого носа – опускается вниз. Ну а белая же его рубашка, с белыми классическими брюками и под белые же лакированные туфли – отлично контрастирует на фоне… «Всего»! А и особенно – «пола». «Бездна» поймала «светлячка» – и оставила его уже и в «своей собственной» паутине: из которой нет выхода – как и нет «дна»!.. Но и так – лучше! Ведь и «так» – тише и… молчаливей. Люблю – тишину и… молчание! Присутствующие замолкают – не в силах сразу же отойти от ужаса и… шока, боли и потери. От потери… друга! А я снова перевожу эту же, левую, руку на девчонок и, мило улыбаясь, повторяю своё… «Требование»? Именно – требование. «Просьбы» для них – уже давно: пустой звук! Как и для меня же «пустой звук» – их «просьбы» и о пощаде. Из их глаз – льются слёзы. У них – истерика! И я даже уверена, что они… матерятся, спрашивая-повторяя: «За что?!». А я и не обязана – «отвечать». «Повторяю» – и вам!.. Если вы вдруг не поняли этого – сразу и вначале. Я не воспитатель в детском саду – и не буду по сто-пятьсот раз талдычить одно и то же!

Но вот, двое парней – всё-таки осмеливаются встать! Демон-брюнет. С короткими волосами, бритыми висками и оставшимися-отросшими волосами – в форме «ёжика», временами ещё и спадающими – на его узкий бледный лоб. Тёмно-карими глазами и чёрными густыми бровями – над чёрными же короткими ресницами. И с длинным, почти и «клювовидным» носом – над тонкими губами, к которым так и устремлены тупые, но и весьма же при этом «просматриваемые» скулы, «венчающиеся» грубым и резким подбородком! Его чёрная рубашка, закатанная в рукавах до локтей, была расстёгнута на три первые-верхние пуговицы и заправлена в чёрные же джинсы, «сомкнутые» чёрным кожаным ремнём и заправленные, в свою очередь, в чёрные высокие кожаные кроссовки. И ангел-блондин. С короткими светлыми волосами, выбритыми и уложенными – по типу первого. С серо-голубыми глазами – под высоким бледным лбом и широкими светлыми бровями: до которых – почти и доходят такие же длинные ресницы, спадая тенью, уже и сами, на его пухлые щёки; и длинный широкий нос – над узкими губами, что так и не дрогнули в его же привычной и «завсегдатой» улыбке, как и округлый подбородок. А мы ведь почти с тобой – подружились… Ты был – первым, кого я встретила на «потоке»; и с кем – ждала остальных… в свой и твой же: «первый учебный день»!.. Тогда твоя «белая» футболка и «светло-синие» джинсы с кучей дыр и разве только редким наличием ткани, почти свисающие с талии и ниспадающие на пол, почти и укрывая собой «белые» низкие кроссовки – казались чем-то: весёлым и… даже «забавным»! Нежели «сейчас» – когда хочется лишь увеличить количество «дыр» в них; и окрасить остальную «светлую» ткань – во что-то более: яркое и… «живое»! Они отваживаются – даже и подойти ко мне. А и тем более – «попытаться» отнять у меня пушку, лишив меня равновесия: ударив пару раз по коленям сзади. Но, увы и ах – для них, реакция у меня – куда лучше их! Удар правым локтём – в лицо, подсечка левой ногой – под ноги: так лишён равновесия – один. А второй – уже садится на колени по приказу… пули, ударившей в его же левое колено и пробившей его затем. Семь! Вижу, как рты остальных – раскрываются в… крике ужаса. И я даже почти уверена, что их голос – срывается затем: на писк и визг. Что у одних. Что и у других. И только тушь и тени, у девчонок, размываются и рассыпаются – по щекам! К худу ли, добру… Но уж и к чему-чему, а к этому «роду и подвиду толерантности» – мы ещё не подошли и не пришли. Даже – и не начали «идти»! А уж и «придём» ли к этому – вообще?.. Кто знает! Да и что

уж говорить – о ногтях. Что там. Что и… «этам»! А там – и волосах и… Так же! Ну а для меня это, как и прежде всё, «пустой звук». Не-мой!

– Расстёгивай ширинку – раз уж и «сам» сел… – Говорю монотонно сидящему всё ещё и в луже собственной же крови на коленях парню. – Да не свою!.. «Его» – сначала. Не будь же «эгоистом» – хоть здесь и сейчас, в конце-то концов! Во-о-от… И давай – сделай ему: «приятно»! Такой, знаешь, крепкий… мужской… дружеский минет. Чтоб я поверила!

Но и он же, сделав всё – лишь наполовину, начинает верещать и так же орать на меня: будто и я виновата, что он не хочет «заканчивать», а там и узнать у другого – не хочет ли и он уже «по-кончить». Не «со мной» – я же не «эгоистка»! И почему же вас всех нужно заставлять, а? Так трудно сделать всё – как надо и… сразу, чтобы не умереть… так же; так ещё – и «быстро»?! И дуло пушки – вновь касается, вот только уже его и его же правого виска. Курок – вновь щёлкает, просится на волю и свободу, но я продолжаю сдерживаться; и главное – сдерживать и держать его. Не спускаю… Жду! Парень же – вмиг замолкает, содрогается всем телом и смотрит… жалобно-просяще… на своего друга! Какая прекрасная картина… «Маслом»! И какое замечательное зрелище! Немного «жирновато», правда… И чуть-чуть – аляписто. Но и вскоре же будет – не только «им»: ещё и «мелом»! Ах… «Блондин и брюнет»! Нет, не так. Брюнет «над» блондином!

Рыжая же в это самое время – срывается с места и бежит к двери, но, увы и ах вновь, правда, уже и только для неё: она уже давно была – закрыта на ключ! Вы такие тупые, что даже не услышали щелчка замка! А и изначально – скрипа ключа в замочной скважине: который вы сами в нём – и оставили. Такая вот… «ирония»! Да… Всё продумано, «милая»: от и до! А за попытку к бегству – ты будешь лишена… правой руки! Пуля – тут же простреливает мягкие ткани и девушка падает с оглушительным визгом и криком на холодный пол. Шесть! И подруга, конечно же, сразу кидается к ней на помощь, вот только и я же пресекаю и эту, уже и её попытку, обводя аудиторию пистолетом.

– Никто не уйдёт отсюда… – проглатываю насильно «живым» и «дважды»: зачем им знать спойлеры, так и надеяться ещё на «перерождение», – …пока не ответит – за всё! – И, схватив недобрюнетку за ту же руку, кидаю её к перерыжей, тут же наставляя на них пушку. – Целуйтесь. С языком! Покажите всем нам – какие вы: «крутые». Или что? Когда целуются парни – это «плохо». Но а когда целуются «девушки» – вполне и «нормально»! Ёбаные «двойные стандарты»… Вот и продемонстрируйте эту «нормальность» – сейчас!

Но и рыжая – только ещё пуще прежнего плачет, почти и «ревёт», в истерике прижимая здоровой левой рукой дыру в простреленной же правой, пока её брюнеточка, стараясь хоть как-то ей помочь, снимает свой пиджак, дабы перевязать. Но и это – мнимо! «Альтернативная повязка» при «первой помощи» – должна быть: «стерильной»! А ты, дура, только хуже делаешь, пуская ей ещё и заражение: будет и так умирать медленней – от потери крови, так ещё и в агонии – от микробов; а… А мне нравится! И даже не буду спрашивать – чем вы, блять, занимались на парах «ОБЖ», пока мы это проходили: зачем передавать на словах то, что можно увидеть – на действиях, а? Продолжай!

– Вы не выйдите отсюда – пока не сделаете то, что я вам сказала! – И опять-таки, «спойлер», не выйдете: «вообще». Но ведь «факт» – на то и факт. – Считаю – до трёх! – Курок вновь – жалобно трещит. И я буквально ощущаю – «готовность» серебра внутри ствола! Когда он нагреется – пуля вылетит, как пробка из бутылки, и «мы» закончим со всем этим-вами, фанерой не над Парижем, так и не начав! Поэтому – я терплю и… Как могу – выдерживаю напряжение. До последнего и… победного! До произнесённой: «три». – Один… – Они – опускают головы, продолжая топить аудиторию в своих блядских слезах! – Два… – Забыла сказать, что я ещё и не «преподаватель», чтобы давать «нитку» и «иголку» к ним: воткну – одну, обвяжу – другой; и не подумаю! Но этого и не потребовалось – три так и не слетает с моих губ: девушки буквально «срываются с цепей» и, прижавшись друг к другу, раскрывают губы, углубляя поцелуй. – Гладь – её… Давай! – Рыжая – тут же обхватывает шею подруги своей здоровой левой рукой и, запутавшись пальцами в копне её грязных и жирных, осветлённых тёмных волос, прижимает её ближе к себе; пока и та же обнимает её своей уже правой рукой – за талию и, поднимаясь левой рукой к её правой груди, сжимает уже её, срывая хриплый стон с губ любимицы-любовницы! Пару месяцев назад – меня бы вырвало от этой, «их», картины! Без всякого рода – «предубеждения»-предупреждения. Сексизма. Мизогинии… Ненависти – к всегда «положительной радуге»! Как и «гордости»… Просто и… В «принципе»! А сейчас… Сейчас же – я с упоением и гордыней, и главное – без «переобувки в воздухе», смотрю на это: стараясь только… не трясти правой рукой – чтобы не смазать видео! Всегда нужно брать с собой – камеру… с телефоном. Или – наоборот… По раздельности. Или вместе… И держать его, её… их – наготове к съёмке! А и в такие особые моменты – и подавно! Их родители – точно не смогут остаться равнодушными.

И, пока остальные «одногруппники и одногруппницы» всё ещё справлялись и справляются с шоком от недавно произошедшего и от не-было-не-было-и-вот-опять происходящего, я оборачиваюсь – и кивком головы подзываю к себе шатенку. Выцветшую и даже «выгоревшую» шатенку… с жёлтой заколкой у левого виска! Человека! С тёмно-карими, почти и чёрными большими глазами, окружёнными длинными чёрными опахалами-ресницами – под узкими, почти и выдернутыми «под ноль», но и при этом же ещё нарисованными заново чёрным же карандашом, узкими бровями: на низком и бледном лбу. Прям и оленёнок Бэмби! «Сумеркам» бы – отдать. Или самой – сожрать?.. Но и скорее – «свинья для битья»! С вздёрнутым – носом-розеткой. Тонкими и плоскими – бежевыми губами. Тёмно-бежевым румянцем – на полных щеках. И с мощным же – горбом-подбородком! Одетую в «жёлтую» шелковую кофту и рваные на коленях белые джинсы, покрывающие «жёлтые» же кеды! Девчонку, что бесила меня – всё последнее время: её же блеяние, а не «голос», доводило до нервного тика и срыва! А извечные пререкания с преподавателями то и дело – заставляли сжимать до хруста костей и скрипа кожи кулаки, всё сильнее и сильнее – с каждым разом, мечтая однажды: увидеть в них – её шею. Но и перед этим же всё: их – и в её лице. А там – и во всём же её теле! «Девочка», ты пришла сюда учиться, а не пиздеть без повода со своей «светловолосой подружкой»! Но и вот «незадача» – девчонка качает головой, пока её подруга прижимает её к себе! Нашёлся тут, понимаешь ли, «спаситель-ангелок»! Хранитель-хоронитель… Раздуплился – под уже и окончание всего? Да и «всех»… «Открываемся – под конец», да? А может, всё-таки: «вскрываемся»? М! С твоим же толстым, прямо-таки и не «полным», а и именно «толстым» лицом – только так; и вообще же что-либо – возможно. Без шейминга! Всё так же – лишь факт-ы. Не говоря уж и о зелёных глазах – навыкате; с короткими «чёрными» ресницами и под «толстыми» же «чёрными» бровями – на высоком «бледном» лбу. А уж про сухие, от того ещё и «пышные», как стог сена и перекати-поле – вместе, волосы, чуть ниже лопаток – можно и вообще промолчать! Только ещё, и в виде же «заметки», к ним же добавив: всегда отёкшие круглые розовые щёки, полные пьяно-вишневые губы, и это тоже не «комплимент», широкий длинный нос и круглый, хоть и выточенный при этом, подбородок! Её бежевая рубашка смотрелась на ней – так нелепо, будучи в облипку и демонстрируя все нужные и «не» выпуклости… А это равно же – «плохо»! Как с теми… Так и с другими! Преувеличение же и перебор – были везде. Как и с чёрными классическими брюками! И только чёрные же лакированные ботинки – не трещали по швам… «Вроде бы». Но и ужасно – скрипели при этом! «Мамочка» нашлась! Хотя нет… Не только! Вы же, обе, как те свиньи – из клипа Глюк’oZ’ы «Schweine»! Где и «светловолосая» – толстая… «мамочка». А «мелкая дрянь», что прячется за ней и «ростом не вышла», ниже «среднего» же и даже «моего», «мелкая свинья», смахивающая на… «Гитлера»! Смотрите все – второй раз будет повержен Гитлер… «Моими руками»! Фактически-физически… И «создавшими» его – как его, «демона во плоти», от «дьявола же во плоти» и… «в духе»! И пусть я и «обращённая» – только лишь как девятый месяц… Всё же! «9 мая»! «С Днём победы», бля… дь!